За последним столом сидели две женщины: одна лет тридцати пяти, другой было примерно за сорок. Это была реплика одной из них. Та, что помоложе, продолжала:
- Это выяснилось случайно, в день приезда. Администратор хотел поселить меня в номер вместе с Аллой, так как мы подходим друг другу по возрасту, но Вера Яковлевна настояла, чтобы племянницу оставили при ней.
- В таком случае, почему администратор не сообщил милиции о родстве? - продолжала допрос Клавдия Петровна.
- Помилуйте, господа! - вмешался Ибрагим Моисеевич, - дежурные администраторы работают по сменам. По-моему, через трое суток на четвертые. Тот, кто вас встречал, еще не вышел на работу. Это, во-первых. Во-вторых, вы находитесь здесь всего три дня. Очевидно, что за такое короткое время вам не удалось выяснить, кто кому является родственником среди присутствующих. Тем более, позволю напомнить, не эта задача была целью вашего приезда, а курс, семинар, который, вами же и оплачен. В-третьих, какая теперь разница, кто знал, кто не знал? Неважно. Вера Яковлевна умерла от сердечного приступа. Прискорбно, конечно, но ничего не поделаешь. Если и остались некоторые вопросы, милиция разберется, будьте спокойны! А мы займемся нашим непосредственным делом. Давайте, наконец, продолжим занятия!
Ораторское искусство Ибрагима Моисеевича произвело впечатление, и все согласились с тем, что он прав. Наступило временное затишье, преподаватель удовлетворенно объявил тему лекции. Я не была уверена, что все сразу забыли о случившемся и хладнокровно заострили внимание на законах страхового бизнеса. Как мучились остальные, не знаю. Мне сосредоточиться не удавалось, мысли путались, время тянулось невыносимо долго. Когда в класс зашел уже знакомый капитан Гурзо, в воздушном пространстве я ощутила всеобщий вздох облегчения. Как, все-таки, люди ненасытны в поглощении "жареных" новостей! Сколько фантазий порой возникает у них по поводу даже очевидных фактов! Анатолий Дмитриевич, привыкший к тому, что население предпочитает обходить его стороной, не подозревал, каким желанным гостем предстал перед нами в этот момент.
- Простите, что прерываю учебный процесс. Прежде чем откланяться по долгу службы, должен сообщить вам: Алла Викторовна получила легкое нервное расстройство, ей будет оказана квалифицированная помощь в местной клинике. Я понимаю, что некоторые из вас после случившейся здесь неприятной истории, захотят преждевременно уехать домой. Поэтому убедительная просьба - не покидать города в течение двух-трех суток до окончания судебно-медицинской экспертизы.
Когда милиционер закрыл за собой дверь, Ибрагим Моисеевич, опасаясь очередной бурной реакции, не дав нам опомниться, нарочито громко начал излагать правила, которые, мы с его слов обязаны были записать. Выглядело это очень забавно: маленький человечек размахивал руками, привлекая наше внимание, словно трибун, призывающий сплотиться за общее дело. Раскусив тактику хитроумного еврея, мы впервые за все это время дружно рассмеялись. Таким образом, обстановка разрядилась и Ибрагиму Моисеевичу удалось с триумфом завершить свое выступление под наши аплодисменты. Таких преподавателей советской школы обучения, которые вкладывали не только знания, но и душу в своих учеников, оставалось все меньше и меньше. Ибрагим Моисеевич оказался одним из них. Заслужив наше почтение, он таки заставил выслушать себя до конца. Зато на перемене всех будто прорвало: каждый спешил поделиться своей версией. Среди новоявленных детективов развернулась целая дискуссия. Молодая женщина Светлана, которую хотели поселить в один номер с Аллой, обиженно поджав губки, первая заговорила на волновавшую всех тему:
- Я, конечно, домой не собиралась ни сегодня, ни завтра, но сам факт... Почему нельзя уезжать из города? Мы что находимся под арестом? Малыш, посмотрев на Светлану, как на пришелицу с другой планеты, небрежным тоном ответил:
- Никто не говорил "нельзя", прозвучало иначе: "убедительная просьба". Чувствуете разницу? Если вскрытие покажет, что смерть была естественной, нас оставят в покое. В противном случае, будут опрашивать, как свидетелей. В чем можно подозревать людей, которые до этой поездки не пересекались. Или я ошибаюсь? И что-то милиция, видимо, нашла подозрительное в номере усопшей.
- Судя по вашему тону, вы никогда не ошибаетесь. Может, подскажете тогда, куда пропал ваш дружок - эффектный брюнет? Убил даму и скрылся? - съязвила Светлана.
- Достоевщина какая-то... Евгений Борисович пошел ночью прогуляться и до сих пор не вернулся. Сам теряюсь в догадках. Сказав это, Малыш смутился.
Тут Слава высказал догадку:
- А если Вера Яковлевна сама наложила на себя руки? Мучительные боли, депрессия...
- Ну, о чем ты? - одернул напарника Виктор, - вряд ли бы она отправилась в путешествие в таком состоянии. Что гадать? Лично для меня мотив очевиден - свести с тетей счеты и помочь ей отправиться в мир иной, мог быть у племянницы.
Клавдия Петровна гневно посмотрела в сторону Олега и возразила:
- Это неизвестно. Я предполагаю, кто-то из нас что-то не договаривает или вовсе умалчивает.
Сохранявший до сих пор молчание, Олег, не сдержался:
- Становится все интересней! Мы что теперь будем друг друга подозревать?! Может, еще и к допросам приступим?
- Непременно! И начнем именно с вас.
- Я уже имел честь, Клавдия Петровна, более тесного контакта с правоохранительными органами, чем все остальные. С меня довольно! Вам вижу по душе роль сыщицы. Только давайте не будем заниматься самодеятельностью, дождемся результатов экспертизы. Считаю, подобные разговоры преждевременными и не желаю в этом участвовать. Он встал, подошел ко мне:
- Наталья Владимировна, вы не против выйти со мной из этого душного помещения. Надо кое-что обсудить.
Я послушно последовала за ним в холл.
- Наконец-то, можно поговорить наедине. С нетерпением ждал этого момента. Я заметил ваше желание отвести от меня подозрение. Поверьте, это излишне, но мне приятно видеть в вашем лице союзника. Надеюсь, я не ошибаюсь, Может, перейдем на "ты"? И Олег предложил мне присесть за тот же журнальный столик, где он недавно беседовал с представителем милиции. Я кивнула головой и тут же поинтересовалась:
