- Утро доброе! Господа, простите, за опоздание, - раздался бодрый голос капитана. Гурзо появился на горизонте, как вестник долгожданной победы:

   - Приступим сразу к делу, без предисловий. Итак: судебно-медицинской экспертизой было установлено, что Бестужева Вера Яковлевна умерла естественной смертью по причине сердечной недостаточности, которой она страдала в течение последних пяти лет. Признаков насильственной смерти не обнаружено. В результате тщательного анализа предполагаемая версия отравления или передозировки лекарственными средствами не подтвердилась. С чувством глубокого удовлетворения милиционер посмотрел на присутствующих. Я не знаю, как остальные отреагировали на это сообщение, потому что сама находилась в состоянии шока, как после внезапного удара электрического тока.

   - Твою мать... цирк... - послышалось негромко в зале.

   - Ну, вот - никакого убийства! - произнёс Костромской.

   - Нет... убийство было! - усмехнулся Борода.

   - Как?! - раздался хор голосов.

   - Очень просто. Было убито ваше расследование, - ответил с сарказмом Евгений Борисович.

   - Я тут же взглянула на Олега. На лице его мелькнула ухмылка, в которой читалось: ведь я же отказывался играть в такие игры. С чувством собственного достоинства и превосходства он посмотрел на главную зачинщицу разоблачения. Клавдия Петровна молча опустила глаза. Возразить ей, на сей раз, было нечем. Радостная новость, в том смысле, что на самом деле никто не виноват в смерти Веры Яковлевны, и что среди нас нет убийцы, постепенно доходила до всех участников игры, но они продолжали растерянно переглядываться между собой. Еще бы! Мыльный пузырь, который мы так долго раздували, лопнул в одно мгновение, не оставив и мокрого следа! Хотя, с этим можно было поспорить, потому что Аллочка развела напоследок такую сырость на месте, с какой не мог уже справиться ее истерзанный носовой платок. Утопая в слезах, она причитала:

   - Это я виновата, вовремя не настояла на операции!

   - Не вините себя. Одному господу богу известно... может быть, вы, наоборот, продлили ей жизнь... Смерть на операционном столе тоже не редкий случай, больное сердце всегда на грани риска, - успокаивал Анатолий Дмитриевич. - Сейчас нельзя расстраиваться, нужно сосредоточиться, впереди тяжелые хлопоты. Забрать тело из морга можете сегодня, если успеете все утрясти. Кто может вам помочь? Похоже, одной вам не справиться.

   - Я возьму все хлопоты на себя! - вызвался Малыш. - Кому-то, видимо, ужасов не хватило, а Аллочке так вполне достаточно! - бросил он нам с укором, бережно взял Аллу под руку, и вместе они покинули аудиторию.

   - Ну, вот и славно, - заключил Гурзо на прощание. - Можете спокойно продолжать занятия, а мне пора на службу. Да, чуть не забыл! Это, конечно, мелочь по сравнению с первым известием, но все равно, новость приятная: Алла Викторовна подтвердила, что в их номере ничего не пропало. Просто кто-то нахулиганил, разберемся. На прощание выражаю надежду, что пребывание в нашем замечательном городе, не смотря ни на что, оставит теплые воспоминания в душе каждого из вас. Хорошего настроения и счастливого возвращения домой!

   Ибрагим Моисеевич, не дав нам опомниться, приступил к своим обязанностям. В перерыве между лекциями ко мне подошла Клавдия Петровна:

   - Ты прости меня, Наталья, если сможешь... Старалась для твоего же блага.

   - Странное у вас представление о моем благополучии. Хорошо, инцидент исчерпан. Только вступать с вами в дальнейшие переговоры у меня нет никакого желания. Будем сохранять нейтралитет, продолжая держать дистанцию. Не долго осталось.

   Не успела она отойти, как приблизился Костромской:

   - А меня простите за вчерашнее дерзкое поведение. Хотел проверить ваш моральный облик, прежде чем... - не договорив, Сергей Павлович замолчал.

   - Вы все время говорите загадками. Прежде чем что?

   - Если вам это действительно интересно, заходите после ужина, побеседуем.

   - Договорились. Только на этот раз избавьте меня от ваших фокусов, пожалуйста. Просто откровенно признайтесь, что вы от меня хотите?

   Татьяна Ивановна с Ларисой заключили меня в объятия, поздравляя с торжеством справедливости. И так целый день: пришедшие в себя, сокурсники оживились и в любую свободную минуту горячо обсуждали случившееся. Отец с сыном не принимали участия в дебатах. Создавалось впечатление, что они чем-то озабочены. Олег замкнулся в себе. "Не буду навязывать свое общество, раз он так старательно меня избегает". После ужина я отправилась в разведку. Любопытство взяло верх над благоразумием. Мне было интересно, какие такие делишки объединяют Клавдию Петровну с Костромским, и как это может быть связано со мной? Распрашивать об этом мою соседку, мне не позволял объявленный мною мораторий на выяснение с ней отношений. В коридоре я увидела Олега с картиной в руках. Решительным шагом он шел мне навстречу. Опасаясь, что пройдет мимо, я преградила ему дорогу:

   - Олег, подожди! Я была не права, и ты неправильно меня понял... В общем, я хочу все объяснить, только не здесь, не на ходу. Прошу тебя выслушать, осталось всего три дня.

   - Дошло, наконец-то! Тогда встретимся через полчаса на нашем месте. Сейчас, как и обещал тебе, спешу разобраться до отъезда с одной особой. Это, произведение Якубова, - он приподнял картину, - и это доказательство! А ты куда направляешься?

   - Хочу тоже кое-что выяснить у одного господина. До встречи.

   Костромской встретил меня в длинном халате, наподобие кимоно.

   - Извините, не успел привести себя в порядок после принятия душа. Проходите, присаживайтесь, я быстро. - и скрылся в смежной комнате. Я наивно полагала, что Сергей Павлович хочет переодеться в более строгий костюм, подходящий для деловой встречи. Пока он отсутствовал, я разглядывала обстановку его шикарного номера. Вдруг откуда ни возьмись, как по взмаху волшебной палочки, передо мной появился изящный столик на колесиках, на котором стояли: ваза с цветами, поднос с фруктами, коробка дорогих конфет, бутылка импортного вина и два бокала. Сам хозяин в прежнем наряде в вальяжной позе развалился возле меня на диване.