— Ты что, все это время смотрел, как изгибаются мои брови?

— Нет. Я только что закончил с работой, — мужчина показательно поднял документы с колен. — Я собираюсь спать, — он встал с кресла и направился к шкафу.

— Да, я тоже, — я закрыла книгу и встала со своего места. — Ну, я пойду тогда.

— Оставайся, — сказал командир и кинул на кровать белую рубашку, выуженную из шкафа. — Можешь спать в этом.

— Спать с тобой? — уточнила я.

— Именно. Не вижу в этом никакой проблемы, — устало сказал мужчина, принявшись расстегивать свою рубашку. — Однажды мы уже провели ночь вместе и, как видишь, ты до сих пор цела.

По правде говоря, я тоже больше не видела в этом никакой проблемы. К тому же сейчас мне совершенно не хотелось спорить с ним и отнекиваться. Что-то в нынешнем тоне Заксена заставляет меня ответить на его предложение согласием. Возможно, это связано с его спокойствием? Его тон абсолютно ровен и, что меня удивляет, в нем нет ни капли привычных язвительных нот. Отчего-то мне казалось, его состояние вызвано не умиротворением, а ужасной усталостью, когда не остается сил ни на что, кроме равнодушия.

— Как тебе удается выглядеть полным сил даже в таком состоянии?

Он недоуменно приподнял бровь.

— Я имею в виду, ни по взгляду, ни по лицу, ни по позе не поймешь, насколько ты устал. Только по манере речи. Почему ты не можешь расслабиться даже сейчас, при мне?

— Ослабишь защиту раз, не успеешь натянуть в другой, — сказал он, расстегнув пуговицы на рукавах.

Рубашка была распахнута, из-за нее виднелись упругие мышцы пресса. Я старалась не слишком явно рассматривать его тело в ожидании раскрытия полной картины.

— Это ошибка, которую допустила ты, — сказал он, глянув на меня.

Какую из десятка моих ошибок он имеет в виду?

— Банальный пример с выражением твоего лица. Надзиратель не должен выглядеть мирно и расслабленно. Ни один Гончая не позволяет себе такой роскоши, ты одна до сих пор не можешь вернуть лицу нужное выражение. Ты больше не похожа на полицейского. Выглядишь как молодая девушка на прогулке.

— До сих пор? — удивилась я. Мне казалось, я уже смогла справиться с этой проблемой.

— До сих пор. Ты серьезно подставляешься. Если не можешь привыкнуть сама, следи за своими коллегами и повторяй за ними.

Я поняла, о чем говорил командир. Всякий раз, когда Гончие приходили подменить меня, я видела, как дружелюбные черты их лиц искажаются в строгие ледяные маски. Мне было странно видеть в улыбающемся Арте бесстрастного внимательного Гончую, это навевало мне воспоминания о старых временах. Похоже, в убежище несколько месяцев назад я действительно потеряла свою маску полицейского и до сих пор не сумела найти ее.

— Тренируйся, когда угодно, но не здесь и не сейчас, — строго сказал командир, глядя на меня. — Я не горю желанием спать с каменной статуей.

Я почувствовала, как после этих слов расслабились мышцы около губ и бровей. Лицо же Заксена осталось неизменным.

— Тогда почему бы и тебе не расслабиться?

Мой вопрос рассмешил его. Что странно, даже сейчас он не выглядел менее напряженным.

— Потому, что для этого мне придется пародировать кого-то другого. Мое лицо никогда не отличалось дружелюбными мягкими чертами, — с улыбкой сказал Заксен.

— Допустим. Но у тебя есть вредная привычка сводить брови.

— Как-нибудь переживу.

— Тебе это не мешает?

— Я не замечаю.

— Тогда попробуй сейчас расслабить их.

— В этом нет никакого смысла, — цыкнул Закс.

— Ну давай, хотя бы сейчас. Это же не сложно. Всего разок.

Мужчина устало закатил глаза и посмотрел на меня.

— Ну пожалуйста.

— Я уже сделал это.

Но… ничего не изменилось. Хотя… Да, может быть, совсем немного. Настолько незначительно, что я не могу поверить своим глазам. Если он и правда расслабился, то его лицо выглядело так, будто к нему навечно приросло выражение раздражения и скуки.

— Удивительно, — протянула я.

Его губы искривились в насмешливой ухмылке, она так и кричала: «Я же говорил».

— А ведь если подумать, даже когда ты был спокоен, лицо практически не менялось. Другое дело — злость… Этого точно лучше не видеть. Значит, хочешь сказать, у тебя просто такое лицо?

— По большей части, — хмыкнул он.

— Ну, оно хорошо походит твоему характеру.

— Поразительное совпадение, — съязвил Закс.

— Чего не скажешь об Инесе. Его неприветливое лицо одурачит любого. На самом же деле Инес — один из приятнейших людей, кого я знала. Никогда не задумывалась обо всем этом, — удивленно выдохнула я.

— Не самая питательная пища для размышлений, — безразлично ответил он. — Раздевайся.

Его голос на секунду связал тугой узел внизу моего живота. Я посмотрела на него и поймала острый, блестящий в свете лампы взгляд. Узел связался туже и мгновением спустя распался, оставив после себя неясный туманный след. Что это было? Не похоже на страх, я не боюсь его.

Я посмотрела на рубашку на кровати, взяла ее и посмотрела на командира.

— Даже не отвернешься?

— Я уже видел все, что можно, — сказал он с хитрой улыбкой. — К чему стеснение?

— Лишним не будет, — важно сказала я. — Пойду переодеваться в ванну, — направилась к выходу. — Мне как раз необходим душ.

Заксен спорить не стал. Когда я вернулась, чистая и переодетая, он тоже пошел в ванну. Пока его не было, я улеглась в постель. Как же непривычно ходить в рубашке командира. Она достаточно длинная, чтобы прикрыть бедра, но сильно не достает до коленей. Носить его рубашку волнительно, но это смущает даже больше, чем юбки и платья! Я тихонько взвыла и спрятала лицо в коленях. Все же стоило сходить к себе в комнату и взять свою одежду…

— Что ты делаешь? — за щелчком дверной ручки последовал вопрос от Закса.

— А на что похоже? — не поднимая головы спросила я.

— На отчаяние, — усмехнулся он и проследовал к своей половине постели.

Я чувствовала, как промялся матрас под весом мужчины и почувствовала себя еще более неловко.

— Все же это была ужасная идея, — я сильнее вжалась в собственные колени.

Я. С ним. В одной комнате. В одной постели под одним одеялом. Я же просто с ума сойду!

— Прекрасная идея, — с насмешкой ответил Заксен.

Я была готова взвыть от смущения и сжалась еще сильнее.

— Прекращай изображать улитку, ложись спать, — вздохнул он и одним движением повалил меня на спину.

Мое сердце колотилось как бешеное. Я повернулась к мужчине. Его взгляд устремлен на меня. Каждый раз, когда он так смотрит, я будто теряю землю под ногами, меня кружит, стоять ровно и непринужденно становится все сложнее. Хорошо, что я лежу, иначе в этот раз, боюсь, я бы действительно осела на пол.

— С другой стороны, — хищно оскалился командир, — сон может и подождать.

Он перекатился на кровати и навис надо мной, поставив руки по обе стороны от головы.

— К-как это подождать? Разве ты не устал? Не хотел спать? — мой голос сорвался. Так, спокойней, не нервничай. Он обещал не принуждать меня.

— Выражение твоего лица пробудило второе дыхание, — довольно протянул он.

Его оживший голос лишь подтверждал слова командира. Мне стало неуютно, неспокойно. Наверное, мне было даже интересно узнать, что будет дальше, но я понимала, что, если начну, назад дороги не будет. Стоит ли попробовать?..

В беспокойном смущении я опустила взгляд ниже, на торс мужчины, и не сдержала пораженного вздоха. Заксен был в одних штанах. Его фигура, как я и ожидала, была великолепна. Крепкая очерченная грудь с плотными темными горошинками сосков, развитый пресс, сильные руки со слегка проступающими венами. Мне нравилось то, что я видела. Но я не могла не заметить того, что потрясло меня не меньше: шрамы. Длинный шрам, идущий по диагонали от груди до живота, пара мелких тонких отметин в районе нижних ребер, несколько резаных ранений на руках, когда-то грубо стянутых медицинскими нитками и… рваный след около правой ключицы — мой удар. Странно, что с той ночи я никогда не вспоминала об этом. И все остальное…