Вампир мелодично рассмеялся.
— Не спорю и не забыл. И я и сам мечтал о таком сценарии — но всё не решался предложить, — прошептал Дракула в ухо Ван Хельсинга, ласково прижимаясь к его смуглой щеке, в то время как тонкие руки Влада без устали путешествовали по совершенному телу любовника, даря ему нежные ласки.
— Серьёзно?! Что ж так? — Гэбриэл провёл горячим влажным языком по бледной шее черноволосого красавца — вверх от нежной впадинки до подбородка, а затем по щеке и чётко очерченной высокой скуле до уха, игриво дёрнув зубами за серьгу и куснув за мочку.
— Ну… ты… ведь… знаешь, как я… стеснителен… и робок! — Ласкаемый своим прекрасным архангелом, архидемон был охвачен дрожью удовольствия.
— О, да! И как я мог не учесть этого! — снова рассмеялся охотник, опять на мгновение прерываясь.
— Что ж, я с восторгом отдамся тебе, мой прекрасный архангел. Небесный и адский принц должны меняться ролями в своём запретном союзе, не ограничивая себя в наслаждениях, вкусив всю их полноту. Я весь твой — где хочешь и как хочешь… — улыбаясь, сказал граф и покорно раздвинул перед красавцем-охотником свои длинные, замечательно красивые ноги, впервые за шесть с половиной столетий раскрывая ему свой вход…
Видя это, Гэбриэл оцепенел. Как заколдованный, охотник смотрел на эту сокровенную, до сих пор непознанную им, часть тела Дракулы, которую, он был уверен, кроме него не видел больше никто. У Ван Хельсинга закружилась голова. Мужчину накрыл вал возбуждения, но с превеликим трудом он сдержался, чтобы в то же мгновение не удовлетворить своё желание.
— Нет. Не так, — с улыбкой ответил Гэбриэл, очнувшись, и нежно погладил любимого ладонями по щекам. — Ещё не время… Это знаменательное событие не должно совершиться по упрощённой программе.
— Как хочешь, любовь моя, — завораживающе улыбаясь, согласился вампир, блистая колдовскими очами, купая милого друга во взорах, полных любви…
Переместившись поближе к изножью кровати, Гэбриэл подхватил одну из длинных, точёных ног любовника, красота формы и изящные линии которых не могли не напомнить о резце художника, с помощью которого они казались изваянными, и, игриво взблеснув своими прекрасными глазами, поднёс её к лицу.
— Ах! Какие прелестные ножки… — сверкая влажным взглядом, заявил охотник счастливо улыбающемуся Владу и, обхватывая губами бледные ароматные пальцы, стал по очереди посасывать их, облизывая, проводя между ними языком.
Так изысканно ласкаемый прекрасным любовником в этой чрезвычайно эрогенной зоне, вампир не мог спокойно улежать на месте.
— О-о-о… у-у-у-м-м-м… Гэ-э-эбри-и-и-э-э-л… — извивался Владислав на ложе наслаждений.
На секунду прервав своё занятие, Ван Хельсинг сверкнул перлами зубов в торжествующей улыбке, бросив на возлюбленного пламенный довольный взгляд. Тот пленительно улыбнулся ему в ответ, встретив его пронзительный удовлетворённый взгляд завораживающим взором своих искрящихся звёздами, блистающих огненной страстью очей. Дракула, продолжая блистать чарующей улыбкой, сквозящей самодовольством, легко и нежно, медленно, едва касаясь кожи, провёл ступнёй, которую любовник оставил своим вниманием, по щеке Ван Хельсинга, приглашая его продолжить.
Улыбающийся мужчина не замедлил выполнить его желание: обхватив её ладонью, он прижался к ней своими нежными, полыхающими жаром губами.
Облизав и обцеловав одну ступню своего ненаглядного, охотник проделал то же с другой, после чего его жаркий, сочный рот и нежные руки отправились дальше путешествовать по великолепному телу черноволосого красавца.
Охотник поочерёдно, начиная от изящных щиколоток, принялся проводить своим горячим, упругим языком вверх по гладкой, нежной коже длинных, мускулистых, потрясающе красивых ног графа, очерчивая утончённые изгибы их замечательно красивой формы, опаляя кожу жаром своего дыхания. Спутниками пламенных и влажных дорожек были его мягкие ладони, в свою очередь страстно ласкающие подопечных трудолюбивого языка, нежно обхватывая их и гладя. Усердный язык подменяли пылающие губы, дарящие им своими атласными лепестками обжигающие поцелуи.
Гэбриэл целовал медленно, смачно засасывая благоухающую фарфоровую кожу, будто ел упоительное лакомство, тающее у него на языке, стремясь продлить удовольствие. Издавая стоны наслаждения, он впивался тягучими лобзаниями в тело возлюбленного…
— Ах… Гэбриэл… что ты делаешь со мной… — прерывисто выдохнул Влад.
Мужчина на мгновение оторвался от своего упоительного занятия, бросив на любимого сверкающий взгляд своих чудесных глаз:
— Люблю…
Сгибая точёные ножки своего ненаглядного, Ван Хельсинг облизал и обцеловал их таким образом со всех сторон, кроме внутренней стороны бёдер, оставив это место на десерт, к которому и не замедлил приступить. Заставив вампира держать ноги в слегка согнутом положении, позволяя охотнику беспрепятственно ласкать эту эрогенную зону, Гэбриэл, стеная от удовольствия, продолжил упиваться своим черноволосым красавцем. Устилая её медленными, всасывающими, смакующими поцелуями, мужчина не оставлял без работы свой усердный язык, принявшийся старательно выписывать причудливые узоры по душистой мраморной коже, что полыхали пламенем страсти загорелого красавца. Когда он ласкал короля вампиров, он тонул в сладости, забывая обо всём на свете, кроме одуряющего наслаждения, которое испытывал.
— У-у-м-м-м… О-о-о… Гэбриэл!.. — плавился и таял граф, кусая губы.
Как следует усладив ласками это эрогенной место, прерывисто дышащий Ван Хельсинг очертил пламенными поцелуями волнительно-изящный изгиб бёдер Дракулы.
Лаская любовника, охотник не касался паха Влада, доводя своими действиями того до чувственного исступления, заставляя переживать неизведанные им ранее ощущения, пронзающие своей острой сладостью насквозь, заставляя трепетать каждую струнку.
Насладившись красивыми ножками своего сладкого красавца, Гэбриэл теперь занялся его скульптурными руками. Он, поочерёдно, начиная с кончиков длинных пальцев с перламутровыми ногтями, старательно укутал белые, аристократические кисти, будто написанные художником, страстными поцелуями. Эти руки напоминали ему руки статуй святых, созданных прославленными ваятелями. Перебирая тонкие пальцы, учащённо дышащий мужчина, почти с благоговением, прижимался к ним пылающими устами.
С прекрасных кистей рук уста охотника скользнули на изящные запястья вампира, очертив их ласковыми прикосновениями нежных лепестков своих пылающих губ. После чего мужчина, так же, как и ноги, принялся смаковать руки графа, словно ел их своими жадными лобзаниями, сопровождаемыми алчущим сочным языком.
Приподнимая руки Влада, Гэбриэл также облизал и обцеловал всю их поверхность, не оставив ни одного места, которого бы он не попробовал на вкус. Впиваясь в них страстными поцелуями горячих уст, проводя дорожки и выписывая замысловатые арабески по гладкой алебастровой коже, охотник, упиваясь, засасывал кожу, заставляя этот ароматный свежий атлас гореть огнём. Руки охотника также ни на секунду не оставались без дела, услаждая любимого нежными прикосновениями и ласковыми поглаживаниями.
Губы и язык Ван Хельсинга уделили особое внимание нежному эрогенному месту на сгибах локтей прекрасных рук Владислава. Дойдя в своих ласках до атлетических плеч Дракулы и устлав их жгучими лобзаниями, словно покрыл горячим шёлком, уста охотника переместились на его резные ключицы, также принявшись рассыпать по ним жаркие поцелуи.
После чего охотник прикипел своим жадным ртом к высоко вздымаемой прерывистым дыханием рельефной, аппетитной груди возлюбленного, млеющего и задыхающегося от его ласк. Облизав её языком и утопив в медленных, смакующих поцелуях, Ван Хельсинг сосредоточил своё внимание на сосках. Кончик его языка, касаясь бутонов, нежно затрепетал на них, дразня.
— У-у-м-м-м… Гэбриэл… — По телу вампира словно прошёл ток.
Бывший вигилант улыбнулся реакции любовника. Поласкав соски Влада языком, Гэбриэл, поочерёдно обхватывая бутоны упругими лепестками жарких губ, принялся сосать их, мурлыча от удовольствия, чувствуя, как они наливаются кровью и расцветают под его губами. Тёмно-розовые набухшие стараниями охотника бутоны вампира превратились в ярко-пунцовые цветы, распустившиеся на мраморной коже.
