- Детка, а завари-ка, ты, нам чаю с мелиссой!
И пока детка наполняла чайник водой из-под крана умывальника в душевой комнате, поспешно обратилась ко мне:
- Я, конечно, не так наивна и не верю в дружеские взаимоотношения между красивым мужчиной и красивой женщиной. Вы подстать друг другу во всем...
Тут Лариса вернулась обратно, и Татьяна Ивановна уже громко продолжала:
- А как же дружба между Холмсом и Ватсоном? Не прошла проверку на прочность?
- Скорее, не выдержала испытаний ее слабая половина, - горестно посетовала я.
- Присаживайтесь к столу, - пригласила хозяйка, поднимаясь с кровати, - попьем чайку, может, полегчает. Татьяна Ивановна, решила успокоить меня, да и себя, заодно, весьма своеобразным способом - вскрыть гнойный нарыв с душком, созревший на поверхности зарождающегося слоя буржуазии. Ее, как прорвало, вместе с "болячкой":
- Вера Яковлевна с первых же дней нашего пребывания здесь взбесила меня своим высокомерием. Она ни разу не удостоила нас приветствием, считая ниже своего достоинства общение, выходящее за рамки ее круга. Породистая сударыня чутьем, по нюху определяла обычных дворняг, вроде нас с вами. Да, моя карьера не состоялась, и, вряд ли я разбогатею на службе, подбивая страховые балансы, а ничего другого делать не умею. Поверьте, удача не сопутствует честным нищим! А социальное неравенство еще пока никому не удалось искоренить: ни большевикам, ни коммунистам, ни самозванцам-демократам! Вас, как и меня, не могло не унизить поведение Веры Яковлевны! Однако, это не повод для расправы. В конце - концов, на дворе не семнадцатый год! Я вижу, вы со мной согласны, Наталья. Мы с Ларисой и не сомневались в вашей невиновности. Татьяна Ивановна перевела дух:
- Ну вот. Как камень с души упал. Все-таки, выговориться - лучший способ успокоиться. Можете попробовать исповедаться, хотя... не стану настаивать. Вечер был и без того насыщенным. Вы тоже устали.
- Да, спорить не буду. "Веселье выдохлось, и разговор иссяк..." - процитировала я Цвейга из любимой новеллы "Сумерки". Спасибо за поддержку. Благодаря вам и мне полегчало, поэтому не стану больше злоупотреблять вашим гостеприимством, пойду к себе. Спокойной ночи!
Покинув лагерь союзника, я поплелась в стан неприятеля. Слава богу, Клавдия Петровна уже спала!
Воскресным утром я встала на час раньше обычного, хотя можно было бы понежиться в постели, - занятий не было, а сбор на экскурсию был назначен на десять часов, оккупировала туалетную комнату, и когда моя соседка только начала просыпаться, я уже, при всем параде, одной из первых, среди проживающих в гостинице, переступила порог ресторана. Нашего большого стола не было. Его составляющие были расставлены и пронумерованы в прежнем порядке. Видимо, Гурзо вчера порекомендовал дирекции гостиницы не способствовать участникам страхового курса в их "работе над пьесой". Хотя какое он имеет на это право? А может быть, администрация просто испугалась дальнейших последствий нашего бурного застолья? Рассуждать на эту тему смысла уже не имело. Быстро позавтракав в одиночестве, я вышла на улицу. Гораздо приятнее окунуться с головой в свежесть раннего утра, чем столкнуться лбами с этой... Понятно, что изолировать себя от неприятного общества надолго не удастся, а избавиться до окончания курса, тем более. Разве что отправить ее вслед за Верой Яковлевной. Если бы я была убийцей, так и поступила бы. То, что она еще жива - вот главное доказательство моей невиновности! Киллера нанять? Таких средств у меня нет. Снять отдельный номер, пусть самый захудалый? Может, на одни сутки и хватит денег, а впереди еще четыре дня. Что?! Всего четыре дня! В четверг улетаем домой! Мама дорогая, что же я раньше не сообразила - времени в обрез! Надо срочно объясниться с Олегом! Наверняка, он уже в ресторане... и не только он... Наедине поговорить не получится. Что же делать? В панике я обошла все закоулки гостиничного двора в поиске "выхода".
Подошел экскурсионный автобус. Из него вышла та самая симпатичная девушка, что встречала приезжих в аэропорту и сопровождала до мест назначения.
- Здравствуйте! Как отдыхаете? - улыбнулась она приветливо. - Я сегодня в качестве гида. Вижу, кроме вас никто не торопится на прогулку, хотя ваша группа последняя, которую забираю. Туристам из других отелей не так повезло - выспаться не удалось. Прохладно. Поднимайтесь в автобус, внутри тепло. Через десять минут выезжаем. Пассажиры дремали полулежа в больших мягких креслах "Икаруса". Я устроилась у окна. Наблюдая, как подтягиваются сокурсники, высматривала Олега, для которого держала место рядом с собой. Знакомые лица поочередно мелькали перед глазами. Вот уже на подходе Клавдия Петровна... Вижу, как она несёт свои телеса по проходу и учащённо дышит. Сижу тихо, отвернувшись к окну. Прошла мимо. Я "перекрестилась": "Пронесло...".
Отец с сыном замыкали процессию в окружении Ларисы и Татьяны Ивановны, которая, улучив момент, изливалась в благодарностях Олегу Абисалоновичу и восхищалась его благородством. Старик, польщенный внезапными почестями, оказанными его сыну, пытался выяснить у Пампушки, в чем дело, но тщетно. "Юная" дева, смущаясь, повторяла одну и туже фразу из трех слов, переставляя их местами: "Спасибо, все хорошо". Пока мужчины расшаркивались у входа в автобус, пропуская вперед женщин, рядом со мной кто-то приземлился. Кто посмел? Повернувшись, я увидела Костромского.
- Вы? Опять! - я чуть не задохнулась от возмущения.
- И вам, Наталья Владимировна, доброе утро!
- Это место занято, - отрезала я.
- Кем? - оглянулся вокруг Сергей Павлович. - Я никого не заметил рядом с вами кроме пустого кресла.
- Пересядьте, пожалуйста.
- Осталось свободным одно место в заднем ряду, а меня там укачивает.
Пока мы препирались, с нами поравнялся Олег. Наши глаза встретились. Мои говорили: "Не виноватая я, он сам пришел!" Возможно, мои потуги телепатии были истолкованы не верно, только не успела я и слова вымолвить, как Олег, кивнув головой в знак приветствия, быстро прошел в конец салона, где его поджидала Лариса. А Абисалон любезно пригласил Татьяну Ивановну присесть рядом с ним, видимо, рассчитывая из ее уст узнать о заслугах сына, о которых тот скромно умолчал. Автобус тронулся.
