— Ха-ха-ха! А не так давно кто-то с не менее страстным возмущением отвергал даже невинные дружеские объятия старого соратника, грозя ему за это страшными карами!

— Заткнись, раздевайся и иди ко мне! — охотник попытался приподняться, чтобы ускорить этот процесс, самому занявшись им, но Владислав с усмешкой оттолкнул его.

— Слушаюсь и повинуюсь, о мой сиятельный архангел! — Дракула поднялся на ноги, на минуту возвысившись над Гэбриэлом, словно статуя, изваянная из мрамора, снял брюки и бельё самостоятельно, а затем грациозно опустился вниз и лёг на любовника, заставив того затрепетать от наслаждения, почувствовав обнажённым телом тело черноволосого красавца и его возбуждение.

Ван Хельсинг жадно схватил вампира в объятия и, перекатившись, оказался на нём. Он жаждал наверстать упущенное и излить на любимого всю свою страсть, ласку и нежность, накопившиеся в нём за год. И, наконец, это возможность представилась!

Млея от сладости, прикасаясь своей горячей кожей к свежей, гладкой коже графа, наслаждаясь ощущением возбуждения Влада, очарованный Гэбриэл каждым фибром души впитывал в себя красоту обнажённого любовника, скользя по его телу восхищённым взглядом, горящим любовью. В блестящих глазах вампира сверкало не меньшее восхищение и такое же пылкое чувство.

Охотник склонился над своим красавцем, с радостью оказавшимся в руках возлюбленного архангела, отдаваясь его ласкам, и провёл кончиком языка по его мягким и нежным устам. Тонкие губы разомкнулись, маня его проникнуть в этот грот наслаждения. Но Ван Хельсинг, улыбаясь, отклонился: ему захотелось медленной игры, максимально продлевающей удовольствие. Он снова наклонился, нежно прильнув губами к губам Влада, но когда тот попытался увлечь его в проникновенный поцелуй, опять шаловливо увернулся.

Однако Дракула не собирался долго длить эту дразнящую любовную игру — его кровь бурлила от ярой страсти, и, когда Ван Хельсинг вновь приблизил свои чувственные губы к сладким устам графа, тот больше не дал ему увильнуть от глубокого лобзания: он с силой обхватил рукой затылок мужчины и прижал его лицо к своему, в то же время властно проникая языком в горячий бархат его рта.

Гэбриэл уступил настоянию Владислава, долго, глубоко и сладостно целуясь с ним, наслаждаясь его нежным, сочным и ароматным ртом, лаская и нежа его своими мягкими губами и трепетным языком.

Всласть удовлетворив желание любовника проникновенным и долгим поцелуем, охотник, перейдя к следующему пункту в наслаждении прекрасным графом, устремил своё внимание на его соблазнительную — мускулистую и гладкую — грудь. Он склонился вниз и стал рассыпать по ней нежные и страстные поцелуи.

Влад блаженно заурчал и, подаваясь навстречу ласкающим губам, довольно-лукаво сверкая глазами, задал Гэбриэлу провокационный вопрос:

— Нравится мужская грудь?..

Ван Хельсинг, прервав своё занятие, бросил на лукавого любовника пламенный взгляд. — Не мужская… твоя, Влад… — не замедлил он попотчевать черноволосого красавца новым мёдом для его ушей, возвращаясь к ненадолго оставленному предмету своих забот.

— Ммм… Гэбриэл… — блаженно проворковал вампир, наслаждаясь ласками и новым сладостным признанием загорелого красавца.

Гэбриэл, медленно обведя горячим кончиком языка контур ареолы одного из сосков вампира, нежно засосал мгновенно набухший бутон в рот. Продолжая ласкать его языком, сосать, играть с ним, моментами игриво покусывая, он в то же время мягко обхватил кончиками пальцев другой сосок, нежно его потирая, чувствуя, как бросившаяся к ним кровь заставляет их твердеть и увеличиваться в размере.

— У-у-м-м-м-м… Гэ-эбриэ-э-эл… — задрожав, простонал, изгибаясь от удовольствия, трепещущий Влад, ласково перебирая локоны любовника, гладя его по атлетическим плечам, мускулистым рукам и широкой спине.

— Как ты сексуален и чувствителен, Влад! — удовлетворённо прокомментировал его реакцию охотник, порхая языком по соскам графа.

— В твоих руках, любовь моя! — прозвучал упоительный ответ.

Пососав и поласкав бутоны языком и пальцами, мужчина повторил действия на обоих сосках, после чего нежно, как дуновение тёплого бриза, подул на грудь Владислава, тихо застонавшего от столь изысканных ласк в исполнении возлюбленного, и отклонился, чтобы полюбоваться результатами своих стараний, наслаждаясь видом эрекции своих раскрасневшихся и расцветших подопечных, окружённых фарфоровой кожей.

— Словно розы на снегу… — прозвучало поэтическое сравнение улыбающегося охотника, довольного полученным эффектом.

По сияющему лицу Влада было видно, сколь невообразимо приятно и одновременно неожиданно для вампира было услышать это новое образное уподобление из уст любовника, свидетельствующее о силе его чувств и степени увлечённости. Что могло служить большим доказательством истинной любви сурового охотника на монстров, чем эти лирические излияния?

— О! Гэбриэл!.. Ты определённо стал поэтом! Это уже второй поэтический оборот в мою честь! Я польщён и восхищён!

Очарованный граф обхватил Ван Хельсинга за шею и привлёк сладкие уста, совершенно неожиданно оказавшиеся столь склонными к поэзии, к себе для нового дурманящего поцелуя.

— Сам не ожидал… — хохотнув, счастливо улыбнулся красавец-шатен, сладостно целуя черноволосого красавца.

— Тогда, может, в итоге ты когда-нибудь посвятишь мне поэму? — лукаво полюбопытствовал вампир. — Или хотя бы сонет?

— Ха-ха-ха! Разве что что-нибудь в жанре пародии… — расхохотался в ответ мужчина.

— Сукин сын… — вампир, приподнявшись, жёстким захватом обхватил шею охотника и резко притянул его к себе, брутально и смачно целуя, а затем, применив ловкий приём, поменялся с ним местами, оказавшись сверху и принимая на себя лидирующую роль в ласках. Покрыв поцелуями лицо, шею и плечи прекрасного любовника, Влад в свою очередь занялся соблазнительной грудью стонущего Гэбриэла, гладя её руками, целуя и лаская возбуждённые соски друга губами и языком, чувствуя, как они твердеют, наливаясь кровью, наслаждаясь их сильной эрекцией.

— Гель, — лаская графа, сбивчиво напомнил ему, сладостно дрожа от его прикосновений, Ван Хельсинг, — он остался в спальне.

— Знаю, — ответил вампир, проводя языком по груди охотника. — Сегодня обойдёмся без вспомогательных средств.

— Без?! — Гэбриэл приподнялся на локтях.

— Расслабься, — улыбнулся Дракула, мягко укладывая его обратно. — Сегодня у нас будут любовные утехи иного рода. Надеюсь, ты не против разнообразия.

С этими словами Владислав взял влажный от смазки, впечатляющий красавец-член любовника в ладонь и прижался у нему своим, не менее возбуждённым, скипетром любви, не уступающим члену Гэбриэла ни в размере, ни в красоте, ни в благородстве формы.

— Хм… Гэбриэл, они у нас с тобой, как близнецы… — удовлетворённо хмыкнул улыбающийся вампир, и, не дожидаясь реакции на своё замечание стал тереться о член друга своим, руками помогая делу.

Ван Хельсинг действительно был не против: такая форма единения была не менее приятной, чем классический секс. Приподнимая бёдра, он также стал двигаться, внося свою лепту в совершение сладостного трения возбуждённой плоти друг о друга, сладостно постанывая сквозь закушенные в наслаждении губы.

В процессе фроттажа члены любовников выделили ещё больше вещества сладострастия, обильно увлажняя их. Смазка стекала по ним капля за каплей.

— О! Гэбриэл! У нас с тобой просто потоп друг от друга, — довольно осклабился Влад, ни на мгновение не прекращая упоительный процесс. — Думаю, мы вполне могли бы обойтись и без лубриканта. Но не будем отклоняться от первоначальных планов.

Владислав, не переставая интенсивно двигаться, покрывал лицо и тело любовника то нежными, то страстными поцелуями. Гэбриэл пылко отвечал и также целовал и ласкал вампира везде, где мог дотянуться: гладил атлетические плечи, рельефные руки, скульптурную спину, наслаждаясь атласной кожей и ощущением стальных мускулов под нею, нежно обвивал ладонями тонкую талию графа, страстно сжимал его упругие, округлые ягодицы и не возражал, когда тот слегка перестарался и укусил его за правый сосок до крови.