Следующие несколько дней Кэтрин пребывала в смятении. Она то улыбалась, вспоминая тетушкины откровения. То хмурилась, когда в голове всплывал последний разговор с Робертом. То впадала в отчаяние, когда ее посещали мысли о том, что она собственными руками разрушила свое счастье.

С мачехой Кэтрин старалась держаться равнодушно отстраненной. Не смотреть и не разговаривать. Словно та не более, чем пустое место. В противном случае Кэтрин за себя не ручалась и могла не сдержаться, не будь рядом тети Энн. Та выяснила, что вопреки страхам племянницы, мистер Гарднер своих денег обратно не затребовал, оставляя для Кэтрин маленькую надежду.

Однако время шло, а Роберт так и не давал о себе знать. Посыльный отвечал, что в городском доме его нет. Лондонский друг мистера Гарднера мистер Спенсер также ничего не ведал о планах Роберта. Казалось, что тот просто исчез из города.

Дни складывались в недели, а о Роберте так ничего и не было известно. Леди Энн даже написала мужу барону Аддингтону, чтобы тот под благовидным предлогом проведал их соседа. В своем письме лорд передал ответ от дворецкого Гарднера: хозяин вернулся пару недель назад и буквально через несколько дней снова отбыл в неизвестном для слуги направлении.

Леди Энн оставалось только разводить руками. Она то полагала, что этот джентльмен, известный своим упорным характером, уж точно не сдастся после небольшой истерики возлюбленной. Ведь это так свойственной женщинам, раздуть слона из мухи, убиваться по мелочам, все время быть в разном настроении. Но не стоит же эти капризы принимать всерьез, в самом деле. В противном случае вообще бы никто не женился.

Глядя на племянницу, баронесса уже жалела о том, что рассказала той о намерениях мистера Гарднера. Ничто не убивает сильнее, чем вспыхнувшая было надежда. И сейчас Кэтрин выглядела так, словно долго и тяжело болела. Краски ушли с такого подвижного когда-то лица, волосы потеряли свой медный блеск, и казалось, что улыбка навсегда ушла из синих глаз. Сердце леди Энн обливалось кровью при мысли о том, какая непростая участь досталась этой девочке. В основном благодаря ее собственной родной сестре.

Аделаида была избалованным ребенком, никогда не слышавшим слова «нет». Удивительно, как в одном семье могут по-разному воспитывать детей. Уже в свои десять лет Энн была «достаточно взрослой». А Аделаида даже в пятнадцать была «она же младше». Что привело к вседозволенности и отсутствию наказаний, и как результат к ребенку, которого Аделаида принесла «в подоле».

Их отец бушевал так, как никогда да этого в жизни. На весь дом прогремело много слов, начиная от «позор семейства» до «слава богу, мать не дожила до этого дня». Казалось, он поседел вдвое за тот вечер, когда младшая дочь сообщила о своем интересном положении. На тот момент Энн уже была замужем за бароном и ее удивление от сестринской выходки было куда меньшим. С помощью семейных связей все удалось подать так, что Аделаида вышла замуж, но новоиспеченный муж вскоре скончался, оставив после себя «маленького ангела». Кто был настоящим отцом Оливии так и осталось для всех тайной.

Леди Энн пыталась развеять тоску Кэтрин на свой манер. Каждый день она предлагала племяннице посетить парк, модное ателье, открытие картинной выставки или очередной бал. Усилием воли Кэтрин заставляла себя соглашаться на все эти мероприятия, чтобы не обидеть любимую тетю. Но приглашения на балы мягко отвергались. Постепенно Кэтрин все реже выбиралась и на прогулки в парк, предпочитая проводить время за книгой, либо предаваться грустным размышлениям.

Очередным утром баронессу ждала неожиданная новость. Она пролистывала афишу театральных постановок, отказываясь смиряться с поникшем настроением Кэтрин, как та вдруг заявила:

- Я хочу домой.

- Домой? – переспросила тетя, откладывая газету и внимательно изучая лицо Кэтрин.

- Да.

- Ну что ж, - Энн понимала, что насильно заставлять Кэтрин оставаться в Лондоне бессмысленно, к тому же это была первая инициатива с ее стороны, - Я напишу барону, чтобы ожидал нашего скорого прибытия.

- Нет, я хочу домой к себе, - Кэтрин сделала акцент на последнем слове и добавила, - Одна.

- То есть как одна?

Удивление сменилось подозрением и тревогой за племянницу. Одна и в таком состоянии? Как бы девочка не совершила каких-нибудь глупостей. Молодость она такая. Любовь кажется первой и последней, и лучше уже никогда будет.

- Дорогая, ты хорошо подумала? Может ты не будешь против моей компании?

- Милая тетя, - Кэтрин встала со своего места, подошла к баронессе и крепко ее обняла, - Я понимаю твое беспокойство. Но мне это необходимо.

- Ох, мне нужно подумать. Неделю.

Энн надеялась, что за неделю племянница передумает уезжать, хотя и совсем не была уверена в таком исходе. Потому тут же написала мужу с просьбой о совете. Ко всему прочему она рассчитывала, что авторитет дяди поможет ей отговорить Кэтрин от этой поездки.

К концу недели раздумий от барона пришел вполне лаконичный ответ, в котором тот был совершенно не против желания племянницы. И более того, лорд Аддингтон всячески поддерживал Кэтрин в ее решении, а жену всячески успокаивал.

Сбитой с толку и ничего не понимающей леди Энн ничего не оставалось, как снабдить Кэтрин экипажем. Единственное условие на котором та настояла, было сопровождение племянницы до дома, чтобы баронесса могла лично убедиться, что с Кэтрин ничего не случится ни по дороге, ни где-нибудь еще.

Путешествие до дома, которое на дилижансе заняло бы максимум дней пять, растянулось на целых десять, поскольку леди Энн предпочитала путешествовать с комфортом. Никакой быстрой езды, во избежание трясучки. Обязательные перерывы на непродолжительные прогулки для разминки косточек. И так далее, и тому подобное. Со стороны могло показаться, что это не более чем капризы высокопоставленной дамы. Но на деле, леди Энн просто как можно дольше хотела побыть вместе с Кэтрин.

Баронесса даже надумала по прибытию подговорить кучера, чтобы тот сделал вид, что ось на карете поломалось. Таким образом, выиграв еще парочку дней.

Не ведая о намерениях тети, Кэтрин полностью отдалась поездке. На пути в Лондон, она была полностью погружена в мрачные мысли относительно будущего замужества с полковником, что практически не замечала проносящийся мимо пейзаж. Сейчас же с удовольствием отвлекалась на леса, луга, дивные кусты диких цветов, и была совсем не против затянувшейся поездки. Сколько же можно горевать и убиваться? Вот она жизнь! Пора бы ей принимать и наслаждаться тем, что есть. У нее были близкие люди, в лице тети и дяди. Даже с Оливией они стали общаться без прежней неприязни. Возможно они могли бы иногда писать друг другу письма… О мачехе Кэтрин предпочитала не думать и не вспоминать. Пусть подавится этими деньгами. Главное, чтобы сама Аделаида забыла, что у нее есть падчерица.

На десятый день Кэтрин начала узнавать знакомые пейзажи. Вот за этим деревом дорога повернет направо и впереди среди скопления деревьев покажется отчий дом.

Поворот и что-то неуловимо меняется. Дорога. Они катятся по идеально ровной дороге. Никаких ухабов, никакой тряски. Кэтрин высунула голову в окошко, чтобы убедиться, что они на правильном пути. Вокруг простирались родные сердцу пейзажи. За исключением новенькой дороги, выложенной по краям камнем, ведущей прямиком к ее дому.

- Что там, Кэтрин?

- Сама пока не знаю, - растерянно ответила та, - Дорога отремонтирована.

Кэтрин выглянула еще раз, чтобы убедиться, что глаза ее не обманули. И не поверила своим глазам.

Родительский дом, который уже последние девять лет требовал капитального ремонта, выглядел как с картины художника! Кэтрин даже не сразу его узнала, но это точно был он. А запущенный сад на подъезде, был аккуратно подстрижен, кусты вдоль дороги приобрели приятный округлый вид. Появились белые симпатичные скамеечки, а вдалеке виднелась небольшая беседка.