— Еще бы, — хмыкнул он. — Однако, как мужчине, мне придется набраться терпения, чтобы дождаться этого.

— Как мужчине, да?.. — я начинала догадываться. — Это что-то грязное и пошлое?

— Очень.

Мое лицо вспыхнуло. Чертов Заксен!

Когда мы вернулись в штаб, у меня встал вопрос о том, что случится с мужчиной. Заксен не собирался брать на себя ответственность за жителя чужого района, и хотел отдать бандита Эльткриду. Я передала слова Риелит о том, что мужчина на самом деле является преступником из Верхнего мира. Командир с удовольствием отметил, что теперь нет нужды тратить время на разборки, и приказал Эшу вести его в убежище. Вскоре после нас в штаб вернулись Каспер и Армет. Заксен приказал им прийти к определенному времени, и они выполнили приказ. В отличие от меня. Я решила не тянуть и извинилась перед коллегами за предоставленные неудобства.

— Бывает, — ободряюще улыбнулся Каспер. — Главное, ты в порядке.

— Это из-за него? — Армет указал на Амира, которого держал Эш.

— Подонки, — выплюнул мужчина, поймав наши презрительные взгляды.

— Заглохни, — Эш врезал ему в поясницу так, что бандит тут же заскулил от боли и затих.

— Помалкивай там, если хочешь провести последние часы своей никчемной жизни без мучений, — пригрозил Армет.

— Это вряд ли, — хмыкнул командир и встал во главе нашей маленькой группы. — Довольно разговоров. Выдвигаемся.

— Есть, — в один голос отозвались мы и направились на выход вслед за командиром.

====== Глава 22. Голоса в темноте ======

Когда мы вернулись в штаб убежища, командир приказал Эшу кинуть Амира в темницу.

— В список не включай, — добавил он. — Остальные свободны.

Гончие приняли приказ и отправились на второй этаж.

— Список? — спросила я.

— Список заключенных камер. По ним распределяются силы на обслуживание темниц. Пища, ванна, уборка… и прочее.

Вот оно что. Я понимала, что его приказ значит для Амира и не собиралась вмешиваться. Наверное, мне тоже стоит идти.

— Тистелла, стоять, — приказал командир, стоило мне сделать шаг в сторону лестницы.

— Что-то не так? Ты отпустил нас.

— Знаю, — раздраженно цыкнул он. — А теперь даю приказ идти в медчасть.

— К Адаже? Зачем? Я не ранена, ты же видел сам.

— Делай, что говорю, — приказал он.

Я непонимающе посмотрела на командира и отправилась к лекарю. Заксен шел за мной.

— Добрый вечер, Адаже, — поприветствовала я медика. Как и в прошлый раз, я застала его за растиранием лекарств.

— Приветствую, — не оборачиваясь кивнул он. — Если пришла предложить свою помощь, то на сегодня работы больше нет, — сказал он.

— Теперь есть, — ответил командир.

— Сэр Бранденбург, и вы здесь, — лекарь отложил инструменты, снял маску и повернулся к нам. — И что вы предлагаете на этот раз?

— Осмотри глаза Рут.

— Не думаю, что это так уж необходимо, — я с сомнением посмотрела на командира. — Они мне даже не болят уже. Я в полном порядке.

— Позволь мне судить, в порядке ты или нет. За душевное здоровье отвечай сколько хочешь, но оценка состояния твоего тела должна оставаться за мной — врачом, — равнодушно ответил Адаже и подошел ко мне. — Что случилось?

— В стычке нападавший попал грязью мне в глаза. Ну, точнее, он помочился на землю и швырнул в меня этим.

— Вот как, — кивнул лекарь.

Адаже усадил меня на место осмотра, поставил рядом лампу и приблизился ко мне.

Боковым зрением я видела, как командир оперся о стену и сложил руки на груди в ожидании. Не собирается уходить?

Адаже как обычно без лишних слов начал работу. Осмотрел глаза наружно, затем использовал какой-то прибор. После всех манипуляций он закапал глаза каким-то раствором и сказал:

— Сейчас ты и правда в порядке. Поздравляю.

— Видишь… те… сэр, Заксен, — запнулась я и поспешила продолжить: — в этом осмотре не было никакой нужды. Я лишь зря отняла время у Адаже.

— Не глупи. Наоборот можешь поблагодарить командира. Глаза — чувствительный орган, возможно, сегодня мы предупредили развитие инфекции, — и повернулся к командиру. — Рад, что вы так беспокоитесь о здоровье своих подчиненных, — его тон как обычно был совершенно сух.

— Не могу поверить, что мне приходится следить за тобой как за пятилеткой, — устало нахмурился командир.

— Верно, — кивнул медик. — Ты что, ребенок? Тебе нравится отрицать всякие риски и потом мучиться с новыми проблемами? — раздраженно спросил он. — Верх идиотизма.

Да они оба настроились против меня! И оба называют меня ребенком! Точно спелись, гады.

— Вам просто нравится издеваться надо мной, садисты несчастные, — я приняла оборонительную позицию.

— Вовсе нет, — вздохнул лекарь.

— Не отрицаю, — пожал плечами командир.

— Ладно, может быть, немного, — согласился Адаже. — Но в любом случае, я говорю серьезно. Глаза травмировать очень легко, а вирусы и бактерии так и мечтают наплодить большую счастливую семью на уязвимой территории. Думаю, у тебя им было бы весьма тепло и комфортно, — он насмешливо улыбнулся мне. — Проще говоря, тебе еще придется приходить ко мне пару дней на осмотр и обработку. На всякий случай.

— Чтобы предотвратить рождение большой счастливой семьи? — буркнула я.

— Прекрасно, я знал, что ты легко поймешь такой простой и красочный пример, — довольно прищурился Адаже. — Ладно, опустим это. Ответь мне на пару вопросов.

— Хорошо.

— Какой у тебя аппетит с момента спуска?

— Нормальный.

— Настроение?

— Без изменений.

— Стул?

Я покосилась на Заксена. Такой вопрос при нем?..

— Все как обычно.

— Тошноты, головных болей нет?

— Нет.

— Как спится?

Я чуть не сказала: «Нормально» — но поняла, что в последнее время долго засыпала и часто просыпалась по ночам.

— Ну? — переспросил Адаже.

Я сказала ему правду.

— Чувствовала слабость, быструю утомляемость, беспокойство?

— Совсем немного.

Он задал еще несколько вопросов, но ответы на каждый из них были отрицательными.

— Зачем все это? — спросила я, когда поток вопросов прекратился.

— Проверяю, как проходит адаптация к новому месту жительства.

— Зачем? Я ведь уже жила в убежище несколько месяцев.

— В убежище, но не в штабе, полном Гончих. К тому же тесное соседство с Бранденбургом не слишком полезно для психики, — лекарь беззлобно ухмыльнулся, глянув на Заксена.

— Ты переоцениваешь губительную силу моей ауры, — хмыкнул тот.

— Сомневаюсь. Но я отвлекся, — на лицо медика вновь легла маска серьезности. — У тебя другой статус, коллеги, обязанности и дом, нежели раньше в убежище или недавно наверху. Я решил убедиться, что ты спокойно принимаешь эти перемены. Как мы уже выяснили, ты довольно хорошо справляешься. Не то, чтобы я удивлен, но перестраховка не помешает.

— И что, ты всякого так проверял, когда сюда спускались новые лица?

— Нет, только тебя. Небольшая услуга по старой дружбе. И предоставлю еще одну, раз уж взялся, — он отошел к шкафу, выудил из ящика небольшой мешочек. — Заваривай эти травы вечером, сон будет крепче, — и вручил мне.

— Разве мне это так уж необходимо?

— Здоровый сон? Конечно. Как и любому из нас. Если вновь собираешься отказываться, положи лекарства на стол и уходи отсюда, я не хочу тратить время на спор с тобой.

— Вы с Заксеном одного поля ягоды, — буркнула я. — Вечно грубите, чтобы добиться своего.

— Так до тебя быстрее доходит, — улыбнулся лекарь. — Вот видишь, мы уже сэкономили пару минут наших жизней, избежав бессмысленного противостояния, в котором ты все равно не собиралась добиваться победы.

— Да-да, — отмахнулась я. — С таким же успехом мы потратим их на поливание меня грязью. Нет уж, увольте, я лучше заварю эти самые травки, почитаю и пойду на боковую.

— Ладно. Помни зайти завтра. Желательно во второй половине дня. Если у вас ко мне больше ничего нет, прошу на выход.

— Поняла, спасибо. Доброго вечера, Адаже.