- Но в Волкихар ты их пустил.

- Из-за Сераны, - он нахохлился, явно жалея о своем давнем великодушии. - Она слишком дорого мне обошлась. Признать, что все это было напрасно, оказалось выше моих сил. К тому же, вернувшись из Обливиона, я почти убил ее и потому считал себя виноватым. Здесь она могла жить в безопасности, но за пределами замка было не так спокойно. На нее ведь уже нападали.

- Охотники на вампиров, - умудренно кивнула Эль, но Харкон ее удивил:

- Остатки Ордена. Как-никак она моя дочь.

Эль вспомнила рассказы Сераны о том, как ей говорили не соваться в курганы, и удивляться перестала. И тогда и сейчас было очевидно, что дочери ренегата там не были рады.

- С тех пор, как мы зажили здесь вместе, - Харкон вернулся к своей печальной исповеди, - я понял, что дочь стала мне чужой окончательно и навсегда. А у Сераны в голове было полно вздора о счастливой вампирской семье, живущей по законам бессмертных. Это было отвратительно. Они обе меня бесили, и сам я себя бесил, и старался не видеться с ними лишний раз… Было бы лучше, - тихо и устало сказал он, поднимая взгляд на барельеф в тени, - если бы я просто проиграл войну и погиб.

В глубине души Эль не могла не согласиться. Просто проиграть все же лучше, чем проиграть и вдобавок схлопотать проклятие на тысячи лет.

- Так, значит, Довакин ей не поверил, - задумчиво произнес Харкон, возвращаясь мыслями к настоящему. - Жаль.

- О, не беспокойся, - елейным тоном отвечала Эль. - Он и без того полон решимости тебя убить. Как он там выразился?.. “Воплощение всего худшего”, так он тебя назвал.

- Как это мило, - заулыбался вампир. - Я старался.

Эль поймала себя на мысли, что улыбка ему идет. И из-за чего же улыбается этот тип - из-за того, что раздраконил Довакина, и тот со дня на день придет сюда с армией? Вот уж воистину повод для радости.

Но, как бы то ни было, выглядело это лучше, чем поникшая фигура, которую она наблюдала до начала разговора, так что она решила продолжать в том же жизнерадостном ключе и сообщила:

- Лейф и Серане пригрозил. Не стал разоблачать ее обман, а вместо этого сказал, мол, Дочь Хладной Гавани проще прибить, чем оберегать. Так что лучше бы ей исцелиться, да побыстрее.

Харкон развеселился.

- А он соображает, - радовался он совсем как Изран, что, без сомнения, смотрелось иронично. - Я-то подозревал, что она задурит ему голову. Влюбится, поверит ей… так и до беды недалеко.

- Она отчаянно строила из себя олененка, - кивнула Эль. - Возможно, он ей и в самом деле нравится, впрочем, он нравится всем. Но в конце концов она его просто использует.

- Даже если он ей и нравится… - махнул рукой Харкон. - Это неважно. Симпатии мимолетны, а вампир - создание вечное. Вне зависимости от того, как Серана относится к нему сейчас, завтра все может измениться. Лучше бы ему не верить никому и запрятать лук подальше от всех любопытных.

- Так-то он парень разумный, - похвалила Эль героя. - Правда, иногда его заносит. В Каирне он видел, как я поглощаю души, и заподозрил, что я Алдуин. Даже шутки ради приложил каким-то ужасным Криком. У меня чуть череп не лопнул.

Она не ожидала бурного сочувствия, но все-таки малость удивилась, увидев, как вампир искренне, до слез расхохотался. Даже глаза начал утирать и Эль с радостью подлила еще маслица в огонь:

- Он меня по-разному обзывал. И псиджиком, и Аркеем, и даже Ауриэлем.

- Устами младенца, - выговорил лорд, уняв смех. - Наверное, чувствует, что на тебе покровительство Акатоша. Если это, конечно, Акатош.

- Опять ты про это. Разумеется, Акатош!

Вампир прищурился и инквизиторски вгляделся в нее.

- А может, ты и впрямь Алдуин? Вот зачем тебе души?

Эль вздохнула и призналась в своем неискоренимом мягкосердечии:

- Ну… они просто подвернулись мне под руку. Не хотела оставлять их прозябать в Каирне. Да вот, для наглядности…

И без дальнейших рассуждений она встала с кресла и призвала одного из поглощенных. Духом оказался хозяин костяного Арвака.

- А где солнышко? - заозиралась душа. - Ты мне солнышко обещала. Мрачноватенько тут…

- Зато не Каирн, - подбодрила она призрака. - Ступай с миром.

Душа радостно глянула на нее и тут же улетела в потолок, на ходу развеиваясь.

- Кажется, дитё-то право, - высказался Харкон, немо наблюдавший всю эту сцену, сидя на ступеньках. - Ты Алдуин. Какая-то новая разновидность Алдуина.

- Я в Нирне двести лет, - заспорила Эль. - Я уже была тут, когда вернулся Алдуин. Глупости вы все говорите. Акатош приставил меня к неким задачам, которые даже не потрудился объяснить, и теперь я тычусь во все углы в поисках ответов. А нахожу сплошь чьи-то неприкаянные души. Для меня это дело привычное, но уж больно вас тут таких много.

- А покажи еще раз, - потребовал вампир, глядя почти с детским интересом. - Никогда такого не видел.

- Вот и Лейф так говорил, - проворчала Эль и призвала духа, выловленного из черного Камня Душ. Дух оказался альтмером и едва успел изумиться обстановке и новым лицам, как она его отпустила.

- Это просто потрясающе, - заявил лорд. - Теперь я абсолютно уверен, что ты галлюцинация. Иначе и быть не может.

Она поневоле рассмеялась. Упорство вампира в этом вопросе смотрелось отчасти комично, отчасти грустно, а отчасти начинало вызывать уважение.

- Между прочим, - сообщила она, - по дороге к замку мы прошли через один храм, прямо тут, за горами…

- Вольскигг, - встрепенулся Харкон.

- И там я добыла еще одного жреца, - она ублаготворенно похлопала себя по животу. - В святилище я пока не возвращалась, так что он до сих пор при мне. Лейф говорил, что убил жреца в Скулдафне, у портала в Совнгард, но душу его не забрал. Не знаю, что с ней случилось…

- Освободилась, - пожал плечами вампир. - Довелось мне услышать одну милую историю о чемпионе Сиродила. Азура воззвала к нему, веля принести мир ее последователям, которых обратили в вампиров.

Эль поперхнулась.

- Какой мир? Убить их?! Они же так к Молаг Балу попадут! То есть уже попали.

- Ошибаешься, - возразил Харкон. - Азура лично его заверила, что их души обрели покой, и последователи в святилище это слышали. Шезаррин - существо полубожественное, его силы достаточно, чтобы разбить почти любое проклятие, которое связывает мертвецов. Это ты ходишь более сложными путями.

- По неведению, - заворчала она. - Знай я раньше, лично отправила бы Лейфа в обход всех храмов… Впрочем, я не жалею. А сейчас, - она косо глянула в его сторону, - остался лишь ты.

Харкон склонил голову набок и усмехнулся.

- Что ж, - сказал он, поднимаясь со ступеней, - попробуй еще разок.

Она опешила.

- Ты серьезно? А вдруг получится?

- Сомневаюсь.

- А вдруг?!..

- Очень тебя прошу.

- Если получится, ты умрешь, - предупредила она, надеясь, что он оставит эту несуразную идею.

- Ничего у тебя не получится, - отмел он опасения. И добавил сварливо: - А я наконец-то буду точно знать, что ты морок. Мне надоело сомневаться.

Нет, все-таки уперся. До чего же несносный тип.

Эль вздохнула и зашла к нему в тень, куда не падал свет от камина. Она не верила, что сумеет выдернуть из лорда его упрямую душу, но вместе с тем у нее все же возникла каверзная мысль сунуть нос в чужие тайны. Раз уж ее добровольно допускают до самого сокровенного, грех не воспользоваться… или наоборот, грех воспользоваться? Доверие - такая редкая вещь…

Не без волнения она подняла руки, сжав в ладонях его тяжелую голову. Вампир смотрел на нее с почти добродушной насмешкой, явно не слишком боясь всего дальнейшего. Глаза, так похожие и не похожие на Люциановы, светились огоньками совсем рядом, и Эль вдруг представила себе, как они гаснут, как вспыхивает внутренним огнем плоть, а лицо осыпается прахом и падает на пол пустая одежда. Именно это произошло со всеми жрецами до него и здесь исключения тоже не будет…

- Не могу, - зажмурилась она.

- Ты даже не попыталась.