— Дочь служителя Пок’говителя чувств и лесной девы так холодна к мужчинам?

— Крошка, неужели тебе жалко? Мы не хуже твоего учителя! — взмолился щупленький.

— Вы что, совсем с ума сошли! — возмутилась Ни, сжимая в руке недоеденный плод и поднимаясь.

— Мы можем заплатить тебе, — предложил средний.

Лицо Ни перекосило. Она хлопнула по столу со всей силы и сказала так зло, как только могла своим тихим нежным голосом лесной девы:

— Я вам не кукла! Я старший адепт общины Кона, ассистент старейшины!

Щупленький на мгновение замер, а затем, цепляясь потными ладонями за рукав плаща Ни, прошептал:

— Еще раз так сделай, сестренка, прошу…

Ни резко развернулась и быстрым шагом направилась в зону Изоляции. Уроды! Она села за стол, заварила чай и доела фрукт. Ее потряхивало от темных адептов. Как вообще живут женщины в общине Кона?! Сладкая мякоть питательного плода растекалась успокаивающим теплом от желудка. Жизнь налаживалась.

Покончив с завтраком и немного успокоившись, Ни активировала очищающее поле. Без посоха оно оказалось намного слабее, искаженный промучился в нем раза в три дольше положенного. Ни покачала головой. Не стоило так издеваться над беднягами, лучше подождать посох. И так получить не терпится, так еще и без него как без рук!

Делать нечего. Она заварила еще чаю. Когда же уже вернется Учитель? Как он себя чувствует? В последнее время он чаще устанавливает связь с ее Источником, видимо, вышли из запретной зоны прорыва. Защищает ли его ее энергия? В последнее время ее Источник будто продолжал расти, даже без зелья. И энергия из него стала намного гуще, отзываясь приятным мягким обволакивающим ощущением в теле, успокаивая и придавая веры в свои силы. Ни прикрыла глаза и попыталась отследить местоположение своей энергии. Но совершенно непонятно, где исследователи, она чувствовала свою энергию везде и нигде. Слишком далеко.

Ни просидела так до обеда, безуспешно пытаясь нащупать следы своей энергии, пока Лана не принесла ее посох и не потрясла за плечо:

— Привет! Твой посох принесли. Держи!

— Ох, спасибо!

Ни приняла посох и с любопытством стала разглядывать его. Он был гладким, из черной древесины, немного расширяющимся кверху. С одной стороны его верхней части была руна Кона, излучавшая неоднородную темную дымчатую энергию, а с противоположной — руна Архи, струившаяся равномерным молочным потоком с более мелкими частичками. Ни погладила руны и улыбнулась:

— Сейчас опробую!

— Только не при мне! Удачи! — Лана помахала на прощание и поспешно ушла.

Руна Архи на посохе общины Кона выглядела весьма непривычно. У служителей Архи посохи были из светлой древесины. Молочная энергия струилась по ним, создавая ощущение невероятной чистоты и некоторой отстраненности от мирского. На черном посохе светлая энергия Архи, сплетаясь с темной Кона, дарила ощущение гармоничного сосуществования противоположных начал, смягчения темного и успокоения.

«Интересно, что при совмещении адептами двух общин энергия Кона и Архи взрывается, а на посохе гармонично переплетается… Прямо как в ее руках. Как она это делает?» Лана покачала головой и вернулась к работе. Спрашивать о подобном нетактично — это точно относилось к секретам, да еще и другой общины.

Ни активировала схемы, разложила ингредиенты и осторожно направила энергию, с любопытством наблюдая. Помимо уменьшения расхода энергии Архи, усилился восстанавливающий эффект, зараженные меньше страдали и более смирно себя вели. И контролировать энергию с проводником проще. Ни удовлетворенно кивнула и увеличила количество активных заклинаний до семи.

Посидев немного и привыкнув, Ни начертила еще пару полей, предельно сосредоточившись на работе. День пролетел незаметно. Ближе к вечеру она устало поковыляла в комнату, опираясь на посох. Эх, еще бы эта сонливость от отдачи не надоедала!

***

Критир хмуро осматривал остатки кладбища возле пункта, где они остановились. Эрлин сказал, что община Эрва внезапно попросила срочно посмотреть, что здесь произошло после прорыва, и поздним вечером усталые Критир с целительницей и друидом нехотя пришли на древнее кладбище. После прорыва с него начали раздаваться надрывающиеся крики, но у исследователей, как и у друидов, не было ни малейших предположений, в чем вообще может быть причина.

По традиции общины Эрва на могиле каждого умершего сажали дерево. Конкретно это место представляло собой яблоневую рощу — здесь хоронили членов основной ветви одного из древних родов. В обычный день оно представляло собой умиротворяющее зрелище, но сейчас…

Несмотря на то, что кладбище тщательно очистили, деревья только начали восстанавливаться и в основном стояли голыми, сухими и полусгнившими. В свете сосуда с волшебным огнем, почти не рассеивающем окружающие густые сумерки, странный душераздирающий плач, звоном отдававшийся в ушах, особенно сильно давил на нервы. Но призраков видно не было, ритуалы упокоения Архи не помогали.

— Ри, есть хоть какие-то соображения, что это? — поинтересовался Критир.

— Я будто чувствую души, но они не поддаются упокоению и какие-то странные, с размытым сознанием. Я слышала о подобном от старших сестер, считается, что у них просто стойкое сознание, которое не может расстаться с этим миром. Такое встречается на старых кладбищах, мы им ничем не можем помочь, — целительница устало оперлась на посох.

— Я тоже слышал, но с чем-то настолько масштабным столкнулся первый раз. Будто младенцы разрываются, неужели детские души бывают настолько осознанными, что не могут проститься с миром?

— У меня не получается их упокоить. На все воля Архи, старейшина, пойдемте, — Ри развернулась и побрела прочь.

Критир кивнул, но остался стоять, размышляя. Крики раздавались в основном со стороны старой части кладбища. Эрлин почтительно молился перед старыми полусгнившими священными деревьями, едва восстанавливающимся после всех проведенных здесь очищающих ритуалов. Кстати, почему в старой части кладбища деревья восстанавливаются быстрее? Разве не должно быть наоборот, ведь в новой и деревья моложе, покрепче?

— Покровитель древ, как думаешь, почему здесь растет лучше? — Критир подошел к бывшему соученику поближе.

— Всегда так было. Считается, что древние души сильнее, потому они и перерождаются в более здоровые древа, — сухо ответил Эрлин, поднимаясь с колен, и отряхнул землю.

— А ты сам как думаешь? Есть какое-то объяснение, кроме этих сказок?

— Я не занимаюсь запретными исследованиями, Отступник! Растут и растут! — вспылил друид.

— Не верю, что ученик Аркина никогда не задавался этим вопросом, — хмыкнул Критир.

— Тела некоторых привлекают энергию Эрва. Или, скорее, какую-то похожую. Среди старших поколений таких больше, — тихо ответил Эрлин.

Критир удивленно распахнул глаза и торопливо опустился на землю, забирая пробы. Древнее, точно! Если предположить, что все элькрины произошли от Ловов, а теперь вырождаются, то это подтверждает теорию… Да и на кладбище и вправду всегда лучше растет. Но почему тела вообще притягивают энергию Покровителя?

— Если тебя поймают за экспериментами в священной роще, у общины Кона будут большие проблемы, — проворчал Эрлин скорее для порядка, оглядываясь вокруг.

— Я просто беру образцы земли. Нас же просили посмотреть, что здесь произошло, верно?

— Да-да, уж меня-то не обманывай! Я ничего не видел. Но только из уважения к Учителю! — Эрлин тихо вздохнул и побрел прочь.

Критир усмехнулся по себя и тихо ответил:

— Спасибо, Эрлин. Старик Аркин всегда верил в тебя!

Исследователь наложил печати времени на образцы и глянул на подписи на надгробиях возле древ. Но проблема в том, что возле самых крепких и восстановившихся их и вовсе не было! Критир нахмурился и прошелся по кладбищу. Закономерность повторялась и в новой его части, хотя деревья здесь в целом явно слабее и восстанавливались медленнее. Он нахмурился и продолжал искать до полной темноты, но так ничего и не нашел. И почему древние души так кричат? Прорыв не достал, могли бы дальше спать спокойно. Напугались, что ли? Ладно. Разберется позже — мало ли загадок в старом Эрве?