Гэбриэл также задрожал с головы до ног, ещё чаще и громче задышав, когда почувствовал, как Владислав осторожно начал входить в него. Повернув голову назад, чтобы видеть происходящее, Ван Хельсинг как мог, облегчал процесс, выгибаясь и покачивая бёдрами, помогая скипетру любви Дракулы войти в себя, интуитивно варьируя позы по мере его прохождения и корректируя угол соприкосновения, стараясь принимать самое удобное положение для наиболее комфортного введения члена. Благодаря лубриканту, обладающему расслабляющими и обезболивающими свойствами, он почти не испытывал дискомфорта.

Во время непередаваемого процесса физического соединения по телам тяжело дышащих любовников волнами проходили сладострастные судороги, током передающиеся от тела к телу. Со срывающимся, шумным дыханием, похотливо приоткрывая рты и кусая губы, они стонали, дрожа от неземного ощущения постепенного слияния друг с другом, вновь испытываемого ими спустя более шести столетий!

Всё-таки процесс для охотника был весьма непривычен — в один момент его мышцы, повинуясь непроизвольному нервному импульсу, вдруг сжались — Ван Хельсинг дёрнулся и зашипел сквозь зубы, болезненно задышав. Влад тут же остановился:

— Ш-ш-ш… Всё… всё… — Рука замершего вампира скользнула по бедру и животу напряжённого мужчины, ласково, успокаивающе поглаживая его. Спустя минуту граф почувствовал, что спазмированные мышцы любовника вновь расслабились, и продолжил очень медленно вводить в него член, не переставая нежно поглаживать Ван Хельсинга по животу, помогая ему полностью расслабиться.

После того как, скрывшись в принявшем её горячем лоне Гэбриэла, полностью вошла головка, скорость введения увеличилась — и скипетр любви вампира уже почти без всякого труда стал плавно погружаться в шумно дышащего, дрожащего и постанывающего охотника, кусающего губы. Вот он уже вошёл наполовину, а затем легко скользнул внутрь его тела весь, до упора.

До конца погрузив свой скипетр любви в сладостный, головокружительно тесный, упругий и одновременно мягкий жар любовника, волшебно туго обхвативший и крепко сжавший своего пылкого «гостя» бархатными мышцами, тяжело дышащий Дракула, едва не задохнувшись от сладости ощущений, оказавшись внутри Ван Хельсинга, приостановился, позволяя мужчине привыкнуть к нахождению его члена в себе.

Гэбриэл охнул, затрепетав с головы до ног как лист на ветру, когда почувствовал, что впечатляющий член любовника полностью вошёл в него, как меч в ножны, и он крепко обхватил его своими мышцами, ощутив, как любовник прижался к его ягодицам гладковыбритым лобком и яичками. Сердце охотника зашлось… Влад был внутри него…

О! Боже! Гэбриэл, вопреки своему желанию, основываясь на воспоминаниях, не раз представлял себе это. Но то, что он ощутил сейчас, было просто неподвластно словам! Реальность затмевала всё, что он только способен был вообразить! Он ощущал член любовника как неотъемлемую часть своего тела, будто скипетру любви прекрасного Владислава было предназначено находиться там!

О! Дьявол! Какой узкий, какой пламенный, какой головокружительный жар!!! С того самого момента, как они встретились в замке Франкенштейна в 1888 году, Влад только и помышлял, как снова овладеть прекрасным архангелом. И вот, наконец, это вожделенное и долгожданное событие произошло! И всевидящий Бог, видимо, смотрит в другую сторону.

В то мгновение, как граф, спустя долгие столетия, вновь соединился со своим возлюбленным другом, оказавшись в пылающей жаром божественной узости мужчины, своим тугим мышцами крепко, будто с любовью, по всей длине, от головки до основания, сильно обнявшей его изнемогающий от страсти член, плотно укутав его в горячий бархат, словно истосковавшись по нему, он задрожал всем телом и явно почувствовал, как его мёртвое сердце, остановившееся более шести веков назад дрогнуло в груди, будто пропустив удар…

Сознание вампира на краткий миг помутилось от затопившего его до краёв неописуемого блаженства. Это был поистине небесный экстаз! Ван Хельсинг был единственным существом, кого Дракула, даже став вампиром, любил. Обладать Гэбриэлом, прекрасным архангелом, было для него просто райским наслаждением. Он жаждал этого больше всего на свете. Это было желаннее для Владислава, чем океан свежей, горячей, самой вкусной крови!

Чувствовать в себе прекрасного графа было не меньшим наслаждением и для охотника. Он, вопреки самому себе, давно жаждал этого!

Влад немного поменял угол, простимулировав заветное место любовника, — и мужчина вскрикнул от острого удовольствия, молнией пронзившего каждую его клеточку, заставив её сладостно завибрировать:

— Вла-а-а-ад!!!

Этот крик отозвался в каждой жилке вампира, затрепетавшей в ответ! Жарко выдохнув, Ван Хельсинг весь изогнулся в сладострастной дрожи, в пароксизме наслаждения откидывая голову назад, так что его шелковистые прохладные локоны заскользили по прекрасной спине, лаская её, и, приподняв свои прельстительные ягодицы, качнул бёдрами навстречу любовнику, судорожно вцепившись в шёлковую простынь. Это было невероятным ощущением для Гэбриэла — наслаждаться членом Владислава в себе, дарившим ему непередаваемое удовольствие, слиться с прекрасным графом, став с ним одним целым!

— У-у-м-м-м… Гэбриэл… — прерывисто дыша, отозвался срывающимся голосом граф.— Ах!.. Какая тугая… горячая дырочка… — Влад, с приоткрытым в наслаждении ртом, начал делать очень медленные толчки, полностью выходя из дрожащего, учащённо дышащего любовника и вновь медленно вводя в него член. Дракуле нравилось причинять другу, и себе заодно, эту сладчайшую пытку.

— Чёрт!.. Влад!.. — наконец не вытерпел охотник.

Вняв любовнику, граф, положив свои изящные руки на его узкую талию, стал нормально двигаться в нём, постепенно наращивая темп, наслаждаясь тем, как при каждом проникновении ритмично подрагивают, словно зыбь от ветра, упругие мышцы великолепных ягодиц бывшего ватиканского эмиссара.

Гэбриэл же с раскрасневшимися щеками и блистающими влажными глазами, став ещё красивее, откинув осенённую мягкими локонами голову, хватал открытым ртом, — припухшие губы которого были пунцовыми от страстных поцелуев, — воздух и стонал от божественного удовольствия, начав двигаться навстречу, до предела изгибаясь в пояснице, приподнимая свои округлые, сексуальные ягодицы, качая бёдрами и делая ими круговые движения, так, чтобы член Владислава погружаясь в него и стимулируя набухающую простату, дарил ему ещё больше наслаждения, уносящего мужчину за пределы реальности:

— Ха-а-ах… У-у-у-у-м-м-м-м-м… Да-а-а-а!.. О-о-о-о, да-а-а-а!.. Влад!.. О-о-о… да-а-а… О-о-о-о… А-а-а-х… У-у-у-м-м-м-м…

Задыхаясь от упоения, Дракула входил в Ван Хельсинга, мягко касаясь античными бёдрами его красивых, накачанных ягодиц, совершая проникновения в его лоно изящными и плавными движениями, красиво изгибаясь спиной и бёдрами, будто в изысканном танце.

Не в силах удержать срывающиеся с его губ громкие стоны от сладости ощущений, Влад мешал их с такими же сладостными стонами охотника, получая дополнительное удовольствие от сознания того, что такое же небесное наслаждение, как и он сам, испытывает и его пылкий архангел, вторящий ему звучавшими в его ушах прекраснейшей музыкой страстными восклицаниями, жаркими вздохами, охами и стенаниями наслаждения, перемежаемые вскриками; двигающийся ему навстречу, подстроившись под его ритм, подмахивая ему грациозными круговыми покачиваниями своих соблазнительных ягодиц в такт его интенсивным движениям, при этом ритмично сжимая свои упругие мышцы, чтобы доставить ещё больше удовольствия и так вознёсшемуся на волнах экстаза другу, и одновременно массируя свой член.

Влад чувствовал, как под его членом, увеличиваясь, бешено пульсирует простата прекрасного любовника. Дьявол! Наконец!!! Спустя столько столетий!!! О! Как же он мечтал об этом!!! Владислав утопал в неописуемом блаженстве… Это и был его рай!

И, судя по сладостным стонам задыхающегося от наслаждения Гэбриэла, он также пребывал на небесах, испытывая не меньшее упоение от единения с прекрасным вампиром.