Гэбриэл резко прервал лукаво-шутливую тираду любовника:
— Иди сюда, чёртов гад… — И охотник, грубо схватив графа в объятия, жёстко запечатал смеющийся рот властным поцелуем. Подмяв своего милого под себя, он повалил его на кровать, продолжая страстно ласкать и неистово целовать, при этом стаскивая с Владислава чёрные джинсы и бельё. Ван Хельсинг упоённо любовался Дракулой. — Что за чары, что за заклятие ты наложил на меня, Влад, что я забываю обо всём, забываю кто я и что я, желая одного — быть с тобой?..
— Спроси себя, Гэбриэл, ты наложил те же на меня…
— Ах! Что за красавец! Какие сладкие губы! Мягкий, нежный атлас! — счастливо улыбаясь, восхищённо воскликнул Гэбриэл, пылко прижимаясь устами к устам вампира. — Потрясающие волосы! Упоительная шёлковая ночь! — мужчина с восторгом окунул руку в густые пряди, пропуская их чёрными ручьями сквозь пальцы. — Как тёмные звёзды глаза! И тело греческой статуи!
— О! Мой прекрасный поэт! — засиял ослепительной улыбкой Владислав, нежась в лучах любви бывшего вигиланта, буквально чувствуя кожей их ласкающие прикосновения, купаясь в его влажном влюблённом взгляде, восторженно скользящем по его лицу и телу. — Никогда не думал, что моя красота будет воспета! — с лукавым блеском в глазах, признался счастливый демон, вновь польщённый своим ненаглядным. — Да ещё небесным принцем — красавцем-архангелом! — Обняв щеки улыбающегося любовника ладонями, восхищённый граф страстно приник к устам милого друга. — Но, честно говоря, не уверен, что я могу сравниться с ним в красоте!
— Ах, Влад! Не кокетничай! — рассмеялся при этом признании Ван Хельсинг. — Тебе, самовлюблённому демону, не идёт!
— Ах, Гэбриэл! Сила моей любви к тебе не идёт ни в какое сравнение ни с какой самовлюблённостью! Я боготворю тебя!
— О, Влад!..
Столь упоительное признание из уст обольстительного и действительно дьявольски самолюбивого короля вампиров окрасило щёки загорелого красавца пленительным румянцем, заигравшим на них лепестками алых роз, словно невидимый гениальный художник легко коснулся их кистью. В невольном смущении пушистые ресницы охотника скользнули вниз и густой тенью легли на его вспыхнувшие ланиты, скрывая чудесные зелёно-карие глаза.
Очарованный Дракула, затаив дыхание, любовался своим небесным Фебом. А очнувшись, привлёк к себе прекрасного архангела, заключая его в пылкие объятия, страстно целуя.
— М-м-м… Гэ-э-эбриэл… Какое же блаженство быть с тобой… Ты даже не представляешь!.. — лаская милого друга, целуя его душистые, мягкие локоны, нежно гладящие его кожу, с восторгом промолвил Владислав, когда он на мгновение выпустил из сладостного полона его губы.
— Я то же думаю о тебе…
— Серьёзно? Никогда не думал, что когда-нибудь буду так счастлив, любовь моя… — прижимая к себе любимого и будто грезя, задумчиво проговорил Дракула, сузив свои мерцающие глаза, смотря куда-то вдаль, за пределы комнаты.
— Я тоже, Влад, — в свою очередь крепко сжав в объятиях возлюбленного, ласково гладя его по рукам и плечам, скользя по ним своими тёплыми, мягкими ладонями, ответил Гэбриэл.
— Так, хватит нежной романтики. Переходим непосредственно к грешным плотским удовольствиям, — счастливо улыбаясь, вампир поменялся с любовником положением, в свою очередь повалив его на постель, и закрыл его сладкие уста неистовым поцелуем, глубоко введя ему в рот свой язык, ненасытный в своих ласках. — М-м-м, Гэбриэл… Мной владеет неутолимая жажда к прекрасному архангелу, — на миг отстранившись, сказал Влад, с любовью глядя на охотника. — Чем больше я наслаждаюсь тобой — тем больше хочу… тем сильнее моё желание…
— Значит, совсем как я, мой кровожадный красавец, — смотря на графа таким же влюблённым взглядом, ответил Ван Хельсинг, легко касаясь кончиками пальцев его лица, лаская гладкую, фарфоровую кожу нежными прикосновениями, очерчивая его точёные, благородные линии.
— Какая у нас с тобой теперь идиллия, Гэбриэл. Кто бы мог подумать… — довольно рассмеялся Влад и пристально посмотрел на друга, словно сам удивляясь этому. — Особенно учитывая предыдущие главы нашей бурной истории.
— Никто. А разве нам есть до них дело? Это наша история и больше ничья, и теперь мы открыли в ней новую главу, — мягко обхватив любовника ладонями за щёки, улыбаясь, сказал охотник.
— Никакого. И ты прав.
Гэбриэл взял руку Влада, любуясь её удивительной красотой, и продел свои пальцы между тонкими пальцами графа, мягко скользя сквозь прозрачные персты:
— Я влюблён в твои руки, Влад! — Охотник восхищённо накрыл руку вампира ладонью, нежно лаская. — Никогда не думал, что сильные, мужские руки, руки воина, могут быть так красивы! Обладать такой изысканной формой и такими утончёнными линиями! Какие длинные, изящные пальцы! — Архангел поцеловал объект своего восхищения, поочерёдно пылко прижавшись губами к рукам улыбающегося демона. — Какое счастье, что все они снова на месте! Не представляю, как я мог калечить такую, даже мёртвую красоту… — мужчина, перебирая, принялся целовать фарфоровые персты вампира.
— Ну, ты ведь тогда таким способом «обручился» со мной… — заметил демон с лукавой улыбкой. — Хотя, конечно, да, метод был довольно варварским, — усмехнулся Дракула, привлекая к себе возлюбленного ценителя, — но ведь ты был не в себе, делая это, и я давно простил тебя за жестокость, проявленную к моим рукам, любовь моя, — счастливо улыбаясь, уверил граф сконфуженного возлюбленного, подкрепляя заявление пылким поцелуем.
Влад, раздвинув свои длинные, стройные ноги и став на колени по обе стороны идеального торса Гэбриэла, приблизил свои красивые бёдра к его лицу и, взяв в руку свой возбуждённый член и мягко улыбаясь, стал головкой нежно обводить губы любовника.
Ван Хельсинг, смотря в мерцающие глаза милого, замурлыкал от удовольствия и накрыл её своим блестящим горячим расслабленным языком, поглаживая, потом медленно облизал, а затем, обхватив пламенными лепестками губ, пососал. Вампир сладостно застонал.
Обняв ладонями его точёные бёдра и не отводя взгляда от его горящих сладострастием глаз, мужчина разомкнул чувственные уста, с наслаждением принимая член своего прекрасного любовника в жаркое ложе своего рта. Владислав, положив свой скипетр любви на влажный, горячий язык Гэбриэла и скользя по нему, от наслаждения прикрыв веками с длинными, густыми ресницами глаза, почти полностью медленно погрузил член в пылающий, сочный рот своего кудрявого красавца, сладко и протяжно застонав. Охотник плотно сомкнул губы вокруг члена графа и принялся самозабвенно ласкать его языком, медленно обводя по кругу и посасывая, при этом то смотря любовнику в глаза, то, напротив, прикрывая веки от наслаждения, в то время как его руки сжимали искусительные, упругие, округлые ягодицы Влада, а затем переместились на его яички и стали нежно их поглаживать и играть с ними, щекоча.
Владислав же, упираясь рельефными, атлетическими руками в изголовье кровати, грациозно изгибаясь от удовольствия и то и дело откидывая в наслаждении голову с ласкающим его тело водопадом длинных блестящих чёрных волос, сладко стонал, временами кусая губы, чтобы заглушить слишком громкие выражения испытываемого им блаженства.
— Да-а-а… да-а-а… Гэбриэл… О-о-о-о!.. д-а-а-а-а… о-о-о!.. да-а-а… о, дьявол… У-у-у-м-м-м-м!.. Гэ-э-эбриэ-э-эл… А-а-ахх!.. О-о-о-о!..
Ван Хельсингу было чертовски приятно слышать эти сладострастные восторги возлюбленного вампира, причиной которых были его ласки, при этом он сам, чувственно дрожа, испытывал не меньшее удовольствие от процесса, чем граф: прилежно трудясь над его членом, наслаждаясь вкусом и ощущением нежной кожи, покрывающей упругую твёрдость, стараясь доставить любовнику как можно более яркие ощущения. Охотник постанывал от удовольствия, с каждым мгновением всё сильнее возбуждаясь.
Гэбриэл быстро довёл милого, — который мог, как и его друг, кончить от одного поцелуя своего ненаглядного и искусно оттягивал наступление разрядки усилием воли, мастерски владея своим телом, — до апогея.
