— Не впутывай её сюда! Она в наших отношениях ни при чём! Они касаются только нас! Хочешь поговорить о них с прицелом на будущее?! Давай! — Гэбриэл как с цепи сорвался. Его настроение было испорчено.

Мужчина взял Владислава за плечи, развернул спиной к зеркалу, а затем толкнул. Вампир влетел в стекло и разбил его своей спиной. Ван Хельсинг подошёл ближе и с силой прижал его к раме. Стекло захрустело у него под подошвами.

— Что ты творишь? — гордо спросил Дракула, показывая, кто тут хозяин. Он сделал попытку оттолкнуть охотника, но Гэбриэл крепко его держал, а ударить любовника или избавиться от его стальных тисков с помощью трансформации граф не хотел. Осколки болезненно впивались в белую кожу вампира и ранили ноги.

— Хочу, чтобы ты почувствовал, как это больно, когда тебя отталкивает тот, кто клялся тебе в любви и кого ты любишь всем сердцем! Обожаешь! Кого ты боготворишь!.. — Гэбриэл и сам не ожидал, что у него может вырваться подобное признание.

— Я не отталкиваю тебя! Как ты мог так превратно истолковать мои слова?! Напротив, они вызваны заботой о тебе, — возразил Влад. Он взял пораненной рукой Гэбриэла за подбородок и поцеловал. Охотник не противился, несмотря на то, что кровь капала ему на грудь. — Но будешь ли ты любить меня и тогда, когда мы окажемся на границе Ада в преддверии Апокалипсиса?! — Теперь в глазах вампира полыхал страстный огонь. — Не окажешься от меня тогда?! Не проклянёшь тот миг, когда нас связали узы запретной любви?! Будешь ли ты моей опорой, моей бронёй, моим щитом и мечом, пока мы не дошли до этой границы и во время крушения этого мира, невзирая ни на что и что бы ни случилось?! Будешь ли ты вечно любить меня в этом и других мирах?!

— Да! Потому что это моя судьба! — торжественно поклялся охотник, смотря прямо в тёмные глаза вампира. — А ты? Будешь ли ты оберегать меня, даже когда разверзнутся небеса и гнев Бога обрушится на нас? Будешь ли готов противостоять всему миру, чтобы сохранить меня и Орден Дракона?

— Я готов, ты знаешь это, — Дракула снова запечатлел на его губах поцелуй, на этот раз более долгий.

Ван Хельсинг смиловался и отпустил вампира. Влад с недовольным лицом сошёл с осколков и как мог отряхнул окровавленную спину.

— Я погорячился, — с извиняющейся улыбкой произнёс Гэбриэл. — Будешь знать, как будить во мне вервольфа!

— Понимаю. И невзирая на то, что демонстрация твоих чувств, хоть и весьма доходчивая, но малоприятная, — граф поёжился, сбрасывая со спины впившиеся в алебастровою кожу кусочки острого стекла, — но сами эти чувства мне очень приятны, Гэбриэл, — вампир проникновенным взглядом посмотрел в глаза любимому. — Кроме того, мне не на что обижаться: за время нашего сладостного уединения я дважды повредил тебе кожные покровы, не считая вампирских укусов, — ухмыльнулся демон, — а ты мне лишь раз. Хоть и основательно! — расхохотался Владислав.

— Вот именно, — улыбнулся в ответ мужчина. — Полученные демоном раны по вине архангела начали на глазах затягиваться и исчезать. — Удобно, — усмехнулся охотник, наблюдая эту мгновенную регенерацию.

— Должна же у меня быть какая-нибудь компенсация, — вернул усмешку вампир.

— Согласен. И больше никаких грустных размышлений, — предупредил любовника Ван Хельсинг, — не порть наше приятное уединение и не забывай, что не стань ты демоном-вампиром — мы потеряли бы друг друга навсегда! Моя любовь к тебе не ошибка! Я пытался бороться с ней всеми возможными способами, но не смог этого сделать! Это предопределено моей судьбой, и ни сейчас, ни в будущем я не собираюсь раскаиваться в своём чувстве к тебе, что бы ни случилось! Не переживай насчёт этого!

— Ты прав, о мой мудрый архангел! — улыбаясь, согласился вампир. — Не знаю, что на меня нашло! Какое-то затмение! — Владислав мотнул голой, словно стремясь навсегда отогнать от себя возможность повторения подобного состояния. — Может, Господь наслал его в качестве кары за запретную связь? — бесовски рассмеялся Дракула. — А, может, причиной является одна из перечисленных тобою? Какие ты там делал насчёт меня предположения? Что я «объелся «кремового пирога»?! — откинув голову, Владислав оглушительно расхохотался. Хохот вампира загремел на весь зал, отражаясь эхом от барокковых стен. — Ох, Гэбриэл! — Влад одобрительно хлопнул смеющегося друга по плечу. — С тобой и пресс качать не надо! — со смехом заметил граф. — Так ты меня обожаешь? Боготворишь меня? — отсмеявшись, с торжествующим блеском сверх меры удовлетворённого самолюбия в своих звёздных глазах, лукаво вскинув бровь и с дьявольски хитрой улыбкой на устах уточнил у любовника Дракула. — Не знал!

— Ха! С чего ты взял? — хохотнул в ответ мужчина, видя, что вампир полностью пришёл в себя, и не отказав себе в удовольствии в свою очередь подразнить любовника, чем тот постоянно занимался в его отношении, не упуская ни одной подвернувшейся ему возможности. — Тебе послышалось! Я обожаю и боготворю только мою прекрасную, возлюбленную Анну!

— Сукин сын… — Влад грубо притянул к себе дразнящего его красавца, властно запечатав смеющийся рот поцелуем. — Мне нужно на охоту, — спокойно сказал Владислав, когда он отпустил сладкие губ своего архангела.

— Куда тебе нужно?!

— Моими жертвами будут только всяческие злодеи-негодяи или те, кто по какой-либо причине не хочет или не может больше жить и собирается покончить с собой. А для последних быть аккуратно осушённым вампиром — один из легчайших и приятнейших способов перехода в мир иной, не сравнимый с другими, гораздо более ужасными методами. Я не нарушу договор. Не беспокойся. Обещаю тебе, — заверил Дракула Ван Хельсинга.

Гэбриэл поверил любовнику: по серьёзному выражению лица графа, твёрдому голосу и правдивому взгляду его глаз, охотник понял, что вампир не лжёт, но, разумеется, поинтересовался причиной такой необходимости:

— Ты что, уничтожил все запасы донорской крови или просто захотел насладиться охотой и свежей субстанцией?

— Ну, насчёт припасов было бы неудивительно, учитывая сколько энергии я трачу в нашем сладостном уединении, — лукаво заметил вампир. — Но ты прав, мне нужна свежая кровь, однако не только по предполагаемым тобой причинам. Есть ещё одна, о которой ты узнаешь чуть позже, — таинственно намекнул Дракула.

— Ну хорошо, только не забывай своего обещания и возвращайся побыстрее.

— Я сам жажду управиться поскорее, и не беспокойся. Верь мне, ты знаешь, что я говорю правду.

Любовники расстались.

====== После бала. Часть 4 ======

Ожидая любовника с охоты, подкрепившийся и принявший душ, свежий и обновлённый Гэбриэл задремал, лёжа в кровати под балдахином. Ему привиделась Анна, танцующая на балу с графом. Они целовались, зная, что Ван Хельсинг смотрит на них с балкона…

— Просыпайся, любимый. Я дома. — Горячая, нежная, душистая рука коснулась щеки Ван Хельсинга.

— Я не сплю, — пробормотал Гэбриэл, открывая глаза.

Влад сидел рядом с ним на кровати. Он ходил на охоту прямо в одних брюках: вампиру было всё равно, в каком виде он предстанет перед жертвой в её последние минуты.

— Я вдоволь насытился свежей кровью, — сообщил Владислав. — Тебе должно это понравиться.

Граф провёл рукой по груди возлюбленного, и Гэбриэл снова ощутил, какая она горячая. Свежая кровь нагревала тела вампиров на некоторое время, потом их температура снова падала.

— Такое мы ещё не пробовали, — улыбнулся охотник, подвигаясь к центру кровати. Сон его как рукой сняло, в буквальном смысле. — Скорее иди ко мне, я должен это прочувствовать.

— С наслаждением, — сказал Дракула, залезая на кровать. Вампир впился в губы любовника, и Гэбриэл почувствовал металлический привкус крови.

Их языки переплетались в танце страсти. Это был танец пламени и огня!

Тела мужчин при этом тёрлись друг о друга с таким напором, будто хотели раствориться друг в друге. Пламенные губы вампира переместились на подбородок, шею, а затем грудь Ван Хельсинга, оставляя едва заметные засосы, словно клеймо господина на теле раба. Эти отметины Гэбриэл потом выдаст за гематомы, оставшиеся после драки с графом. Анне лучше никогда не узнать правды, хотя такая женщина способна понять даже это.