Когда уста любовников на мгновение рассоединились, Влад змеем скользнул по телу друга, обвивая его, оказавшись у него за спиной, желая заняться тем, чего он до сих пор ещё не делал. И прежде чем Ван Хельсинг успел среагировать на изменение положения возлюбленного, тонкие руки обняли его со спины, лаская его античный живот и грудь, уделяя особое внимание соскам, стимулируя их лёгкими прикосновениями кончиков пальцев, потираниями и поглаживаниями, обводя абрисы ореол, в то время как Дракула начал устилать его шею и плечи россыпями нежных поцелуев; а затем принялся целовать его скульптурную спину, очень медленно спускаясь по ней всё ниже, лаская губами и языком каждый миллиметр смуглой бархатистой кожи.
Гэбриэл, сладострастно выгибаясь в объятиях графа, замурлыкал от удовольствия — доселе он и не знал, вернее, не помнил, насколько у него эрогенна эта зона, и понял, что такой она — как и всё его тело — становится лишь тогда, когда он упивается ласками черноволосого красавца. За его спиной раздался довольный смешок. Влад продолжал усердно дарить другу чувственное наслаждение, самозабвенно потчуя Ван Хельсинга умелыми ласками: балуя скульптурную спину любовника лёгкими быстрыми касаниями губ и трепетными поцелуями, сопровождаемыми столь же нежными прикосновениями рук, переходящими в страстные поглаживания.
Владислав не знал устали, проводя стонущего любовника через целое море искусных и изысканных услад, обрушивая на него водопады пылких лобзаний и изощрённых чувственных стимуляций, умело варьируемых так, чтобы вызвать наиболее яркую реакцию у его возлюбленного подопечного. Гэбриэлу лишь оставалось блаженствовать, с головой утопая в наслаждении и млея, похотливо изгибаться в руках прекрасного графа, издавая сладостнейшие для уха вампира звуки непередаваемого словами удовольствия, которое испытывал в его объятиях ненаглядный архангел, его блистательная добыча…
Дойдя в своих стараниях как следует ублажить милого друга до его сексуальных, накачанных ягодиц, Влад, обнимая, мягко положил на них руки, тая от ощущения нежной кожи тугих округлых прелестей загорелого красавца, наполнивших его ладони… Продолжая услаждать античную спину любовника то нежными, то страстными поцелуями, засасывая загорелую кожу, проводя по ней изобретательным языком, Владислав, обхватив ягодицы друга своими длинными, тонкими пальцами, принялся ласкать упругие полушария, чувственно массируя их, сжимая и гладя. А затем палец вампира скользнул в начало впадинки, разделяющей волнительные «близнецы», и, затаив дыхание, медленно провёл по искусительной, жаркой ложбинке.
Тяжело дышащий Ван Хельсинг, чувствуя частые удары своего взволнованного пульса, томно застонал, трепеща от возбуждения и предвкушения. Когда он почувствовал палец вампира на своей розетке, его сердце заколотилось как сумасшедшее.
Владислав стал ласкать анус Гэбриэла, эти волшебные врата в его Эдем, нежно обводя его по кругу кончиком пальца. Розовые лепестки, отзываясь на ласку, подрагивали…
— Твой «храм»… не против… принять… моего «пилигрима»? — прозвучал над ухом охотника сексуальный, обволакивающий баритон, увлекающий в пучину неземных наслаждений. Кончик языка прерывисто дышащего вампира скользнул ему в ухо, прошёлся по раковине, после чего граф стал лизать его, посасывать мочку.
— Он… жаждет… его принять… — так же тяжело дыша, жарким, срывающимся от возбуждения голосом, звучащим надтреснутым хрусталём, ответил охотник, чувственно выгибаясь. Изогнувшись, он похотливо потёрся ягодицами о головку твёрдого член графа. С губ мужчин одновременно сорвался сладкий стон, слившийся в один. Ван Хельсинг ещё сильнее выгнулся, отставляя свои восхитительные, округлые прелести, погружая нежные полушария прямо в обнявшие их ладони Дракулы, будто созданные, чтобы наполняться ими… Любовники издали очередной сладостный стон.
Постанывая, распалённый Гэбриэл стал тереться ягодицами о бёдра друга, извиваясь пышущей жаром огненной саламандрой в его руках. У вампира перехватило дух. Голова пошла кругом от дикой страсти и бешеного желания. Во время любовных баталий с прекрасным архангелом демону казалось, что в его груди не просто снова бьётся сердце, а что оно заходится бешеным стуком…
— Ооо… Гэбриэл…
Пришла очередь применить вспомогательное средство, и Влад поспешил достать лубрикант. Ван Хельсинг обхватил руками и раздвинул свои ягодицы, подставляя любовнику свой зад с жаждущей его члена розовой дырочкой. Сглотнув, Дракула, закусив губу, аккуратно ввёл в расслабленный анус мужчины покрытый лубрикантом палец, проникая в тугой жар друга и смазывая его, после чего поторопился проделать то же со своим возбуждённым членом. Охотник изнемогал от желания снова почувствовать в себе сладостный скипетр любви черноволосого красавца и, ожидая этого, нетерпеливо простонал, шире раздвигая руками свои ягодицы:
— Давай же… Вла-ад…
Выполняя их обоюдное желание, Владислав аккуратно скользнул в тело своего страстного любовника. Мужчины почти вскрикнули, вновь ощутив эту несказанную сладость единения с любимым. Их сладострастный возглас перешёл в протяжный стон.
Двигаясь навстречу любовнику, лежащий на правом боку Гэбриэл положил ладонь левой руки на ягодицу Влада, такую же округлую и аппетитную, как и у него самого, и, обхватив её, одновременно «помогал» ему совершать проникновения в своё тело, мягким нажимом регулируя ритм и темп движений графа.
Не изменяя бокового положения бёдер и не переставая двигаться, охотник изогнулся в пояснице, ложась на спину, желая в процессе целоваться со своим черноволосым красавцем. Он обвил рукой плечи склонившегося к нему любовника, и их губы слились в пламенном поцелуе. Ни на мгновение не прекращая ритмично изгибать бёдра, прекрасные мужчины страстно ласкали губами и языком рты друг друга, упиваясь сочностью и ароматом свежего атласа и жаркого бархата.
Тела любовников каждой своей клеточкой ласкались в изысканном танце любви: руки и ноги были переплетены, уста слились воедино, гармоничными покачиваниями бёдер «лоно» Ван Хельсинга и скипетр любви Дракулы страстно гладили и нежили друг друга, то и дело заставляя любовников размыкать губы, исторгая у них сладостные стоны.
Поцелуи и дурманящие разум скольжения упругой плоти в страстно обнимающем её пламенном теле. Поцелуи и скольжения… Градус страсти всё повышался — движения охваченных любовным азартом мужчин становились сильнее, резче и интенсивнее. Стали раздаваться громкие хлопки тела о тело. Бёдра и ягодицы со всё более короткими интервалами встречались друг с другом, а член Дракулы всё динамичнее скользил в жаре тела Ван Хельсинга. Губы мужчин выпустили друг друга из плена: начавшие энергично работать бёдрами любовники, уже не могли дарить друг другу эту ласку — лишь стонать, наполняя сладострастными звуками комнату и задыхаясь, ловить приоткрытым ртом воздух. Громкие хлопки. Шумное, захлёбывающееся дыхание. Сладкие стоны. Толчки члена в пламенное тело всё неистовее.
Туда и обратно. Туда и обратно. Туда и обратно.
— А-а-а-х-х!.. У-у-у-м-м-м-м… Гэ… бри… эл!..
— Да-а-а-а… О-о-о-о-о!.. Вла… ад!..
Туда и обратно. Туда и обратно. Туда и обратно.
Движения продолжали набирать обороты. Быстрее. Ещё быстрее. Ещё.
Туда и обратно. Туда и обратно. Туда и обратно.
Казалось, от огненного секса начал плавиться сам воздух.
Туда и обратно. Туда и обратно. Туда и обратно.
По фантастическим телам слившихся в одну плоть красавцев со всё возрастающей силой сладострастной дрожью пробегали волны упоения, предвещая скорый зенит.
Перед самой кульминацией Владислав извлёк свой скипетр любви из «лона» любовника и, скользнув ему в объятия, стал тереться своим членом о член друга, помогая их ласкам рукой, в то же время потянувшись губами к губам охотника. Целуясь с Владом, Гэбриэл дополнил любовный ансамбль своей ладонью, лаская их скипетры любви, гладящие друг друга.
Несколько движений ласкающих рук и их потирающиеся друг о друга нефритовые жезлы, начав сокращаться в спазмах умопомрачительного оргазма, принялись изливать на трепещущие тела мужчин молочный сок, смешивая его в коктейль любви. По телам ангела и демона одновременно пошёл электрический ток вершины наслаждения.
