Мы, пикисты, также изменили разговор об энергетике: пиковая нефть стала общепризнанным термином и понятием. В некотором смысле нынешняя обличительная кампания является свидетельством нашего успеха: отдел по связям с общественностью нефтяной отрасли был вынужден потратить ресурсы на тушение пожара, который десять лет назад едва ли можно было сравнить с искрой.
В результате этой кампании о пике добычи нефти услышало еще больше людей, чем раньше, хотя, скорее всего, у них сложилось ошибочное впечатление.
Пик добычи нефти не является исключительно делом нефтяной промышленности: очень немногие левые писатели утверждали, что пик - это заговор, тайно организованный самой отраслью с целью завышения цен (и прибыли) путем ложного ожидания дефицита15.
В течение многих лет исследований этой темы и моих многочисленных взаимодействий с геологами-нефтяниками, инженерами и представителями компаний я не видел никаких доказательств, подтверждающих эту точку зрения. Вместо этого я слышал, как представители отрасли используют все возможные риторические уловки, чтобы отвлечь внимание от процесса и последствий истощения запасов нефти.
Объемы нефти в отрасли обычно считает технический персонал (обычно геологи, редко экономисты и никогда не профессионалы по связям с общественностью) и могут свободно высказываться по этому поводу только после выхода на пенсию. У индустрии есть две большие причины ненавидеть пик нефти.
Во-первых, цены на акции компании привязаны к стоимости балансовых запасов нефти; если общественность (и государственные регулирующие органы) убедятся в том, что эти запасы проблематичны, способность компаний привлекать деньги будет серьезно подорвана, а нефтяным компаниям в наши дни потребуется собрать много денег, чтобы найти и добыть все более низкокачественные Ресурсы. Таким образом, в интересах компаний сохранять впечатление (по крайней мере, потенциального) изобилия.
Во-вторых, отрасль не хочет, чтобы общество прилагало серьезные усилия для уменьшения своей зависимости от нефти. Люди, которые серьезно относятся к пику добычи нефти, по понятным причинам нервничают по поводу нефтяной зависимости и ищут выход. Нефтяная промышленность хочет больше автомагистралей, а не трамваев и велосипедов; больше трубопроводов, а не больше солнечных батарей.
Сопротивление идее пика добычи нефти также исходит от традиционных экономистов. Это потому, что (как The Party's Over объяснила на страницах 169–72) пик добычи нефти фактически означает конец экономического роста, каким мы его знали в 20 веке.
Рост священен для большинства экономистов: даже авторитетные инсайдеры (экономисты, такие как Джефф Рубин или управляющие инвестиционными фондами, такие как Джереми Грэнтэм), сомневающиеся в росте, дают клятву священства. Политики и руководители бизнеса любят рост и ненавидят все, что может поставить под сомнение нашу способность поддерживать его отсюда до вечности. Уже по одной этой причине теория пика нефти была обречена на публичное осуждение независимо от ее точности.
Некоторые участники пикового движения теперь говорят, что термин «пиковая нефть» изжил себя, и настало время найти новые способы обозначить и сформулировать проблемы истощения ресурсов и нехватки энергии.
Другие говорят, что мы потратили годы усилий на популяризацию этого термина, и в любом случае мы безвозвратно отождествляемся с ним, поэтому нам просто нужно сделать то, что мы можем через десять лет после, чтобы реабилитировать его. В любом случае, многие пикисты в наши дни довольно удручены.
Наша неудача в связях с общественностью меркнет по сравнению с нашей неспособностью достичь нашей настоящей цели - убедить общество подготовиться к концу краткого века дешевой, изобильной энергии.
Хотя отдельные лица, несколько организаций и несколько сообществ действительно откликнулись, их количество относительно невелико. Национальные правительства почти ничего не сделали. Лучшей широкомасштабной политикой было бы международное соглашение о сокращении добычи и потребления нефти в тандеме (эта идея обсуждалась как предложение, известное как Уппсальский
Протокол, протокол Римини или протокол истощения запасов нефти16). Но кроме резолюций о поддержке со стороны парламента Португалии и городских советов Портленда, Окленда и Сан-Франциско, никакого реального интереса правительства в таком соглашении не было.
Что я узнал? Что трудно изменить направление развития общества, но - учитывая то, что поставлено на карту - стоит попробовать. Зная, что В 2003 году я знал, то не смог бы жить с самим собой в течение последних десяти лет, если бы я, по крайней мере, не попытался предупредить население в целом и не попытался изменить мышление политиков.
Невозможно предвидеть, как далеко распространятся волны, созданные усилиями по повышению осведомленности о нашей неустойчивой энергетической экологии. Несмотря на то, что общество все еще движется к мучительному столкновению с ограничениями ресурсов, образованные и осведомленные люди начали создавать низкоэнергетические альтернативные продукты питания, транспорт и строительные системы, которые могут поддерживать организованную человеческую жизнь во время перехода к будущему, основанному не на ископаемом топливе. Сколько еще можно сделать за то время, которое у нас еще есть? Давайте разберемся.
Для книги это конец десятилетия. Но это еще не конец истории. - Сентябрь 2013
ВАЛОВОЕ ОБЩЕСТВО
Увидев только название, потенциальный читатель может догадаться, что это эссе об эпидемии ожирения в нашей стране. Или это могло быть саркастическое наблюдение за эволюцией Великого Общества Линдона Джонсона.
Может быть, это иеремия по поводу грубых (т. Е. Оскорбительных и отвратительных) способов, которыми мы растрачиваем и чрезмерно потребляем природные ресурсы, или комментарий о текущих телевизионных тенденциях? По всем этим пунктам есть что сказать.
Нет, определение «валовое», которое я имею в виду, - это «без вычетов», как валовая прибыль по сравнению с чистой прибылью. Прибыль, которую мы будем рассматривать, поступает в форме не только денег, но, что более важно, энергии.
Звучит скучно? Что ж, вы можете быть удивлены.
Вот мой тезис: как общество мы вступаем в раннюю стадию энергетического обеднения. Трудно переоценить, насколько это серьезная угроза для каждого аспекта нашего нынешнего образа жизни. Но проблема скрыта от глаз данными о валовой добыче нефти и природного газа, которые выглядят и ощущаются просто отлично - достаточно хорошими, чтобы кричать.
Президент Обама много кукарекал в своем докладе о положении дел в 2014 году.
Обращение к профсоюзу, в котором он рекламировал: «Дома добывается больше нефти, чем мы покупаем у остального мира - впервые за почти двадцать лет». Это правда: добыча сырой нефти в США увеличилась на с примерно 5 миллионов баррелей в день (млн баррелей в сутки) до почти 7,75 млн баррелей в сутки с 2009 по 2013 год (при импорте все еще более 7,5 млн баррелей в сутки). А добыча природного газа в США находится на рекордно высоком уровне. Энергетическая проблема?
Какая энергетическая проблема?
Хотя эти валовые цифры кажутся великолепными, когда вы смотрите на чистые цифры, все становится грушевидным, как говорят британцы.
Наша экономика на 100 процентов зависит от энергии: чем больше и дешевле энергия, тем быстрее будет развиваться экономика; с меньшими затратами и более дорогостоящей энергией она увядает. Когда электросеть выходит из строя или бензонасосы иссякают, экономика просто останавливается.
