— Моя очередь…
Толкнув Влада на спину, он, прежде чем расстегнуть ремень и штаны вампира и избавить его от них, чувственно скользнул руками по затянутым в блестящую чёрную кожу красивым, длинным, мускулистым ногам любовника, медленно проведя горячими ладонями по их точёным, изысканным изгибам, жарко выдохнув:
— Ах! Какие красивые ножки!.. Прелесть… — После чего руки Гэбриэла, обхватывая, прошлись по стройным бёдрам Владислав, сжали его сексуальные ягодицы. — Какие бёдра!.. Какая попка!..
— Ха-ха-ха! Гэбриэл! От кого я ещё могу услышать такое! — счастливо рассмеялся польщённый вампир.
— Не кокетничай! Можно подумать, что ты не в курсе этого факта и не для того так вырядился, чтобы щегольнуть их красотой! — раздался ответный смех Ван Хельсинга, в то время как он принялся до конца разоблачать любовника, стаскивая с графа брюки и стринги, а затем избавил и себя от всё ещё остававшегося на его бёдрах, последнего элемента туалета.
Прекрасные любовники упивались красотой друг друга, скользя горящими, восхищёнными взглядами по прекрасным нагим телам, что были подобны гениальным произведениям выдающихся античных скульпторов.
Начав с изящных щиколоток, Гэбриэл, уже по обнажённой коже, страстно провёл своими мягкими, ласковыми руками по красивым ногам Владислава.
— Очень красивы… — улыбаясь, пылко повторил он. — У мужчины это ценно вдвойне. Истинно, ты — само совершенство, Влад…
— Согласен со всеми утверждениями, — сверкая идеальными перлами зубов, ответил счастливый демон. — Они относятся и к тебе… Ты тоже обладающее этой же ценностью совершенство. И как бы мы, два таких идеала, — улыбка графа стала ещё шире, сияя ослепительным блеском, — встретившись, могли бы остаться равнодушны друг к другу?
— Ты прав. Никак, — блистая ответной улыбкой, подтвердил охотник.
Руки любовников, нежно касаясь кончиками пальцев гладкой кожи, пробежали по контурам, уже полностью обнажённых, великолепных тел, обхватывая ладонями рельефные руки, выпуклую грудь, волнительные бёдра, твёрдые ягодицы, красивые ноги.
Дракула лёг на Ван Хельсинга. Пылкие любовники слились сладостными устами и сплелись прекрасными телам. Страстно целуясь, они, похотливо стеная, изящно двигали бёдрами о бёдра партнёра, ласкаясь.
Поменявшись позицией с вампиром, Гэбриэл обнял рукой член Влада, но ему страстно захотелось взять его в рот. Мужчина нервно сглотнул: раньше ему и в кошмарном сне не могло привидеться, что он захочет кому-нибудь сосать член. Однако сейчас для него это было не только совершенно естественно — он просто горел желанием сделать это, потому что его партнёром был Владислав. Его скипетр любви был прекрасен и вызывал у охотника лишь одно чувство — вожделение…
Поцеловав красивые бёдра Дракулы, словно высеченные из мрамора бёдра прекрасной статуи, Ван Хельсинг, без дальнейших колебаний, склонился к его члену и обхватил налитую плоть губами. Ощутив во рту нежную и душистую кожу, покрывающую упругую твёрдость скипетра любви Влада, мужчина издал сладостный стон: это было божественно! В упоении прикрыв веки, Гэбриэл прошёлся своим горячим, влажным языком по возбуждённой плоти, наслаждаясь рельефным рисунком её набухших вен и принялся ласкать член Владислава ртом.
Спустя долгие столетия, прошедшие со времён страстного романа друзей в XV веке, Гэбриэл совершенно потерял квалификацию в этом деле, но так как он был мужчиной, то чувствовал себя гораздо более уверенно в этом положении, чем если бы в нём оказалась неопытная женщина. Положившись на инстинкты и бессознательные навыки, при этом опираясь на собственные предпочтения, — он легко добился от Влада громких сладострастных стонов, когда своим пламенным, мягким и сочным ртом он начал усердно скользить вверх-вниз по его красивому члену, лаская его губами и языком, уделяя наибольшее внимание головке, облизывая и посасывая её, играя с ней языком, упиваясь ощущением шелковистой кожи, ароматом и вкусом, а также мгновенным результатом своих трудов.
Занимаясь этим, Ван Хельсинг не мог сдержать стонов от получаемого в процессе удовольствия, даря этим любовнику дополнительное удовлетворение. Член Владислава налился до предела, поднявшись рвущимся в бой копьём.
— Я не ожидал, это было великолепно, — признался Дракула после минета, пылающим взглядом посмотрев прямо в глаза Гэбриэла.
Ван Хельсинг улыбнулся:
— Я справился с этим не хуже твоих невест?
— И сравнивать нечего, Гэбриэл! Когда тебя ласкает тот, кого ты страстно любишь, — это чистое блаженство!
— Какой красавец, — сказал счастливый охотник, любуясь представшим во всей красе фаллосом любовника, действительно заслуживающим такой оценки, поглаживая его рукой. — Я хочу его в себе…
— А он в свою очередь жаждет быть твоим гостем… — тонкие карминные уста изогнулись мягкой улыбкой, не лишённой лукавства. — Очередь за подготовительными процедурами. Моя очередь, — улыбаясь, уточнил Влад. — Приподнявшись, он склонился к тумбочке в стиле ампир, что стояла возле изголовья кровати. Достав оттуда какой-то флакон, граф открыл его. До Ван Хельсинга донёсся сильный аромат роз. Это был парфюмированный анальный лубрикант.
— Одна из прелестей XXI века, — улыбнулся вампир, — специально созданное средство, требующееся нам.
— И с кем же ты его применяешь? — поинтересовался друг.
— Ни с кем. Обзавёлся им после нашего примирения… пребывая в надежде… — лукаво улыбаясь, ответил Влад, хитро прищурив на любовника свои искрящиеся самодовольством глаза. — Всё это время оно терпеливо ждало своего часа — и вот он наступил.
— М-да… Самоуверенности тебе, конечно, не занимать, — усмехнулся охотник.
— А тебе она нравится — моя самоуверенность, — заметил граф.
— Не спорю, — улыбаясь, согласился мужчина. — Ну, и ты в итоге прав оказался.
— А я всегда прав, — не переставая блистать жемчугом зубов, констатировал Влад.
— О да, разумеется…
— Скоро у тебя не будет сил на ехидство, — ухмыляясь, пообещал Дракула.
— Это что, угроза? — лукаво-томно вопросил мужчина, чувственно проведя рукой по великолепному телу вампира.
— Нет. Обещание…
С этими словами Влад склонился к бёдрам любовника, но прежде чем он сделал движение, чтобы раздвинуть его красивые, длинные ноги, Ван Хельсинг, предупредив его действие, сам с готовностью развёл их в стороны, с нетерпением открывая другу свою вход.
Когда граф, будучи свидетелем этого до крайности эротичного зрелища, спустя шесть веков, вновь увидел эту сокровеннейшую и вожделенную им часть тела любовника, у него перехватило дыхание.
Владислав сглотнул слюну, чувствуя, как ещё сильнее поджались яички, а член дрогнул от прошедшего по нему током импульса предельного возбуждения.
Щёки кудрявого красавца разрумянились, прекрасные глаза ярко блестели, соблазнительную — гладкую, выпуклую, мускулистую — грудь высоко вздымало и вновь опускало неровное, горячее дыхание, и всё тело греческого бога трепетало от предвкушения. Он был весь красота и желание… Само искушение во плоти…
— О, эта вожделенная розовая дырочка… Как я же истосковался по ней… Даже не верится, что я снова вижу её… — страстно выдохнул граф, пылающим взглядом глядя на анус Гэбриэла. Влад наклонился и нежно подул на розетку, вызывая своим прохладным дыханием возбуждающие мурашки у прерывисто дышащего любовника, а затем кончиками пальцев деликатно коснулся нежной кожи, погладив, чувствуя, как затрепетали лепестки от его прикосновений… А он затрепетал в ответ… — Со времён нашего средневекового романа ты больше никого не впускал в неё? Она только моя?
— Влад, ну… ты… ну ты просто… не можешь… без пущего эффекта… — раздался в ответ неровный голос возбуждённо, шумно дышащего охотника, дрожащего от желания и наслаждения. — Ты… считаешь… что об этом… надо спрашивать?.. Ну хорошо. Я удовлетворю тебя… желаемым ответом… и скажу то… что ты… и так… прекрасно знаешь. Знаешь, что туда можно тебе и только тебе… Знаешь, что ты единственный мужчина в мире, с которым я могу делать это. Знаешь, что околдовал и отравил меня собой и что я хочу тебя, несмотря на то, что это запретно… невзирая ни на что… Что я плюю на всё и забываю обо всём, лишь бы насладиться близостью с тобой…
