— И кому же из нас они так завидуют? — с трудом выдохнул Ван Хельсинг, двигаясь в своём собственном темпе и ритме, не заботясь о поддержании заданного другом такта. В этом, неслаженном, рисунке движений была своя чувственная прелесть.

Всё, о чём говорил вампир, вставало перед взором Гэбриэла ясной картиной. И такое положение только возбуждало его: заниматься сексом с графом перед полной залой нечисти — фантазия, несравнимая ни с каким порнофильмом.

— Тебе, потому что король вампиров хочет обладать тобой больше, чем иметь власть над всеми мирами, — прошептал Дракула, наклоняясь к самому уху любовника. — И мне, потому что никому на свете более не дано так заняться любовью с великим Ван Хельсингом, Левой рукой Господа, архангелом, проникнув в его самое сокровенное место…

— Архангел без крыльев… — едва смог произнести стонущий Гэбриэл. Он утопал в наслаждении и опустил руку вниз, чтобы достигнуть вершины быстрее.

— От этого ты не перестаёшь быть архангелом, любовь моя, — Влад страстно целовал своего красавца в шею, гладя его скульптурное тело. Заметив, что любовник начал мастурбировать, вампир увеличил скорость.

Пика блаженства они достигли вместе. Снова. Охотник залил спермой балюстраду перед собой, но ему было всё равно — он остался стоять на дрожащих ногах, тяжело дыша и опираясь на прохладный мрамор.

Влад мягко извлёк свой удовлетворённый член из тела любовника. Едва он это сделал, его сперма, которой он как всегда не поскупился наполнить лоно друга, густым ручьём потекла из ануса Гэбриэла — жемчужные струи побежали по загорелым, длинным и стройным ногам архангела, так как он не сжал мышцы.

Архидемон пригладил свои растрепавшиеся волосы и, улыбаясь, присел перед ним на корточки:

— Не буду откладывать сладостный опыт на потом и попробую свой «кремовый пирог с ароматом дамасской розы» прямо тут, на балконе. — С этими словами граф заскользил языком вверх по замечательно красивым ногам мужчины, подбирая свой сок, стекающий между его бёдер. Когда он дошёл до промежности Гэбриэла, Владислав встал.

— Покажи мне… — раздался его хриплый голос.

Услышав это, ещё не восстановивший дыхание после очередного улётного секса Ван Хельсинг вспыхнул и часто задышал. Выполняя повеление, он, расставив ноги, чувственно дрожа, обхватил руками свои сексуальные ягодицы и широко раздвинул их, послушно демонстрируя графу свой анус, весь покрытый вязкой белой жидкостью, из которого продолжала вытекать сперма Дракулы.

Выбегая из подрагивающей дырочки, она стекала длинными, тягучими каплями, которые, перед тем как упасть, на мгновение повисали в воздухе, скапывая. Чтобы усилить удовольствие любовника от приятного для него зрелища, Гэбриэл стал сжимать и разжимать дырочку, и из она сильнее засочилась белоснежным соком вампира.

— О-о-о Гэбриэл! — облизавшись, похотливо воскликнул вампир, — Влад упал на колени и, припав губами к испачканной его соком, пахнущей дамасской розой розетке своего прекрасного любовника, стал жадно вылизывать источающее его сперму душистое анальное отверстие смуглого красавца, обхватив выгибающегося мужчину за стройные бёдра.

Сладкий сок вампира, побывав внутри у Гэбриэла, приобрёл вкус и запах его тела, смешанный с ароматом розы, даря Владиславу новое, до сих пор неиспытанное им удовольствие.

Тяжело дышащий Ван Хельсинг, чтобы не упасть, выпустил свои ягодицы из ладоней и упёрся руками о перила, постанывая и выгибаясь в руках вампира.

Граф же, сам раздвинув упругие полушария, продолжал вылизывать сочащийся его спермой анус любовника. Когда сперма перестала вытекать, Влад, задыхающимся голосом, приказал:

— Наклонись…

Гэбриэл сделал, как ему было велено. Владислав аккуратно ввёл в раскрытую влажную розетку шумно дышащего охотника палец и подвигал им там, стремясь возобновить выделения. Он извлёк из Гэбриэла покрытый его сладким и ароматным соком палец и с наслаждение облизал его. А Ван Хельсинг интенсивно поработал дырочкой, сжимая и разжимая, — совместные усилия привели к нужному результату — на радость вампира из «розы» Гэбриэла вновь показались белые капли. И Влад снова припал к своему сладкому источнику…

Начисто вылизав анус любовника, он, облизавшись, отстранился. Охотник, упав рядом с ним на колени, впился губами в его покрытый спермой рот, после чего склонился к бёдрам Влада и в свою очередь облизал его член. Когда он справился с задачей, граф приподнял его голову, целуя в губы.

— М-м-м… Гэбриэл… — улыбаясь, удовлетворённо протянул вампир. — «Розовый кремовый пирог» просто великолепен!

— «Жасминовый» тоже… — со счастливой улыбкой ответил его милый, натягивая на себя брюки, в то время как граф заботливо накинул на него рубашку, а затем привёл в порядок себя.

— Может, спустимся вниз?

— Хочешь трахнуть меня ещё и там? — лукаво улыбнулся друг.

— Будет видно, — вернул улыбку вампир.

Взявшись за руки, любовники покинули балкон и ступили в легендарный зал.

— Красота, — констатировал Ван Хельсинг, прогуливаясь по пустому величественному пространству, любуясь претенциозной роскошью и помпезностью вычурного барокко, направив на его причудливую эффектность всё своё внимание, не отвлекаемое гостями и артистами: тяжёлый бордовый бархат, позолота, прихотливые украшения, статуи, мрамор, изящная лепнина, уходящий ввысь плафон-небеса. — Не хуже, чем в Риме.

— А то, — улыбнулся вампир.

— Да. Ты умеешь жить…

— Это самое нужное умение в этом мире.

— Не буду спорить с сиим глубокомысленным утверждением, — улыбнулся Ван Хельсинг.

Дойдя с Гэбриэлом до зеркала, перед которым граф задержался во время вампирского вальса с Анной, Влад, смотря в него, прижался к любовнику, обвив его стройный стан своей холёной рукой:

— Разве мы не чудесная пара?

Гэбриэл повернулся к зеркалу — в чистой зеркальной глади отражался только прекрасный как день высокий и загорелый шатен с растрепавшимися кудрявыми волосами в смятой белой рубашке.

— Чудесная, — с улыбкой подтвердил Гэбриэл, вновь поворачиваясь к вампиру. Но улыбка слетела с его губ, едва он увидел с каким грустным, даже отчаянным выражением Влад, как заворожённый, смотрит в неотражающее его зеркало. Его тёмные глаза словно наполнились пустотой и мраком бесконечной бездны. Они не отражали, а поглощали свет. Ван Хельсинг с тревогой дёрнул друга за плечо:

— Влад! Очнись! Что с тобой?

— А ты не догадываешься? — будто во сне ответил оцепеневший любовник.

— Тебя внезапно так поразило то, что ты не отражаешься в зеркалах?

— А в тебе моё отсутствие в них не вызывает никаких чувств? — Влад, как загипнотизированный, продолжал неотрывно смотреть на зеркальную поверхность.

Ван Хельсинг снова повернулся к зеркалу. Да, это действительно было странно. Но ещё более странным был весь этот разговор.

— Разве такого великого вампира вдруг стало волновать отсутствие отражения?

— Меня беспокоит не сам факт отсутствия отражения, мой друг, а то, что кроется за этим: ты — небесный дух, заключённый в человеческую плоть, а я — человек, лишившийся своей человеческой души, превратившись в демона-вампира. И хоть мы оба сверхъестественные существа — но, если верить зеркалам, ты есть в этом мире, а меня здесь не существует…

— Что за бред? — удивлённый Ван Хельсинг резко повернул Дракулу к себе, со всей силой тряханув графа, пытаясь вырвать его из охватившего его состояния транса. Это подействовало: зеркальная отрешённость и тьма бесконечности холодного космоса в глазах Владислава рассеялись и он своим обычным взглядом посмотрел на Гэбриэла. — У тебя что, приступ депрессии? Переизбыток секса? Последствия «дефлорации»? Объелся «кремового пирога»? Что за философско-меланхоличную чушь ты несёшь?!

— Это правда, — Влад горько покачал головой. — Я счастлив, что вернул твою любовь, но ты не должен слишком уж сильно привязываться ко мне… А может, возобновление нашего романа вообще было ошибкой и мне не надо было пытаться вернуть тебя, если я действительно люблю тебя, а не просто плотски вожделею… И Анна, хоть и не принадлежит к бессмертным, должна была оставаться твоим единственным спутником…