Поднявшись к себе, находящийся не в лучшем настроении охотник, приняв душ, прихватил из бара любимый абсент и расположился на кровати. Гэбриэл набрал отдыхающую на фешенебельном курорте Анну и вдоволь наговорился с ней, однако беседа с горячо любимой женой не смогла развеять охватившую его хандру. Поэтому Ван Хельсинг, добросовестно приложившись к бутылке, завалился спать, мысленно послав ползучего гада ко всем чертям.

Гэбриэлу привиделась его легендарная схватка с мистером Хайдом в соборе Нотр-Дам де Пари в столь памятном ему XIX веке. Но во сне всё совершалось по другому, не такому победоносному сценарию, и охотник, оказавшись лежащим под гигантскими колоколами на спине и вновь имея сомнительное удовольствие наслаждаться лицезрением мерзкой рожи, с капающей изо рта слюной, которая к тому же торжествующе ухмылялась, почувствовал, что не в состоянии пошевелить руками, которые были возведены вверх. К счастью, на этом кадре его пренеприятнейшее сновидение прервалось. Ван Хельсинг раскрыл свои чарующие глаза, одновременно с удивлением обнаружив, что сон перешёл в реальность и он действительно не может опустить вниз закованные руки.

На этот совпадение действительности с ночным видением заканчивалась, так как вместо отвратительного доктора Джекила его взору предстал другой его противник из того же столетия — обольстительный черноволосый красавец, с блистающими звёздами томными очами, соперничающими в яркости с отблесками золота его стильных серёг, в которого превратился гнусный урод. Однако эта воодушевляющая метаморфоза не привела прикованного наручниками к изголовью кровати мужчину в более радужное расположение духа.

Поняв, что происходит, Ван Хельсинг, вдохновенно выругавшись крутым непечатным выражением, дёрнулся так, что массивная кровать подскочила:

— Сукин сын! Что ты себе позволяешь?!!! Ты что, блядь, совсем обалдел от безнаказанности, проклятый монстр?!!! Немедленно прекрати это или ты горько раскаешься! Обещаю! Господом клянусь!

— О! Гэбриэл! Разве подобает архангелу, даже для выражения переполняющих его сильных эмоций, пользоваться табуированной лексикой! Да ещё с таким воодушевлением! — вампир «осуждающе» закатил глаза. — Не говоря уже о том, что клясться в Евангелие категорически не рекомендуется! Я шокирован! И сейчас упаду в обморок! — Владислав, пошатнувшись, схватился красивой рукой за сердце, а в следующее мгновение смог насладиться фирменным рыком вервольфа, который издал в ответ Гэбриэл, вновь сделавший безуспешную попытку избавиться от оков.

— Сейчас же сними с меня наручники, чёртов шут гороховый! Или ты пожалеешь!!! — прозвучала новая угроза охотника, неожиданно для себя угодившего в капкан.

— И не подумаю. Это обязательное «украшение» для строптивого любовника, — лучезарно улыбаясь, сообщил другу вампир, начиная раздеваться. — Ты просто ещё не оценил по достоинству мой сюрприз, но я помогу тебе это сделать, — пообещал граф. Сняв одежду, обнажённый черноволосый красавец-насильник, прекрасный, как олимпийский небожитель, сделал движение, намереваясь опуститься на пребывающую в узах столь же красивую жертву. Рычащий зверем охотник воспрепятствовал этому, постаравшись прицельно ударить Дракулу ногой.

— Гэбриэл, перестань! — недовольно скривился Влад, вовремя среагировав. — Эти твои пассы сильными и красивыми ножками совершенно неуместны в нашем текущем сценарии, к тому же абсолютно бесполезны: ты же понимаешь, что я действительно могу стать монстром и в любом случае получу своё! Не вноси излишнего драматизма и не порть игру!

— Я не собираюсь участвовать в твоих извращённых играх, мерзавец! — прорычал Ван Хельсинг, продолжая сотрясать кровать, стараясь оторвать от изголовья руки. Но результатом всех его усилий были лишь красные отметины от врезающихся в кожу крепких металлических «браслетов».

— Напротив, весьма собираешься, просто ты ещё не в курсе принятого тобой решения! — хохотнул демон. — Разнообразие никогда не помешает! К тому же ты сам своим немотивированным упрямством вынудил меня пойти на крайние меры и проявить изобретательность, дабы воспрепятствовать твоему досадному намерению лишить меня сегодня твоего сладостного общества!

— Больной извращенец! — Ван Хельсинг сделал ещё один мощный рывок, столь же безуспешный. — Негодяй!

— Я предпочитаю иные определения, — обворожительно улыбнулся черноволосый красавец, поносимый раздражённым другом. Белая изящная рука заскользила по загорелой коже жертвы, нежно лаская. — Гедонист и гурман. Но не будем спорить насчёт терминов — я согласен и на твои! — рассмеялся невозмутимый насильник.

Тяжело дыша, вспотевший от напряжения Гэбриэл бросил бесплодные попытки освободиться, словно огненными стрелами пронзая Владислава горящей в его прекрасных глазах злостью, в то же время с досадой чувствуя против воли охватившее его возбуждение при виде обнажённого, дерзкого и прекрасного демона, в которого он был влюблён, не питающего должного почтения к развенчанным архангелам.

— Умница! — одобрил граф. — Хватит трепыхаться, как пойманная птичка, теряющая в безнадёжной борьбе свои пёрышки. Силы тебе понадобятся совсем для другого дела! — лукаво-многообещающе подморгнул любовнику Влад. Колдовские глаза бесовки взблеснули в предвкушении. — Не беспокойся! Тебе понравится! — пообещал вампир, вновь придвигаясь к пойманному строптивому любовнику.

Ничего не ответив, Ван Хельсинг лишь яростно сжал челюсти, скрипнув зубами, бешено сверкнув на Дракулу своими дивными глазами, подарив его злобно-презрительным взглядом. Однако, хоть и злясь на себя, мужчина не смог не признаться себе, что ему и вправду начало нравиться то, что проделывал с ним любовник, как и в том, что граф был прав: ведь бывший вигилант любил и хотел черноволосого красавца и на самом деле жалел, что в раздражении отказался провести с ним сегодня драгоценное время, которого у них не так много осталось в запасе. Учитывая эти обстоятельства, абсурдно было обороняться от ласк того, к кому ты пылаешь жгучим желанием, пусть он и затеял провокационную сексуальную игру без твоего на то согласия. Поэтому, когда нагой красавец-вампир опустился на охотника, тот больше не сделал попытки помешать этому, и лишь из упрямства, вызванного гордостью и мужским самолюбием, дёрнулся и злобно рыкнул, отворачиваясь от поцелуя.

— О, Гэбриэл, ты превосходно справляешься со своей ролью в пикантной постановке под названием «Изнасилование охотника вампиром», — сверкая идеальной улыбкой, похвалил любовника Владислав, нежно проведя изящными пальцами по щеке охотника.

Нахмурившийся мужчина издал очередное рычание, которое, вопреки его желанию, перешло в томный вздох. Это было всё, чего смог добиться всеми силами сдерживающийся Ван Хельсинг, стремясь подавить стон от пронзившего его удовольствия, когда он пахом почувствовал возбуждение лёгшего на него Дракулы.

Нежные губы Влада приземлились на прекрасную грудь Гэбриэла, впечатываясь в бархатистую кожу влажным атласом. Не принимая ласку, Ван Хельсинг оторвал бёдра от кровати и поднял тело с лежащим на нём насильником вверх, выгибаясь дугой, пытаясь сбросить его прочь.

— Ооо!.. Ну, о’кей, не хочешь прелюдии — перейдём сразу к основной части. Я не против быстрого секса. — Следующим актом насильник рывком сдёрнул со своей жертвы бельё. Член Гэбриэла, вопреки его желанию, был возбуждён. — О, Гэбриэл, как же сильно ты меня не хочешь! — любуясь этим совершенством мужского достоинства, с довольной ухмылкой констатировал Дракула, плотоядно сверкая очами.

С пылающей в его глазах страстью, Владислав склонился к скипетру любви загорелого красавца и медленно и смачно провёл по нему языком, урча от удовольствия. — Ван Хельсинг дёрнулся, затрепетав от наслаждения. Подняв голову, граф бросил на насилуемого бесовски-лукавый взгляд, искрящийся чёрными бриллиантами. Закрыв глаза, блаженно облизался. С тяжело поднимающейся и опускающейся грудью Гэбриэл в изнеможении откинул голову.

Насладившись пылающей плотью, Дракула, взяв с прикроватного столика флакон с лубрикантом, сделал движение, чтобы раздвинуть красивые ноги любовника, но тот воспрепятствовал его намерению, сжав их.