Рендалл отвернулся от статуй.

– Не забывай, что тебя могут пытаться убить только из-за твоей смешанной крови.

Его слова резко вернули всех в реальность. Друзья, знавшие Адама на протяжении многих лет, способны принять его, в отличие от острых на язык и скорых на осуждение посторонних людей. Он не станет рассказывать окружающим о своих внутренних убеждениях, но и не будет делать из них секрета.

А как отреагирует Джейни? Примет ли она его или осудит? Во втором случае она может разорвать помолвку. При этой мысли он ощутил неконтролируемую вспышку радости. Но если быть справедливым по отношению к Джейни, надо признать, что даже если ее первой реакцией будет шок, она, вероятно, примет его двойную сущность, как это сделали его друзья.

– Поговорим о человеке, который пытается убить меня. Выяснилось ли что-нибудь новое? – Адам махнул рукой в сторону кресел в гостиной. – Мы с таким же успехом можем разговаривать здесь. Тут просторнее, и вино у меня лучше.

– Ты недооцениваешь качество тех бутылок, которые я выманил у твоего дворецкого, – Рендалл уселся на софу и вытянул свои длинные ноги на восточном ковре. – Думаю, у нас есть несколько бутылочек, достойных предстоящей дискуссии.

В гостиную бесшумно вошел Уорф. Скорее всего, его разбудили их голоса. Окинув мужчин быстрым взглядом, он поинтересовался:

– Вам нужно что-нибудь еще, ваша светлость?

Адам понял, что из-за пропущенного ужина он страшно проголодался.

– Холодные закуски были бы кстати. Сыр и мясо, ничего сложного.

Он вытащил бутылку кларета из бара и открыл ее, в то время как Уорф поклонился и отправился на кухню. Помнить, где точно находится вино, которое он хотел достать, доставляло Адаму пьянящее чувство удовольствия. Так же просто он мог достать бренди, рейнвейн[77] или шерри. Знать окружающие его вещи и предметы – в этом заключалось могущество.

Мужчины уселись, Адам наполнил их бокалы.

– Итак, есть какая-нибудь информация?

– Нед Шипли из Лондона был в составе команды "Энтерпрайза", – начал Киркленд. – По словам моих осведомителей в Глазго тебе рекомендовали привлечь его к работе на "Энтерпрайзе" из-за большого опыта работы с паровыми двигателями. Он держался особняком и мало общался с остальными членами команды, но при этом знал свою работу и усердно трудился. После аварии он пропал и числится среди погибших. Но, не видя тела, мы не можем быть уверены, что он мертв.

Адам нахмурился. Шипли.

– Я довольно смутно помню это имя. Он мог стать жертвой взрыва, а мог быть тем, кто знал, как его организовать.

– Мы ищем его здесь, в Лондоне. В Шотландии он вполне мог назваться выдуманным именем. – Киркленд сделал глоток вина. – Но у меня есть его подробное описание. На руках у него две татуировки: на тыльной стороне левой ладони – лучник, а на тыльной стороне правой – череп.

Адам легко мог представить себе эти руки с татуировками, но не был уверен, что он действительно вспомнил их, что это не игра его воображения.

– Ты сказал, мне его рекомендовали. Кто?

Его друзья обменялись встревоженными взглядами.

– Это не совсем ясно, – ответил Киркленд, – но... это мог быть Хэл Лоуфорд.

Адам невидящим взором уставился на свой бокал вина. Хотя это еще не известно точно, но он должен принять тот факт, что, возможно, Хэл (Боже, его кузен и одновременно будущий шурин!) пытается его убить. Титул герцога Эштона и семейное состояние – щедрая награда, способная ввести в искушение многих людей.

– Можем мы подтвердить или опровергнуть этот факт, не разговаривая с Шипли или Хэлом?

Киркленд вздохнул.

– Скорее всего, нет. Кажется, ты кому-то сказал, что рад, что твой кузен порекомендовал тебе Шипли. Но информация не точная. Нам бы очень помогло, если бы ты вспомнил месяцы, предшествовавшие аварии.

Если бы он мог, он бы это сделал.

– Рендалл, ты попросил Роба поискать убийцу в этом направлении?

– Да, но у него так много информации для работы, – ответил Рендалл. – Его осведомители разыскивают Шипли, а также, по просьбе Марии, Джорджа Берка.

Глаза Адама сузились.

– Успешно?

– Если Берк вернулся в Лондон, определить его местонахождение не составит труда, ведь он, скорее всего, не будет прятаться. Если же он не в Лондоне, тогда поиски займут чуть больше времени.

Адам вспомнил, как горевала Мария, узнав о смерти отца. Если Берк солгал...

– Когда он будет найден, я сам поговорю с ним.

Рендалл нахмурился.

– Тебе опасно разъезжать по Лондону. Если бы стрелявший вчера человек был более меток, ты был бы уже мертв.

– Да, но я не стану жить, словно запертый в клетке. Я приму разумные меры предосторожности. – Адам пожал плечами. – Возможно, мне даже следует намеренно появиться в нескольких местах, чтобы выманить убийцу из убежища.

Похоже, Рендалл и Киркленд были шокированы, однако Мастерсон поддержал его:

– В этом есть смысл. Разве кто-нибудь из вас предпочел бы оставаться дома, как загнанный в ловушку зверь? Не думаю, что это так.

– Я воспользуюсь закрытым экипажем и найму больше охраны. – Одним глотком Адам осушил свой бокал. – Я также организую здесь ужин. Приглашу Хэла и его мать, свою маму и ее семью, вас троих, Марию и Джулию. Рендалл, тебе следует выглядеть угрожающе. Возможно, нам удастся спровоцировать Хэла, и он сознается.

Адам снова наполнил бокал. Хэл может быть и невиновен. Но, кажется, надеяться на это не следует.

Учитывая полные треволнений предыдущие дни, на следующее утро Мария решила сделать то, что сделала бы любая разумная женщина: пойти с лучшей подругой по магазинам. Они начали с дешевых, переходя в магазины подороже, и закончили на Бонд-стрит, где все было очень дорого, но имелись товары, отсутствующие в других местах. К полудню обе были нагружены свертками, и Мария уже несколько часов не вспоминала ни о неудавшемся убийстве, ни о пропавшем отце.

В последнем на их пути магазине тканей Джулия разглядывала два отреза, один – жатый светло-розовый муслин, второй – поплин цвета нежной зелени.

– Как ты думаешь, какой мне взять? Я не могу позволить себе оба.

– Все равно купи оба, – сказала Мария. – Они будут прекрасно на тебе смотреться, а в Карлайле ты не найдешь ничего подобного. Поскольку через несколько дней мы уезжаем из Лондона, нужно пользоваться тем, что нам сейчас доступно. Кто его знает, когда кто-то из нас снова сюда приедет, к тому же в будущем нам придется самим платить за проезд. Поэтому возьми оба отреза, потрать то, что сэкономила на дороге.

Джулия широко улыбнулась.

– Я бы не поехала и в этот раз, если бы это не было почти бесплатно, но ты только что подсказала мне хорошее оправдание моей расточительности. – Она подала продавцу знак, что готова сделать покупку.

Позже, выходя на улицу, Мария остановилась на ступеньке у входа и посмотрела на узкую, запруженную людьми Бонд-стрит.

– Я люблю деревню и предвкушаю возвращение в Хартли, – задумчиво произнесла девушка. – Но и Лондон я тоже люблю. Мы с папой бывали здесь довольно часто, когда не гостили в каком-нибудь поместье. Естественно, жилье мы снимали гораздо скромнее, чем то, где мы сейчас живем, – усмехнувшись, добавила она.

– Ну, по крайней мере, сегодня мы не зря потратили время, – сказала Джулия. – Больше мы ничего купить не можем, у нас нет ни свободных рук, ни свободных сумок. Не зайти ли нам в чайную отдохнуть, прежде чем возвращаться в Эштон-Хаус? – Из сумки, которую она несла, вывалился сверток, и она нагнулась подобрать его. – Теперь я жалею, что мы не взяли экипаж и лакея, предложенных Холмсом. У меня ужасно болят ноги от такой долгой ходьбы.

– Я не хочу привыкать к роскоши Эштонов, – твердо заявила Мария. Экипаж и лакей были бы еще одним напоминанием о том, как велико расстояние на социальной лестнице между ней и Эштоном, а ей совсем не нужны сейчас дополнительные напоминания.