Потому что Джул попросил его об этом. У нее не было сил предстать перед судом, который в итоге оказался свидетельством против свидетельских показаний.

  «Бен Рюманн что-то сделал со своей дочерью в машине и при этом потерял контроль над своим автомобилем», - продолжал лгать этот отвратительный человек. «Вот почему она сейчас в тяжелой форме. Потому что Бенджамин Рюманн, растлитель малолетних, нащупал ее. В то время было безответственно оставить ее с ним в семье ".

  «Это все извращено!» - закричал Бен, как будто крик на компьютер что-то сделал для чего-то. Лжец на экране едва не всхлипнул:

  «Вы сами видите, к чему это привело. Бедная девушка пыталась покончить с собой ".

  На этом запись закончилась.

  "О Боже."

  Бен повернулся к Арезу, лицо которой стало еще более бесцветным. По крайней мере, она не избегала его взгляда, но ее глаза были полны беспокойства и сомнения.

  «Джул сказал, что это правда, - признался Бен. Он вспотел и в этот момент напился бы чем угодно.

  «Но это был не я!» Он повернулся к Шварцу. «Это был Джон-Джон, мой менеджер. Я хотел ударить его и ... "

  Бен закрыл глаза. В этом не было никакого смысла. Что бы он ни сказал, сомнение было посеяно. Как он мог их винить? Даже Дженнифер нашла время, чтобы поверить ему, и на самом деле он даже не был уверен, что одна фраза «Он тронул меня» не была причиной их разрыва в конце.

  Бен поплелся обратно к дивану и упал на подушки. "Дерьмо. Это, вероятно, прояснило бы, на кого они нацелены больше », - сказал он себе, но так громко, что Арезу и Шварц пришлось его услышать.

  «Это не просто сумасшедшие, пытающиеся заработать десять миллионов. Они также думают, что я педераст, заслуживающий смерти ".

  32.

  Когда Бену было двенадцать лет, его поймали на краже конфет. В магазинчике на углу возле Рейхсштрассе, который, как ни удивительно, сохранился до наших дней; в отличие от многих продуктов, которые Бен покупал там в детстве - таких как чипсы пенг, плитки шоколада банджо или тот мешок с деревьями, который он запихнул в свою спортивную сумку, пока продавец смотрел.

  Той осенью, почти три десятилетия назад, ему пришлось начать свой последний комнатный арест. До сегодняшнего дня. И то, что Мартин Шварц наложил на него и Арезу, было даже более суровым, чем дисциплинарная мера, принятая его родителями в то время. Ему позволяли смотреть телевизор как минимум полчаса в день.

  Шварц, с другой стороны, опасался, что подключенный к Интернету телевизор Жюля будет передавать данные незамеченным. По этой причине он также отключил все электронные устройства, кроме ламп.

  «В ваших глазах это может показаться немного преувеличенным», - объяснил он, проверяя розетки на наличие усилителя WLAN после того, как он нашел маршрутизатор в подсобном помещении и отключил его от сети. «Но наше правило: лучше параноик, чем мертв».

  "Спасибо. Я напечатаю это на футболке, если меня не допустят к пощечинам после сегодняшнего вечера, - сказал Бен. Это должно звучать как обычная шутка, но звучит просто горько. Тем не менее Арезу рассмеялась, если не очень радостно.

  С тех пор как Шварц был там, она становилась все более замкнутой и, казалось, с трудом следила за их разговорами, не говоря уже о том, чтобы участвовать в них. Вместо этого она снова начала чесать шрамы на предплечьях.

  «Не унывайте», - сказал Шварц и взял портативный стационарный телефон с зарядной станции у входа, предположительно, чтобы вынуть аккумулятор, когда их всех испугал высокий рингтон.

  Арезу вырвался тихий крик, а Шварц почти не скривился.

  «Неизвестный участник», - сказал он, глядя на телефонный звонок в руке.

  Он схватился за пояс, вытащил радио из своих брюк-карго и нажал на широкую кнопку динамика сбоку: «Есть что-нибудь новенькое?»

  Ответ его коллеги последовал незамедлительно: «Никаких необычных происшествий».

  "Хорошо спасибо."