Содрогаясь в бурном апогее, погрузившем их в омут головокружительно блаженства, любовники в сладостной затуманенности сознания разорвали поцелуй, выскользнув лепестками губ из губ милого друга, издавая сладостные стоны. Импульсы упоительнейшей разрядки молниями пронзали тела красавцев, заставляя их выгибающиеся скульптурные тела, сплетаясь, извиваться на ложе любви в объятиях всецело завладевшего ими очередного фантастического финала. Состояние сумасшедшего экстаза, вызывающего эйфорию, дарящего ошеломительное удовольствие, которое бессильны описать слова, почти разлучало душу с телом. По силе потрясения это было сродни переходу в мир иной. Недаром знатоки в искусстве любви, французы, называют оргазм «маленькой смертью». И в полной мере испытать, что это такое, Дракула и Ван Хельсинг могли лишь в объятиях друг друга.
Задыхающиеся мужчины, в очередной раз вкусившие это потрясающее блаженство, обнялись, продолжая хватать ртом воздух, и, прижавшись друг к другу, дрожащими руками гладили тело возлюбленного, снова доставившее им не сравнимое ни с чем, божественное наслаждение. Сделав несколько глотков, восстановивших уровень кислорода в крови, любовники принялись жадно слизывать сперму с тел друг друга, скользя языками по их точёным изгибам. Глотая и с наслаждением подбирая её с губ кончиком языка, они вновь и вновь припадали рьяными устами к щедро увлажнённой из соком бархатистой и атласной коже, начисто вылизывая её. Покончив с делом, всё ещё неровно дышащие, удовлетворённые мужчины, нежно поцеловавшись, благодаря друг друга за доставленное неземное удовольствие, обнялись, откинувшись на подушки.
— Ах, Гэбриэл!.. Не знаю… как… я мог… столько времени… быть в разлуке с тобой… — срывающимся голосом с восторгом сказал Владислав, лаская любимого. — Только с тобой… я могу… по-настоящему ощутить… что такое — жить! Быть не-мёртвым… в посмертии! Моя жизнь… и не-смерть — это ты…
Чудесные глаза охотника светились счастьем. Он сильнее прижал к себе возлюбленного, восхищённо выдохнув:
— Влад…
Из-за Анны Гэбриэл не мог порадовать графа подобной декларацией, но вампира, понимающего причину этого, не расстроила немногословность милого — он говорил за них обоих.
— Гэбриэл! Любовь моя! Согласись, у нас с тобой особенная связь, потому-то ничто и не в силах её уничтожить!..
— Да, Влад… Ты прав… — подтвердил его друг, нежно гладя любимого по скульптурной спине.
Счастливо улыбаясь, глядя друг другу в глаза, они нежно касались лиц и тел. Очерчивали, пробегали по ним кончиками пальцев, лаская. От этого занятия их оторвал раздавшийся звонок.
Так как уже был почти полдень, по внутренней связи позвонила экономка, чтобы осведомиться насчёт завтрака для дорогого «захворавшего» хозяина. Ван Хельсинг велел подать его в уютной семейной столовой. Отдав распоряжение, Гэбриэл вновь всё своё внимание сосредоточил на возлюбленном госте. На устах вампира заиграла лукавая ухмылка.
— Разве ты ещё голоден?
Вместо ответа охотник, игриво рыкнув, резким рывком схватил поддразнивающего его друга и брутально подмял смеющегося вампира под себя, грубо и жёстко целуя.
Продолжающий находиться в «карантине» Ван Хельсинг, валяясь на диване, пытался работать с ноутбуком: мужчине было сложно сосредоточиться — перед его глазами то и дело вставали картины его недавнего жаркого времяпрепровождения в компании красавца-вампира, вновь пробуждая желание. Вдруг дверь в комнату, где находился охотник, резко распахнулась, словно ураганом, и в дверном проёме возник, будто прочитавший его мысли, ослепительно улыбающийся Дракула:
— Как дела у моего несчастного, покинутого женой на произвол судьбы, друга? Помощь не требуется?
— Чертовски требуется, — пленительно улыбнулся в ответ Гэбриэл. Мужчина отложил в сторону ноутбук и, томно смотря в глаза любовника чарующим взглядом своих обворожительных глаз, демонстративно-сексуально приоткрыл красивые, чувственные уста, ввёл в рот указательный и средний палец, целуя-посасывая их, а затем извлёк руку из этого сочного грота сладости и эротично, медленно, провёл ею по туго обтянутой тканью футболки, выпуклой груди и атлетическому животу к паху. Обхватив ладонью соблазнительную выпуклость, он стал ласкать себя, похотливо изгибаясь, призывно покачивая бёдрами и постанывая.
Лицезря сие зрелище, — могущее завести и святого, а не только сластолюбивого вампира, влюблённого в загорелого красавца, разыгрывающего перед ним эротическое представление, — Влад был мгновенно охвачен диким возбуждением, его глаза вспыхнули огнём желания, как грандиозные пылающие каменные чаши в его потусторонней Ледяной Крепости.
— Дьявол… Гэбриэл… Помощь на подходе! Разоблачайся! Сейчас буду с визитом к недужему другу!
— Есть! — хохотнул Ван Хельсинг. — И давай побыстрее!
— Через минуту. Готовься. — И дверь так же стремительно захлопнулась, как и открылась, заглушив звук смеха удаляющегося гостя мнимого больного.
Улыбающийся Гэбриэл, охотно выполняя распоряжение любовника, оставил работу и направился в спальню, предвкушая грядущее наслаждение. Он быстро разделся и лёг на кровать, игриво-картинно приняв соблазнительную позу, словно прекрасный натурщик перед невидимым художником. Едва охотник возлёг на ложе, на пороге спальни появился Влад, элегантно опёршись о дверной косяк.
— О-о-о, Гэбриэл, как жаль, что я не живописец. Но, к счастью, я могу воспользоваться техническим прогрессом, — улыбаясь, Владислав извлёк телефон и нацелил его на любовника.
— Чёрт, Влад!.. — воскликнул мужчина, со своей мгновенной реакцией охотника натянув на себя одеяло, едва ли не прежде чем граф навёл на него опасное средство связи. — Скотина.
— Ха-ха-ха! Не бойся, — расхохотался вампир, пряча гаджет. — Я пошутил. Не будем рисковать. Мало ли чего. Бережёного Дьявол бережёт.
— Ну ласкай же меня, мой демонический красавец! Мой тёмный Адонис! — пафосно возгласил Гэбриэл, театрально протягивая к вампиру точёные руки, приняв живописную позу знойного красавца, томящегося в разлуке с предметом своей страсти. — Я заждался тебя и изнемогаю от желания!
— О! Гэбриэл! Вот кто превосходный лицедей!
С этими словами граф приблизился своей грациозной поступью к кровати и опустился на неё, обнимая и нежно целуя своего разлюбезного.
— Беру пример с тебя.
— Ха-ха-ха! Ну и прекрасно! Как-никак номинально я твой старший товарищ и должен всему обучить младшего! — И нежные уста вампира накрыли, засосав, жаждущие его поцелуев губы мужчины, заставив того задрожать от сладости ощущений, затрепетав каждой клеточкой. Всласть поласкав губами и языком жаркий, бархатный рот милого, Владислав на мгновение оторвался от него: — Повздорил сегодня из-за тебя с невестами: говорят, что я провожу с тобой больше времени, чем с ними. А Маришка даже выразила горячее желание, чтоб Анна поскорее вернулась домой и внесла коррективы в график наших встреч.
— А ты? — Гэбриэл, улыбаясь, с любовью смотрел на вампира. Его руки жадно скользили по прекрасному телу любовника, страстно его лаская.
— А что — я? — Дракула удивлённо поднял брови на вопрос возлюбленного. — Сомневаешься, что бунт на корабле был тут же подавлен?!
— Ха-ха-ха! Ничуть, ты не только остальными вампирами, но и своим гаремом правишь железной рукой! — рассмеялся Гэбриэл.
— С женщинами иначе нельзя — иногда просто не обойтись без нужной дозы строгости, иначе эти милые прелестницы лишат тебя всей прелести бытия, — смеясь, наставительно заверил друга вампир, пылко отвечая на ласки мужчины, сладко целуя его в нежные уста, — а тогда за передышкой хоть в Ад беги!
— Тебе виднее, — рассмеявшись, не стал спорить с этим заявлением Гэбриэл, в нетерпении начав разоблачать графа, покрывая пламенными поцелуями его лицо, шею, атлетические плечи и рельефную грудь. — У тебя намного более обширный опыт общения с женщинами: они вешаются на тебя гроздьями.
— Ты пользуешься у них не меньшим спросом, — Дракула усердно возвращал жаркие ласки, нежа и гладя своего прекрасного возлюбленного, — проблема в том, — сверкнул бесовской улыбкой вампир, — что ты у нас верный супруг и ни с кем не изменяешь жене, не считая твоего чистого и безгрешного адюльтера со старым, проверенным и надёжным боевым товарищем, родом из XV века, — рассмеялся Влад. — Но это так — невинные шалости. Мелкие проказы. Не о чем и говорить…
