Когда вампир пришёл в себя после умопомрачительного сеанса наслаждений, доставленных ему красавцем-любовником, и смог говорить, он, всё ещё с высоко вздымающейся грудью, довольно улыбаясь, сказал:

— Дьявол… Гэбриэл… Ты… заставил меня… восславить… создателя!.. Чего я не делал более шести веков. Боюсь, как бы мне теперь не влетело от Отца…

— Ха-ха-ха! Ну, думаю, он тебя простит. А если наказание и будет — то не слишком суровым, учитывая обстоятельства, при которых ты совершил проступок, — осклабился в ответ охотник, довольный реакцией любимого на его старания. — Уверен, он будет снисходителен к провинившемуся любимому «сыну».

— Надеюсь. Моя очередь! — возгласил вампир, меняясь местом с охоником, усадив его в кресло.

И Дракула, стараясь не остаться в долгу перед доставившем ему запредельное наслаждение любовником, принялся самозабвенно орально услаждать Ван Хельсинга, моментами извлекая его член из своего рта в исполнении яркой техники, которую он применял.

Охотник за время возобновления романтической связи со старым боевым товарищем прошёл отличную школу секса, что не замедлило сказаться в отношении обогащения его творческой фантазии в этой области. И, смотря на потрясающие волосы своего ненаглядного, мерно колышущиеся в такт его старательным ритмичным движением в процессе ублажения друга, нежно лаская кожу любовников, Ван Хельсинг был озарён спонтанной эротическая идеей, которую он, в тот момент, когда Дракула в очередной раз извлёк его скипетр любви изо рта, поспешил претворить в жизнь: предваряя очередное погружение вампиром его члена себе в рот, Гэбриэл вдруг обхватил рукой роскошные, густые волосы Влада и, обмотав длинными шёлковыми прядями свой жаждущий жезл любви, стал тереться им в образовавшемся мягком коконе, наслаждаясь новым изысканным удовольствием.

Неожиданно оставшемуся не удел вампиру, не оставалось ничего другого как согласиться с текущим выбором друга и уступить активную роль собственным волосам, самому удовлетворившись ролью статиста в процессе совершаемого действа. Но это не огорчило графа — Дракула обожал разнообразие и неожиданный эротический экспромт любовника ему очень понравился. Влад по достоинству оценил сексуальную идею друга, что выразилось в усмешке и замечании:

— Какая изобретательность, Гэбриэл… Поздравляю тебя с успешным воплощением отличной мысли задействовать мои бездельные волосы для выполнения полезной работы.

Охотник, естественно, был не в том состоянии, чтобы парировать шутки любовника — в ответ вампир лишь услышал жаркие вздохи и тихие протяжные стоны, утопающего в новом наслаждении мужчины. Доведя себя до пика посредством трихофилического фроттажа, Гэбриэл поблагодарил изысканно удовлетворивший его мягкий полог великолепных волос любовника, обильно обрызгав его своим жемчужным соком. Белым на чёрное. После чего выпустил сослужившие ему отличную службу блестящие длинные пряди на волю.

— М-да… Гэбриэл… — откидывая увлажнённые его любовным соком волосы, протянул Владислав, задумчиво улыбаясь и окидывая их критическим взглядом, — это, конечно, весьма оригинальное украшение. Но, хоть я ценю твой подарок, боюсь, не смогу с гордостью долго носить его…

— Ха-ха-ха! Я и не настаиваю на этом! И готов сам помочь тебе избавиться от него!

С этими словами хохочущий мужчина, схватив друга за руку, увлёк его в ванну и, набрав в раковину воды, окунул в неё голову любовника, а затем намазал его густые волосы шампунем.

Вампир не противился необходимой процедуре и охотно отдался в сильные и нежные руки любовника. Вымыв и сполоснув блестящий чёрный шёлк, Ван Хельсинг, выжав волосы, накинул на голову графа полотенце и с хохотом образовал из него тюрбан, как это делают женщины с длинными волосами, после их омовения.

— М-м-м… Тебе идёт! Какая лапочка! — поддразнил вампира Ван Хельсинг, шаловливо поддев пальцем одну из его серёг, а затем, смеясь, прижался щекой к свежей и гладкой щеке своего подопечного.

— Иди к дьяволу, Гэбриэл! — расхохотался в ответ граф, отталкивая любовника и сдёргивая тюрбан. — Я не собираюсь быть твоей игрушкой!

— У тебя нет выбора! — хохотнул в ответ охотник, извлекая из шкафчика фен.— Следующий номер нашей программы! — смеясь и лукаво вкинув брови, торжественно возгласил он с радостным блеском в прекрасных глазах.

— Что ж, придётся отдаться на твою волю — раз спасения нет… — вздохнув, улыбнулся вампир. — Но, кажется, сушка феном вредна для волос. Во всяком случае, мои невесты уверены в этом, предпочитая естественный способ и как можно реже прибегая к помощи этого грозного инструмента, — рассмеялся Влад.

— О! Тогда отдадим предпочтение естественному способу. У тебя есть всё основания переживать за свою шикарную гриву, — расцвёл улыбкой Гэбриэл, с любовью окидывая взглядом шёлковый каскад роскошных волос любовника, не медля запустить в него руку, пропуская влажные пряди сквозь пальцы.

— Да ладно. Я пошутил. Заводи инструмент, — смеясь, распорядился граф. — Ничего с ней не случится.

— О‘кей. Как скажешь, — Ван Хельсинг включил агрегат и принялся обрабатывать им фантастические волосы улыбающегося любовника. Справившись с этим, Гэбриэл потащил его в спальню. Усадив графа на кровать, он взял в руку щётку, лежащую на туалетном столике, и расположился рядом.

— А теперь расчешем наше богатство… — удовлетворённо промурлыкал охотник. Мужчина повернул любимого к себе спиной и с огромным удовольствием принялся за анонсированный процесс.

— Гэбриэл, я вижу, мои волосы — твой фетиш, — улыбаясь, заметил граф, поворачивая к нему голову.

— Не вертись, — раздалось в ответ. И только дождавшись выполнения распоряжения Гэбриэл с улыбкой ответил на замечание друга: — А разве может быть иначе?.. Эта роскошная завеса блестящего чёрного шёлка просто создана для этого!

— Ладно. Не буду оспаривать сие утверждение. Я не против, — смеясь, согласился довольный комплиментом вампир. — И рад, что они так тебе нравятся.

— Только бы попробовал ты быть против… — ненадолго прерывая своё занятие, сексуально-томно, многозначительно предостерёг друга Ван Хельсинг, склонившись над его ухом, а затем, окунув лицо в его мягкие, ароматные волосы, деликатнейшими касаниями заскользившие по его горящей коже в нежнейшей ласке, добавил, покрывая блестящие пряди поцелуями: — Иначе быть не может…

И любовники, прижавшись друг к другу, на мгновение замерли в этот трогательный момент нежности, сполна наслаждаясь им.

С трудом оторвавшись от любимого вампира, охотник вернулся к прерванному делу, аккуратно расчесав длинные волосы Владислава, а затем повернул послушного его воле, улыбающегося графа лицом к себе, дабы удостовериться в успешном завершении процесса. Придирчивый взгляд, которым мужчина окинул результат своих стараний, легко убедил его в полном успехе: тяжёлый шёлковый полог ниспадал чёрными волнами на мускулистые плечи вампира, почти скрывая соблазнительную грудь Влада, оттеняя фарфоровую бледность его кожи и служа великолепным обрамлением поразительно привлекательного, точёного лица, словно изваянного из слоновой кости.

— Очарователен! — дал заключение Гэбриэл и, не дав ничего ответить Владу, обхватив его гладкие щёки и погрузив пальцы в только что приведённые в идеальный порядок мягкие волосы, прильнул к улыбающимся, чувственным карминным устам, увлекая друга в страстный и долгий поцелуй.

Это пылкое лобзание, естественно, плавно перетекло в очередное сплетение тел красавцев, в страстное занятие любовью, наполнившее спальню их тяжёлым, учащённым дыханием, жаркими вздохами, сладостными стонами, похотливыми возгласами и чувственными ахами. Вновь феерически насладившись друг другом, красавцы в состоянии приятнейшей истомы вытянулись в постели, обнимаясь.

— Думаю, тебе, вернее, нам пора подкрепиться, — сказал граф.

— Да, я тоже так считаю, — согласился Ван Хельсинг, — хоть на балу столы и ломились от угощений, которым я не преминул уделить внимание, — с тобой я трачу больше энергии, чем на поле боя или в бытность работы на Ватикан, — улыбнулся мужчина.