— О-о-о… Гэбриэл… А-а-х…

Поцеловав твёрдые, эрегированные соски Влада, Гэбриэл спустился ниже, принявшись ласкать стальной пресс черноволосого красавца, гладить его античный живот. Гэбриэл целовал и облизывал тело Владислава, не пропуская ни миллиметра его атласной кожи, наслаждаясь её упоительным вкусом и опьяняющим запахом.

— У-у-м-м-м… моя ароматная карамелька… — учащённо дыша, улыбаясь, жарко выдохнул мужчина, продолжая в упоении ласкать своего прекрасного любовника, тающего от этих изысканных ласк. — Сама сладость…

— Ах… Гэбриэл… прелесть моя… — Руки Влада путались в локонах загорелого красавца, лаская его нежными прикосновениями.

Напоследок проведя горячим языком по яичкам и члену вампира, тщательно облизав их, охотник подтянулся к любимому лицу и, обхватив гладкие щёки, алчно присосался к сладкому рту любовника.

Насладившись благоуханныи и сочным атласом, охотник мягким движением уложил короля вампиров на живот. Первым делом мужчина, естественно, окунул лицо в душистый шёлковый балдахин роскошных волос Владислава, упиваясь волшебным ощущением — по телу мужчины побежали мурашки оргазма кожи. Купаясь в мягких блестящих ручьях, ласкающих его горячую кожу прохладными прикосновениями нежнейшего шёлка, охотник глубоко втянул в себя их аромат, урча от удовольствия. Как следует насладившись потрясающими волосами графа, Гэбриэл продолжил своё сладостное, одуряющее странствие по телу любимого, направив теперь внимание на его скульптурную спину, обрушив на неё столь же щедрый водопад пылких ласк, утопив в поцелуях и нежных поглаживаниях, очень медленно спускаясь по ней вниз.

— Ах!.. Какая красивая, соблазнительная, упоительная попка!.. Сама мечта!.. — улыбаясь, в который раз похвалил Ван Хельсинг округлые прелести графа, что не было преувеличением в оценке действительно чертовски сексуального и аппетитного зада его любовника, обладающего идеальной формой с изящнейшими очертаниями. Слыша этот упоительный комплимент, вампир счастливо рассмеялся.

— Лучше, чем у твоей супруги? — повернув голову к другу, лукаво взблеснув очами, с улыбкой поинтересовался граф.

— Ха-ха-ха! Влад! Это разные вещи! — раздался смех охотника. — Ну, ладно — лучше, — не желая разочаровывать любовника во время свершения памятного события, вновь потешил Дракулу лестным ему признанием мужчина.

— Ах… Гэбриэл, — прозвучало в ответ удовлетворённое мурлыканье.

А в следующее мгновение Ван Хельсинг просто накинулся на манящие полушария, жадно облизывая их и страстно целуя. Нежная кожа пахла жасмином. Облизав своим горячим языком ягодицы графа, Гэбриэл, обхватив их ладонями, раздвинул, открывая доступ к источающему жасминовый аромат входу любовника.

— Ммм… Влад… у тебя не «хризантема», а одуряющий жасмин, — улыбаясь, повторил

мужчина. Граф рассмеялся:

— Как у тебя «роза»… — Его смех перешёл в томный стон — жар губ загорелого красавца прикоснулся к его «жасмину», после чего лепестки его уст прижались к лепестками «цветка» в нежном поцелуе…

Ван Хельсинг, наконец, реализовал то амбициозное намерение, о котором заявлял Дракуле раньше: обцеловал Владислава с ног до головы, не оставив не испробованным ни единого миллиметра его благоуханной атласной кожи, устлав её пылкими, пламенными лобзаниями.

Подтянувшись повыше, Гэбриэл погрузил свой упругий, пламенный и сочный язык в начало ложбинки между ягодицами Влада и начал вести им в этой упоительной впадинке вниз.

Дракула дёрнулся, застонав.

Спустившись к яичкам вампира и полизав их, охотник пустился в обратный путь наверх. Проведя несколько горящих и влажных дорожек между округлых прелестей стонущего графа, Ван Хельсинг, обняв ладонями волнительные полушария, жадно припал ртом к «цветущему» между них «жасмину», принявшись лизать его. Лепестки «цветка», отвечая на ласку, раскрылись, маня язык мужчины проникнуть в его влажную розовую «чашечку», что он не замедлили сделать.

Скользнув языком в тело вампира, охотник стал ласкать нежнейшую внутренность, чередуя медленные поглаживания с быстрыми, порхающими прикосновениями.

Выгибающийся под лаской Влад был не в силах улежать на месте:

— А-ах!.. У-у-у-у-м-м-м… Гэбриэл… я так долго не вынесу…

— Что ж, в таком случае придётся ускорить процесс, — улыбнулся в ответ мужчина, отрываясь от захватившего его с головой занятия. — Как хорошо, что у нас есть соответствующий твоему «цветку» жасминовый помощник, — улыбался Гэбриэл, выдавливая на пальцы содержимое флакона анального лубриканта, который он припас к любовному уединению с другом.

— Точно, — рассмеявшись, подтвердил Влад.

Склонившись над входом графа, охотник легко скользнул смазанным пальцем в полностью расслабленные лепестки, проникая внутрь. Ах, чёрт, как тесно! Что же он почувствует, проникнув в эту одуряющую тесноту членом?!..

Аккуратно смазав мышцы, Ван Хельсинг осторожно ввёл в задний проход вампира ещё два пальца, подготавливая его к проникновению члена. Пальцы мужчины скользнули чуть глубже, нащупав на нежной стенке округлое уплотнение — заветный «орешек». Гэбриэл очертил его кончиком пальца, погладил, ощутив ответный толчок крови возбуждённой простаты любовника. Ван Хельсинг закусил губы. Владислав затрепетал, издав сладостный стон.

— Хорошо? — охотник продолжал ласкать с каждым мгновением всё сильнее наливающуюся соком простату графа, чувствуя, как она пульсирует и увеличивается в размере под его пальцами.

В ответ он услышал лишь сладостные стоны Дракулы.

— Вижу, спрашивать было излишне, — улыбаясь, сказал Ван Хельсинг, ни на миг не переставая гладить простату вампира.

— Гэбриэл… я кончу… — выгибаясь, предупредил любовника тяжело дышащий граф.

Пальцы мужчины выскользнули из ануса Владислава. Он был распалён не меньше вампира. Покрыв жасминовым лубрикантом свой стоящий член, Ван Хельсинг принял нужное положение и замер, очарованный уникальностью этого момента.

— Ну… давай же, Гэбриэл… — учащённо дыша, горя от возбуждения, судорожно выдохнул Влад, предвкушая неизведанные им ещё ощущения, пробуждая любовника от сна наяву, а затем присовокупил, игриво взблеснув очами: — Угости… меня… своим… «кремовым пирогом»!

— Шалунишка! — рассмеялся Гэбриэл. — Надеюсь, он… придётся… тебе… по вкусу! — И Ван Хельсинг, с громко бьющимся в груди сердцем — так, что казалось, его стук был слышен за пределами спальни, — стараясь делать это как можно более аккуратно, мягко нажал головкой на лепестки смазанной «хризантемы» вампира, и её кончик легко проникнул в подготовленную дырочку.

В страсти закусив губы, Гэбриэл, первый раз в жизни, начал скользить внутрь тела любовника. Он делал это предельно осторожно, замирая в нужные моменты: дожидаясь раскрытия «лепестков».

То, что охотник испытывал в эти уникальные мгновения, было не передать словами! Мужчина был одновременно объят и физическим, и душевным трепетом и упоением: в то время как его плоть чувствовала, как постепенно поддаются мышцы черноволосого красавца, как тело возлюбленного принимает его, душа Ван Хельсинга была опьянена ещё одним доказательством истинного чувства вампира: Гэбриэл понимал, что значит — «отдаться», впустить в себя, для воплощённой мужественности, гордости, самолюбия и достоинства, каковым являлся король вампиров! Такое могло произойти единственно в случае всепоглощающей, неземной любви, испытываемой Владиславом Дракулой к своему предмету, и не при каких других условиях!

Сознание того, что он покорил это прекрасное и люцеферианско гордое существо, как ничто другое ласкало душу охотника, даря ему непередаваемое удовольствие! Ван Хельсинг знал, что это уникально и доступно только и единственно ему!

Упругие мышцы вампира, поддаваясь движению мужчины внутрь тела любовника, мягко и одновременно крепко сжимали его напряжённый член, постепенно захватывая всё большую поверхность.

Гэбриэл, судорожно вдыхая воздух, трудясь, стонал сквозь зубы от этого сказочного ощущения — процесса первого проникновения в тело любимого!