– Потому что вы джентльмен? – недоверчиво спросил Рендалл. – Ты можешь испытывать угрызения совести, Адам, но я не столь щепетилен. Отдай его мне.

Слова Рендалла заставили Берка побелеть.

Адам спросил:

– Был ли Кларк одним из тех, кого разбойники убили?

– Я не знаю. Имена не назывались. Если Кларк так и не вернулся в Хартли, возможно, он был одной из жертв. Или его мог убить кто-нибудь еще. Он этого заслуживал, – угрюмо заявил Берк. – Как только я получил кольцо, у меня возник план, и я решил сказать Марии о смерти ее отца, чтобы она приняла мое предложение. Я считал, что долго уговаривать ее не придется. Клянусь могилой моей матери, если ее отец мертв, не я этому причиной!

– А ваша сообщница на почте не перехватывала какие-нибудь письма от Чарльза Кларка, которые могли бы доказать, что он жив?

Берк пожал плечами.

– Понятия не имею. Я не видел Энни Уоткинс с тех пор, как покинул Хартли.

Итак, догадка Джулии, кто именно перехватывал письма Марии, была верна.

– Вы полностью уверены, что ничего не знаете о том, жив или мертв Чарльз Кларк? – Адам положил руку на плечо Берка в непосредственной близости от шеи. Движение казалось небрежным, но его пальцы с силой нажали на тщательно выбранные кровеносные сосуды.

Берк начал задыхаться, привалившись к стене от головокружения и пытаясь слабыми руками перехватить запястье Адама.

– Я не знаю! Ради Бога, отпустите меня!

– Роб, у тебя больше всего опыта в общении с ворами и лжецами, – заметил Адам, немного ослабляя давление, чтобы Берк не потерял сознание. – Как ты думаешь, он говорит правду?

Роб, казалось, взвешивал.

– Думаю, да. Но, если хочешь, я зажгу сигару и приложу ее кое-куда. Это всегда помогает получить точные ответы.

Берк заскулил от страха. Адам брезгливо отпустил плечо труса.

– Что нам делать с этой свиньей?

– Отдай его вербовщикам, – охотно высказался Киркленд. – Служба палубным матросом на военном корабле чудесно повлияет на его манеры.

Берк ахнул, нервно переведя взгляд на мужчин, стоявших за Адамом.

– Есть вероятность, что он сможет от них сбежать, – возразил Адам. – Мы можем выдвинуть против него обвинение в подлоге и перехвате королевской почты. Это считается серьезным преступлением?

– Вероятно, – протянул Роб. – Множество преступлений считаются таковыми.

Берк сжался от страха, а Адам заметил:

– И все же суд – это так долго. У меня есть идея получше.

Неверно истолковав выражение его лица, Берк охнул:

– Вы не можете просто так убить меня! Вас повесят!

Улыбка Адама была просто ангельской.

– Если мне захочется, я вас убью. Я пэр королевства, Берк. Я заседаю в Палате лордов. А за моей спиной вы видите трех джентльменов благородного происхождения с безупречной репутацией. Они поклянутся, что я убил вас в порядке самозащиты. Так много ли у меня шансов быть в чем-то обвиненным?

На лице Берка отразилось отчаяние, стоило ему понять, что Адам может избежать последствий. Внезапно Адаму наскучила эта игра. Запугивание Берка не облегчит горя, выстраданного Марией из-за жадности и злобы стоящего перед ним человека.

– Я согласен, что мистеру Берку никак не повредит долгое морское путешествие. Кирк, можешь что-нибудь предложить?

– Тебе повезло, – ответил Киркленд. – Один из кораблей моей компании отплывает с вечерним приливом в Капскую колонию[79] и Индию. Разумеется, для Берка на нем найдется место, хотя, вероятно, не слишком комфортабельное.

– Это подойдет. – Адам был готов к такому ответу, он вынул из кармана конверт. – Берк, здесь две сотни фунтов. Это больше того, что вы заслуживаете, но даст вам шанс начать новую жизнь, где бы вы ни оказались. Или, если пожелаете, можете проиграть их за ночь, а потом голодать. – Он сощурил глаза. – Если когда-нибудь вы вернетесь в Англию, сразу начинайте отсчитывать дни, потому что у вас их будет не так уж много.

Берк отвел глаза в сторону, обдумывая предложение, и, вероятно, понял, что выбора у него нет.

– Мне нужно собрать вещи и написать несколько писем. Известить людей, что я покидаю Англию.

– Кирк, сколько у него есть времени до тех пор, как он должен оказаться на корабле?

– Около двух часов, – откликнулся Кирк. – Мы с Робом можем остаться здесь, пока он готовится, а потом отвезти его на судно.

Адам согласно кивнул.

– Если Роб не против, я был бы очень благодарен. Я оставлю вам экипаж.

– С удовольствием, Эш, – ответил Кармайкл с видом человека, поучаствовавшего в прекрасном развлечении. – Увидеть вас в действии стоит затраченного времени.

– Действий оказалось досадно мало. Всего лишь выведение паразитов. – Адам повернулся на каблуках и направился прочь, кивнув друзьям в знак благодарности. Гнев все еще кипел в нем, когда он спустился и покинул гостиницу. Рендалл вышел следом за ним.

Адам распорядился, чтобы кучер дождался Киркленда, Кармайкла и Берка, затем быстрым шагом направился на запад к дому. Рендалл шагал рядом.

– Ты несколько преувеличил, заявив, что за твоей спиной находятся три человека с безупречной репутацией, – заметил он.

Сжатые губы Адама растянулись в искренней улыбке.

– Зато как неплохо это прозвучало. – Он оглянулся на Рендалла. – Ты остался со мной в качестве охранника?

Его друг широко улыбнулся.

– Только, если тебе нужна охрана. В противном случае, будем считать это обычной прогулкой.

Адам спросил себя, сколько же должно пройти времени, чтобы его жизнь вернулась в нормальное русло, а прогулка стала просто прогулкой.

Пожалуй, слишком много.

Мария расчесывала свободно ниспадающие волосы и думала, что время уходит. Уже завтра вечером Адам за ужином представит друг другу свои семьи. А на следующее утро Мария и Джулия отправятся на север, домой. За окном разразилась ненастная ночь, там монотонно шумел дождь и где-то вдалеке гремел гром. Подходящая ночь для чего-нибудь тайного и бесстыдного. Например, для соблазнения чужого мужчины.

В течение долгих дней она колебалась: ей до боли хотелось быть с Адамом, но она знала, что это неправильно и потом от этого может стать еще больнее. Сегодня – ее последняя возможность, откладывать больше нельзя.

Она печально улыбнулась собственному отражению. Решение принято: лучше действовать и жалеть о том, что случилось, чем хранить благопристойность и потом жалеть еще больше – о том, чего не случилось.

Было уже довольно поздно, во всем доме царила тишина, и Марии вряд ли кто-либо встретится на пути в комнаты Адама. Она намочила данную Джулией губку в уксусе и поместила, куда следует[80], застегнула свои лучшие ночную рубашку и халат – шуршащие одеяния из шелка цвета морской волны, – подарок одной весьма веселой вдовушки после какого-то приема в очередном поместье.

Мария нетуго стянула волосы на затылке лентой того же цвета. Потом взяла затененную лампу, испускавшую лишь тоненький лучик света, и выскользнула из комнаты. Она сможет вынести, даже если Адам ее отвергнет. Он сделает это мягко, в этом она уверена.

Но если она не отважится хотя бы попробовать, что-то внутри нее умрет.

***

Теперь, дома, почти полностью восстановивший память, Адам вернулся к своим обычным утренним медитациям. Иногда он медитировал и ночью, это делало разум ясным и помогало уснуть.

Но ничто не помогало ему забыть, что через считанные дни Мария навсегда исчезнет из его жизни.

Прекратив процесс погружения и закрыв дверь святилища, он потушил свет в гостиной, оставив только лампу у изголовья кровати в соседней комнате. Над городом гремела гроза, он раздвинул занавески и наблюдал, как Лондон озаряют молнии. Он любил грозы.