После этой перепалки Елена натягивает на лицо маску усталости, всячески стараясь убедить нас в своей лжи. Отец верит, Анжелике всё равно, а вот я чувствую, что она врёт…

Только вот зачем?

— Лена, прости за бестактный вопрос, но сколько у тебя детей? Да и вообще, я помню только Марину… Может, у меня есть и другие братья или сёстры? — решаю сыграть в игру по натягиванию фальшивых лиц.

Теперь я бедный ребёнок, потерявший память. Беззащитный агнец, которого может обидеть каждый. Пытаюсь прикинуться тем, кем никогда не был.

В этой игре лжецов Елена обречена на поражение, ведь я ещё в детстве придумал простой способ, позволяющий обмануть детектор лжи. Как выяснилось позже, этой фишкой уже давно пользуются представители спецслужб и разведчики…

— Два месяца назад у меня родился Марк — твой братик.

Серьёзно?! Кузнец… я твою мамку в кино водил! Какой ещё Марк?! Ты ведь это специально, да?

— Какое счастье! — восклицаю я и улыбаюсь.

Натягивать настоящую улыбку я научился уже в двадцать лет — это несложно, хоть и требует определённых усилий. Окружающие вряд ли заметят подвох.

— Да, мы очень радовались, когда он появился на свет, — отец всё ещё ест свой мясной салат. — Второй наследник по мужской линии.

— Конечно, всегда лучше иметь двух, — добавляет Елена. — Времена сейчас страшные… То и дело погибает кто-то из аристократов.

— Лена, хватит нагнетать… Коля и так чуть не погиб!

Как интересно… То есть если я помру, то эта дамочка станет матерью следующего барона? А если откинется и отец? Вот ведь мегера…

Как можно жить в одном доме с человеком, которому выгодна твоя смерить?

Похоже, картина начинает складываться… Неужели батя ничего не замечает? Или ему всё равно? Хотя если бухаешь уже с утра, то ничего хорошего из тебя не выйдет.

Ситуация неоднозначная, и кажущийся безопасным дом, перестаёт быть таковым. Нужно держать ухо востро и обзавестись преданными союзниками. Пока что с некоторой долей скепсиса я могу доверять только Анжелике. Возможно, ещё Розалии, ведь такую правдоподобную истерику не смог отыграть бы даже я. А она простая служанка — по ней видно.

Решаю сменить тему и отвести от себя подозрения:

— К слову о смертях, а как мне теперь дуэли проводить? Стрелять по ногам?

— А это вопрос к нашей гостье, — отец бросает на Анжелику быстрый взгляд.

— Дуэли иногда заканчиваются смертью одно из студентов, но с твоим Даром риск слишком велик… — её голос становится всё тише и тише. — Если честно, я не знаю, как с тобой поступят. Но были случаи, когда студентам запрещали вызывать других на дуэль.

— То есть, я не смогу никого вызвать, а меня смогут? И при этом отказываться нельзя?

— С чего это вдруг?! — возмущается отец. — Как это нельзя отказывать?

— Это правило действует только на факультете истинной магии. Его ввёл Леонид Юрьевич, наш декан…

— Бывший декан, — поправляю я.

— Что? — удивляется Анжелика.

— Ты не смотрела вчерашние новости? — спрашивает отец.

— Нет…

— О-о-о, тогда ты многое упустила… Коля, расскажешь?

— Да, конечно.

Я пересказываю репортаж новостей и наблюдаю, как Анжелика буквально впадает в состояние шока. Её рот приоткрыт, брови на макушке, а лицо застыло, словно его заморозили.

Она не верит в услышанное и трижды переспрашивает про декана и нашу свободу. Анжелика, видимо, не думала, что вопрос может решиться без нашего участия.

Завтрак медленно подходит к концу.

Я к тому времени уже не могу смотреть на еду — обожрался так, что на неделю вперёд хватит. Служанки работают как пчёлки: уносят грязную посуду, возвращают чистую, подают десерты.

— А где я могу найти Лилию? — обращаюсь к отцу.

— Ты её помнишь? — интересуется он.

— Нет, просто ты говорил про чудо-компьютерщика, вот я и захотел познакомиться.

— Розалия тебя проводит, правда, придётся выйти из особняка… Дорогая, гипс уже можно снять?

— Конечно, — кивает Елена.

— Наконец-то! Устал уже в нём ходить…

— В принципе, вы с Анжеликой можете пойти… Ах да, чуть не забыл, — отец смотрит на мою гостью. — Коля попросил помочь тебе с должностью преподавателя…

— Ой, это необязательно, — смущаясь, улыбается Анжелика. — Меня и так всё устраивает.

— Ты говоришь как крепостная, — сетует батя. — Свободный человек на то и свободный, потому имеет право и возможности стремиться к лучшей жизни.

— Ну… Если вы мне поможете, то я буду очень признательна, — негромко выдаёт она.

— Устроить на должность я тебя не смогу, сама понимаешь почему. Но вот помочь с попаданием на конкурс — это мне по силам.

— О большем я не могла и мечтать!

— Но подготовься как следует, чтобы не опозорить меня.

— Постараюсь… — Анжелика сглатывает целое ведро слюней.

— Она справится, уж поверь, — вклиниваюсь я. — Анжелика — ещё тот ботаник.

— На том и порешим.

— Всё было очень вкусно, но я, пожалуй, пойду, — встаю со стула.

— Госпожа, Ваше Благородие, — начинает Анжелика. — С вашего позволения и отправлюсь готовиться к конкурсу.

— Вот это я понимаю целеустремлённость! — отец показывает большой палец. — Так держать.

Анжелика кланяется и идёт вслед за мной. Её служанка, как и Розалия убираются со стола.

Прежде чем мы покидаем столовую, успеваю сказать:

— Розалия, зайди, как освободишься.

— Слушаюсь, Ваше Благородие, — с тарелками в руках наклоняться неудобно, поэтому она выказывает уважение, склоняя голову.

Мы выходим в гостиную, деревянные двери закрываются сами. Анжелика томно вздыхает и смотрим вперёд.

— С тобой всё в порядке, — дотрагиваюсь до её плеча.

— Это невероятно! — восклицает она. — Я буду участвовать в конкурсе на должность преподавателя!

— Значит, мы в расчёте?

— Я тебе ещё должна осталась! На конкурс берут обычно только тех, кто больше пяти лет отработал куратором. Ну или по блату… А я столько не вынесу! Побежала готовиться!

И она действительно бежит в свою комнату, таких эмоций и такого воодушевления я давно не видел. Анжелика словно полмиллиарда долларов в лотерею выиграла и унеслась обналичивать чек.

А я топаю в свою комнату. Остаётся только дождаться Розалию и попросить её снять этот долбаный гипс.

Я захожу к себе, плюхаюсь на кровать и буквально через пару секунд в дверях появляется она — моя личная горничная.

— Ваше Благородие, разрешите войти. Я прихватила инструменты для снятия гипса.

— Давай скорее, у меня там всё чешется уже который чай!

Она заходит, а в руках у неё длинные ножницы и устройство, похожее на миниатюрную болгарку. Надеюсь, мне сегодня ногу не отпилят. Не хочется остаток дней Чарльза Ксавье косплеить.

— Поставьте ногу вот сюда, пожалуйста, — Розалия подносит табурет.

Свешиваюсь с кровати и кладу загипсованную пятку на мягкую ткань. Розалия убирает в фартук ножницы и включает «болгарку». У меня мелькает мысль, что следует довериться профессионалам, но уже слишком поздно: девушка начала резать.

Главное, чтобы не ногу…

Закрываю глаза — не люблю наблюдать за процедурами. Хоть крови и не боюсь, но когда что-то делают с тобой… Мало приятного.

Не успеваю подумать, как я буду жить без ноги, и слышу:

— Всё готово. Теперь только срежем остатки, — Розалия берёт ножницы и начинает орудовать ими аки парикмахер.

— Быстро ты, однако.

— Меня учили этому, ведь служанка должна обладать целым набором навыков, в том числе по оказанию первой помощи.

— Скажи ещё, что стрелять умеешь, — ухмыляюсь я.

Она задирает подол наряда и показывает кобуру с «глоком», закреплённым на ляжке.

— Конечно, умею. Как же без этого?

— Да едрить меня колотить… Удивила, — одобрительно киваю. — Такой сюрприз под юбкой я совершенно не ожидал…

— Почти готово, — она отрывает все, до единого, куски гипса. — Теперь вам нужно отмочить ногу в горячей воде. Если Ваше Благородие желает, я могу помочь.