Слизнув кровь, черноволосый красавец спустился ниже, склонившись над пахом Ван Хельсинга. Охотника, уже дарившего другу подобные ласки, отчего-то вдруг смутило аналогичное намерение Дракулы в его отношении: по-видимому, в форме смущения проявилось его непроизвольное и неосознанное опасением доверить рту вампира своё достоинство. И почувствовавший неловкость Гэбриэл, ещё не привыкший к такому выражению любви со стороны демона, хотел было возразить, но когда Влад взял его член в рот, принявшись с наслаждением сосать и лизать его, урча от удовольствия, ничего, кроме возбуждённого стона, уже не вышло. Всё, что мог делать мужчина — это, откинув голову, лежать и стонать от умопомрачительного наслаждения, мотая ею из стороны в сторону, цепляясь дрожащими пальцами за длинный ворс роскошного ковра.
— А-а-а-х-х… Вла-а-а-ад!.. У-у-у-м-м-м-м… О-о-о-о-о…
Ван Хельсинг не ожидал, что столь гордый собой Владислав пожелает сделать ему феллацио. Он сомневался, что даже невесты когда-нибудь награждались оральными ласками своего обожаемого повелителя. Что могло служить лучшим доказательством настоящей любви, чем это?
Охотник был чрезвычайно польщён и удовлетворён не только самим фактом, но и тем, с каким упоением граф занимался этим, а также тем, что, погружая его в небесное блаженство, даря дурманящие разум волшебные чувственные ощущения, Влад ласкал его с помощью тех приёмов и способов, какие были ему наиболее приятны, демонстрируя, что и спустя шесть с половиной столетий не забыл предпочтений любовника. Обнаружить новое подтверждение его любви было чертовски приятно! Наконец, под напором языка и губ вампира, Гэбриэл почувствовал, что скоро не выдержит.
— О-о-о… Влад… а-а-х-х… я… всё… у-у-у-м-м-м… — приподняв голову, едва нашёл силы, чтобы выдавить из себя эти слова, задыхающийся от наслаждения мужчина.
Дабы полюбоваться картиной оргазма сладкого любовника, красоты которой он был столетиями лишён, Владислав, выпустив его содрогающийся член изо рта, отстранился, ещё пару раз провёл рукой по красивому скипетру любви друга и с удовольствием наблюдал, как он, содрогаясь в экстазе, выстрел за выстрелом, фонтанирует сперму на свой античный живот, стекающую по нему белоснежными струями.
— Надеюсь, тебе понравилось, — Влад облизал тонкие губы, сверкая мраком глаз.
— Не то слово… Я увидел небо в алмазах… И жажду вернуть тебе любезность.
— Согласен.
Любовники поменялись местами. Теперь Гэбриэл постарался орально ублажить Владислава. Когда член вампира оказался в горячем, влажном плену его рта, Влад протяжно застонал и отбросил свою гордую голову в небесном наслаждении. Это был второй раз, когда мужчина делал минет любимому вампиру после возобновления дружбы. Опыта было явно недостаточно, но охотника вели подсознательные навыки, и он отлично справлялся со своей задачей.
— Ха-а!.. О-о-о… дьявол… У-у-у-м-м-м… Гэбриэл… всё… я скоро не выдержу…
Но Ван Хельсинг только усмехнулся про себя в любимой манере Дракулы: охотник решил не упускать возможности посоревноваться даже в искусстве любви. Он с наслаждением продолжал усердно сосать и лизать член друга до тех пор, пока граф, содрогаясь в оргазме, не кончил ему в рот, наполнив его сладкой вязкой спермой. Вкус был крайне непривычен для охотника, но приятен. Доведя графа до кульминации, Гэбриэл с удовольствием проглотил сок Влада, а затем, глядя в пронзительные глаза вампира, отёр губы одним пальцем и похотливо облизал его.
— Должен признать, ты снова удивил меня, в самом приятном смысле, — Владислав поцеловал друга со всей присущей ему страстью. Это было большей похвалой, чем слова.
— Кажется, я безнадёжно провалил испытание, — улыбнулся Гэбриэл, небрежно почесав в затылке.
— Испытание? О чём ты?
— Год назад, когда я покидал твою спальню утром, я клялся именем Господа, что никогда больше не захочу заниматься с тобой любовью и не позволю осквернять своё тело.
— Припоминаю, а я ответил: «Осквернять тело? Разве любовь — это скверна? Ведь в Евангелие от Иоанна сказано, что Бог — это Любовь.» Ты же, конечно, не преминул инкриминировать мне бесовский софизм. А на прощание я тебе сказал: «Посмотрим, на сколько хватит твоей силы воли».
— Что ж, должен признать, моя воля безнадёжно проиграла битву моей любви…
— И я этому нескончаемо рад. Ты не представляешь, как я счастлив, что мы вновь обрели друг друга…
— Я тоже, Влад…
Губы мужчин слились в нежном поцелуе. С огромным трудом оторвавшись друг от друга, любовники поднялись с пола и начали собирать вещи, одеваться и приводить себя в порядок. Ночь только началась, и им предстояло добросовестно играть роль великих глав Ордена Дракона.
Дракула бросил Ван Хельсингу гигиенические салфетки, которыми тот отёр сперму со своего живота. Одевшись, Владислав достал расчёску и стал причёсывать растрепавшиеся волосы, пока Гэбриэл подбирал с ковра его рассыпавшийся на части зажим для волос.
— Куда-то запропастился один из твоих чёртовых шипов, — сказал любовнику охотник. — Никак не могу его локализировать. Иди с распущенными, — красиво очерченные, чувственные губы мужчины расплылись в довольной усмешке. Он в который раз с восхищением окинул взглядом красавца-вампира, занимающегося своими роскошными волосами. — Женщины помрут от зависти, — со смехом спрогнозировал Гэбриэл.
— Ха-ха-ха! — отозвался смеющийся голос графа. — Рано злорадствуешь! Даже если ты, гадкий мальчишка, куда-то подевал детали моего фамильного аксессуара, это не проблема — я всегда могу обойтись стильной готической лентой! — торжествующе сообщил Владислав, окатив любовника сиянием своей ослепительной улыбки. — Так что не дурачься, а лучше посмотри-ка как следует, — распорядился вампир, собирая в хвост густые волосы.
— Ладно, — Гэбриэл опустился на колени, возвращаясь к прерванному занятию, шаря руками по ковру. — До чего я дошёл, — печально вздохнул он, — стал слугой у жестокого вампира, нагружающего меня непосильной работой…
— Аха-ха-ха! Гэбриэл! — В поле зрения занятого усердными поисками, коленопреклонённого охотника шагнула пара стройных ног, облитых блестящей кожей начищенных до сияния чёрных сапог, подчёркивающих красоту и благородство их формы. А вслед за ними появилась лилейная рука, грациозным движением извлёкшая закатившийся за ножку дивана, недостающий элемент заколки, тщетно разыскиваемый Ван Хельсингом, и как белая птица вновь вспорхнула вверх. Гэбриэл поднял голову. — Ну, и какой мне прок от такого нерадивого слуги, — влюблённый взгляд его дивных глаз встретил лучезарный жемчуг сияющей улыбки и блестящие агаты самодовольно прищуренных тёмных очей черноволосого красавца, протянувшего свою аристократическую руку за остальными деталями, — если в итоге приходится самому утруждаться? Ну, давай сюда то, что обнаружил. — И изящные пальцы нетерпеливо затрепетали.
Охотник поднялся на ноги:
— Ну, уж не обессудьте, Ваше кровожаднейшее темнейшество, я не обладаю вампирским зрением! — довольно осклабился мужчина, протягивая демону недостающие части заколки.
Взяв найденные Ван Хельсингом детали аксессуара, Владислав ловко заколол свои потрясающие волосы в традиционный шикарный хвост.
— Иди сюда, о мой нерасторопный, но прекрасный слуга, — страстно выдохнул граф. Покончив с туалетом, он привлёк к себе ангельского красавца, закрывая его рот сладостным поцелуем.
— Это что, награда за мою нерасторопность? — нежно ответив на поцелуй, лукаво поднял брови охотник, когда их губы рассоединились.
— Именно. Я самый лучший в мире Хозяин!
— Ха-ха-ха! Ну, это вряд ли, — ухмыльнулся Гэбриэл. — Но любовник, да, самый лучший! — И Ван Хельсинг, любуясь разлюбезным, ласково провёл своей тёплой, мягкой ладонью по свежей и гладкой щеке счастливо улыбающегося вампира. — Но всё-таки, несмотря на мой недостаток проворства, необходимого в этой должности, я лучше Игора? —улыбаясь, с лукавым блеском в прекрасных глазах полюбопытствовал загорелый красавец.
— Хмм… Сложно сказать… — протянул вампир, задумчиво подняв свои красивые, выразительные глаза к потолку.
