– Ты этого действительно хочешь?..
– Шутишь?.. Нет, конечно же, я этого не хочу, – Том позволил себе в течение нескольких секунд насладиться реакцией партнера, – я этого очень хочу! Жажду! Желаю! Я жить без тебя не могу!
– А как же до этого жил?..
– А я и не жил. Я тосковал. Смотрел на тебя каждый день и тосковал. Думал, если увижу тебя с парнем, наверное, умру…
– Даже так?.. Умрешь, но ко мне не подойдешь? – Билл прильнул губами к руке любовника.
– А я подходил… Миллион раз подходил, – Том притянул к себе брюнета и осторожно поцеловал его в висок, – бывает, подойду, уже почти готов признаться, а в этот момент ты как зыркнешь на меня своими глазищами, так я и забуду зачем подходил… А ты давно это понял?..
– Что именно?..
– Ну… что я в тебя влюблен…
– Не знаю… Наверное, месяцев шесть-семь назад… Да, точно, я еще помню, доклад по истории журналистики делал, ты на меня еще так выразительно смотрел…
– Да?.. А как ты про полтора года понял?.. Или это для красного словца было сказано?
– Не, не для красного… Это твой друг мне рассказал, – Каулитц находящийся в полуобморочном состоянии из-за того, что Том опять начал усиленно ласкать ему шею, не сразу понял, что только что заложил Тиля. Реакция Трюмпера не заставила себя ждать.
– Что?!!! – Том резко отпрянул от Билла и принял сидячее положение. – Какой еще друг?.. Тиль?.. И когда он тебе это поведал?!
Вот чёрт! Билл поморщился от мысли, что придется рассказать Тому про весь этот заговор мадридского двора. Но, очевидно, другого выхода не было. Оставалось надеяться, что Том и Тиль знают друг друга достаточно давно, чтобы прощать друг другу подобные вмешательства в личную жизнь.
– Ээээммм… Дело в том, что твою влюбленность заметил не только я, но и твои замечательные друзья. Как и когда они это поняли, я тебе сказать не могу. Спроси у них сам. Но они подумали, что хватит тебе уже сохнуть по мне в холостую и решили подтолкнуть тебя к решительным действиям. Если я правильно понял, подразумевалось, что это будет рождественский подарок…
– То есть… Всё, что сейчас между нами произошло… Это был… подарок на Рождество? – Билл безошибочно уловил изменение в интонации парня, который уже свесил ноги с кровати и начал глазами искать свою одежду, разбросанную поблизости. Появилась срочная потребность в разрешении назревающего конфликта на почве недосказанности.
– Да, то есть нет… Не в том смысле, который ты сейчас в это вкладываешь, – Каулитц сел рядом с Томом, готовый, если потребуется, сдержать его руками.
– И какой же смысл здесь еще возможен?.. Теперь понятен твой вопрос, про “что дальше”, – Трюмпер поднял с пола спортивные штаны и мгновенно их надел, проигнорировав белье. – Действительно, что дальше?.. Поимел влюбленного дурака и хватит. Зачем еще усложнять себе жизнь, правда?..
– Так! Сидеть!!! – Билл опрокинул Трюмпера на постель и встал перед ним вплотную, не позволяя развить ему тему побега из собственной квартиры, голос брюнета был предельно жесток. – Сейчас сидишь и слушаешь меня. Понятно?..
Том выглядел, как побитый щенок, загнанный в угол. Намеренно не поднимая глаза на Билла, он только и делал, что пытался напялить на себя оставшуюся одежду. Однако и отрицательно на вопрос Каулитца отвечать не стал, что было хорошим знаком.
– То, что я тебе сказал, правда. Я тебя люблю, – брюнет сделал демонстративную паузу, давая партнеру его услышать, – ты мне сразу понравился, когда я только тебя увидел… Врать не буду, то, что я тебя люблю, я понял позже, чем заметил твой интерес к себе. Инициативу я не проявлял, потому что от тебя за километр несло мачо-натуралом… Знаешь, у меня был небольшой опыт общения с такими людьми, и я отлично понимаю, что ты можешь дрочить на меня каждый день, но никогда никому не признаешься в своей симпатии… Конечно, не может же настоящий пацан быть пидором…
Билл горько усмехнулся и сел рядом с Томом. Последний немного успокоился, было заметно, что слова парня, в какой-то мере, до него дошли. Однако как-либо участвовать в диалоге он пока не стал.
– Позавчера, после того, как вы с Эккертом договорились о стрелке, Тиль мне позвонил, мы встретились… Он вызвал меня на откровенный разговор, и сказал, что знает, что я тебе нравлюсь. Помимо этого, он спросил, как я отнесусь к вниманию с твоей стороны… Я сначала даже подумал, что это ты таким элегантным образом мосты наводишь, но он уверил меня, что ты не знаешь о нашем разговоре… Короче, если не вдаваться в подробности, он мне сказал, что на вечеринке ты мне признаешься. Он с пацанами как-то должен был это организовать… Как, не спрашивай. Не знаю… Судя по тому, что на вечеринке ты этого не сделал, что-то у них пошло не так. В результате, я пошел на стрелку. Остальное ты знаешь… И еще, прежде чем “поиметь влюбленного дурака”, если ты не забыл, я дал влюбленному дураку поиметь себя… Так что, на данный момент, мы в расчете.
Судя по округлившимся глазам Тома, все услышанное, включая последнюю реплику Каулитца, было для него открытием. В этот момент зазвенел телефон. Как вовремя… На экране смартфона ухмылялась довольная рожа Тиля Остхоффа. Вот ведь легок на помине…
– Привет, Томми, – в мембране раздался веселый голос друга, – с Рождеством тебя и Билла. Извини, что лишили тебя сочельника, амнезия не предполагалась. Это все Эрих – селекционер хренов, не мог дозу грибов нормально рассчитать, чтобы у тебя только чуть храбрости прибавилось… Надеюсь, ты на нас не злишься… Должны же вы были с Каулитцем свою личную жизнь устроить. А то ходите, как неприкаянные, только и делаете, что друг на друга глазеете. Ну, задолбали оба, в натуре…
Те секунд тридцать, что Том молча прижимал смартфон к уху, Билл успел отметить на его лице целый спектр разных эмоций. Злость, досаду, удивление, понимание, постепенно увеличивающиеся в размере, облегчение и… Может быть, радость?..
– Дайте мне только до вас добраться… Сразу предупреждаю, ты за пиздюлями первый в очереди, – несмотря на прямую и явную угрозу, голос Тома был совсем не злой, – молчать! Детали потом обсудим. Сейчас у меня нет времени, мне срочно нужно извиниться… Не перед тобой, не бойся. И да, спасибо вам, черти. С Рождеством вас, я вас всех очень сильно люблю.
Отбросив ставшее вдруг ненужным средство связи, Том буквально схватил Билла в охапку и закружил с ним по комнате. Брюнет, все еще изображающий смертельную обиду, всеми конечностями безрезультатно пытался отбиться от сошедшего с ума парня.
– Прости, прости, прости, прости… Люблю тебя больше жизни. Теперь тебя никуда и никогда не отпущу, так и знай…
– Отпусти, дурак, уронишь… Я тебя тоже люблю, – в глазах Билла мелькнули игривые искорки. – Твое предложение быть вместе еще в силе? Или уже передумал?..
– Не передумал и никогда не передумаю, – Том аккуратно, словно фарфоровую статуэтку, поставил брюнета ногами на кровать и впился поцелуем ему в живот. – Всё! Ты – мой, а я – твой! Сейчас в душ, а потом у нас есть одно важное дело…
