Кэсс опять натягивает рукава кардигана до самых кончиков пальцев, уставившись в пол. Я вижу, как она покраснела.
– Ну конечно, – заверяю ее. – И не тревожься насчет Хьюго – ему это в радость, я уверена. Бродить по снегу, изображать из себя героя – он обожает и то и другое.
«И любая возможность оказать услугу Саймону для него – дар божий», – добавляю я про себя.
После того как Кэсс удаляется наверх, Сара с Иниго на руках подходит и присаживается рядом со мной. Она укладывает его себе на колени, и малыш улыбается ей.
– Бедняжка Кэсс, – пробую я почву. – Похоже, материнство дается ей непросто.
Сара щекочет Иниго, и мальчуган хихикает от удовольствия. Он похож на большой круглый футбольный мяч и тем, кто любит младенцев, наверняка кажется очаровательным.
– Да уж, – отвечает Сара. – Она очень… славная и хочет, конечно, быть хорошей матерью, но я и представить не могу, как бы она справлялась без моей помощи. Да даже и с ней у Кэсс не очень-то получается. – Она поднимает на меня глаза. – Черт, простите, наверное, не стоило это говорить… – Хмурит брови. – Вы же ей не расскажете?
Я улыбаюсь.
– Конечно, нет, – отвечаю, хотя в действительности ее слова меня немного шокировали. Кэсс (ну или Саймон), в конце концов, ее работодатель, а я – практически чужой человек. Очень странно, что она вот так вот обсуждает их со мной. Я решаю, что лучше нам сменить тему, и интересуюсь:
– Давно ты работаешь няней?
Сара заводит ручки Иниго ему за голову, и тот снова хихикает. Похоже, у нее природный талант общаться с детьми.
– Не очень, – отвечает она, по-прежнему глядя на Иниго, а не на меня, и строя рожицы, чтобы его рассмешить. – Кэсс – вторая мама, к которой я попала. Но у меня куча младших братьев и сестер, так что я умею обращаться с малышней.
– И где ты работала раньше? – спрашиваю я, пытаясь распознать ее акцент – бристольский? лондонский? Трудно сказать.
Сара подхватывает Иниго и резким движением встает с дивана.
– В Дубае, – отвечает она. – В другой английской семье. Слушайте, не хочу показаться грубой, но, наверное, мне лучше пойти проверить, как там Кэсс. Приятно было поболтать.
Я не успеваю даже ответить – Сара уже поднимается по лестнице, словно спешит отделаться от меня.
* * *
От кофе, который я выпила, пока притворялась, что ищу Кэсс, мое похмелье стало только хуже, так что я тоже иду прилечь.
Беру свой планшет, чтобы почитать новости, но он открывается на вкладке с электронной почтой. Внутри у меня все переворачивается, сердце начинает колотиться – я уверена, что не могла оставить его так.
Снизу доносится стук входной двери, потом тяжелые шаги по ступеням, и сразу за этим распахивается дверь в нашу спальню.
– Кэсс вернулась! – объявляет Хьюго.
– Да, знаю. Мы с ней немного поболтали. Мне ее очень жаль – похоже, ей сейчас непросто. Лично я думаю, что Саймон мог бы проявлять больше сочувствия. Да и няня у них – просто сучка, как оказалось… Слушай, Хьюго, ты брал мой «Айпэд»?
Он хмурится.
– Нет. Почему ты спрашиваешь?
– То есть ты не копался в моей электронной почте или в контактах, ничего такого?
Он целует меня в лоб. Похоже, маленькая драма с временной пропажей Кэсс до того его затянула, что он забыл, как разозлился на меня с утра за вчерашнее поведение.
– Ну конечно, нет! С какой стати?
Я пожимаю плечами.
– Не знаю, – отвечаю, подтаскивая к себе подушки с его стороны кровати, чтобы сесть выше, потому что меня снова начинает тошнить. Хьюго выдвигает ящики комода и роется в шкафу, переодеваясь в лыжный костюм.
– Что ты делаешь? – спрашиваю я.
– Собираюсь вставать на лыжи. Мы с Саймоном идем кататься. И так уже убили почти половину дня…
Я смотрю в окно, за которым почти горизонтально метет снег.
– Кататься? В такую погоду? На меня не рассчитывай.
– Будет здорово! Свежая трасса. Нельзя же приехать в такую даль и не покататься из-за плохой погоды! Да и Саймон вряд ли обрадуется, если я откажусь пойти из-за пары снежинок, так?
Я пожимаю плечами.
– Как угодно. Надеюсь, вы оба знаете, что делаете.
Хьюго натягивает теплые подштанники, вскакивает с постели и смачно целует меня в губы.
– Все будет о’кей – Саймон нанял инструктора, чтобы тот провел нас вне трассы. А ты отдохни пару часиков, и будем делать с тобой ребенка. Приложение показывает, что сегодня твой самый фертильный день.
Я морщусь: это отвратительно, что он следит за моим циклом – от этого я чувствую себя призовой коровой. Не надо было ему позволять скачивать приложение. Но поскольку ссориться у меня нет сил, я слабо улыбаюсь и говорю:
– Буду ждать. Увидимся позже. Развлекайся!
10
Декабрь 1998 года, Ла-Мадьер, Франция
Я хочу сесть на подъемник, но оператор грозит мне пальцем. «Trop de vent», – говорит он. Слишком ветрено. Такое ощущение, что я сейчас взорвусь. Это конец. Никаких больше поисков клиентов. Если у Энди не получилось, нам придется что-то предпринять. Дальше откладывать нельзя – мы и так слишком долго тянем. Я думаю попросить у оператора его рацию, чтобы связаться с Энди, но это практически то же самое, что объявить о пропаже во всеуслышание. А какой смысл подрывать себе репутацию, если клиенты могут сидеть в своем шале, набивая рты пирогом?
Часть меня сознает, что правильней и разумней было бы сообщить спасателям – просто на всякий случай, – но что они смогут сделать? Вертолет в такую погоду не взлетит, к тому же вот-вот стемнеет. Ситуация хуже некуда.
– Все нормально, – шепчу я сам себе. – Нормально. Энди уже с ними. Сидят где-нибудь в баре, хвастаются приятелям, что спускались по коридору в жутких условиях… Все нормально. Нормально.
Дыхание у меня немного успокаивается. Я не стану порочить доброе имя компании из-за парочки идиотов, притворившихся более опытными лыжниками, чем они есть, которые, я уверен на 99 процентов, в полном порядке. Они в порядке. Я в порядке. Мы в порядке. Все будет в порядке.
Я направляюсь к нижнему склону, который тоже практически пуст, и встаю в очередь на подъемник до нашего офиса в надежде узнать, что мы еще не в полном дерьме. Из-за ветра подъемник еле движется, замирая на каждом шагу. Снежная крупа впивается мне в лицо. Проще, наверное, было надеть лыжи и вскарабкаться по склону самому. Когда я, наконец, добираюсь до места, операторы закрывают все станции, включая нашу, – ветер слишком сильный. Я проезжаю короткое расстояние до офиса и распахиваю дверь.
– Какого черта ты не отвечаешь по рации? – вопит Энди.
– Я ее уронил! – огрызаюсь в ответ. – У тебя получилось дозвониться?
– Нет. Искал документы, которые они заполняли. Тебе, между прочим, стоило бы тут прибрать; у меня это заняло кучу времени.
– Дозвониться в шале получилось? – нетерпеливо переспрашиваю я. Сейчас неподходящий момент отчитывать меня за беспорядок.
– Нет! Из-за чертовой рации! Не хватало еще, чтобы все услышали, что мы – ты! – потеряли их; ты же еще мог их найти…
– Но не нашел, – рявкаю я. – В каком они шале?
Энди заглядывает в бумаги.
– Они не указали. И ты уже знал бы об этом, если б не орал на меня тут! Я пытаюсь помочь! Они – твои клиенты, не мои.
– Они – наши клиенты. Нашей лыжной школы. Мы в одной лодке.
– Но вышли они с тобой, – замечает Энди холодно.
Делаю глубокий вдох. Сейчас не время. Надо как-то перетянуть его на свою сторону.
– Нам обоим лучше успокоиться. Их компания – «Паудер Пафф». Помнишь того приставучего менеджера, который ходил за ними на вершине, – он сказал, что это его клиенты. Где их шале?
– У «Паудер Пафф» их тут несколько. Надо звонить им в офис. У тебя есть номер?
– Где-то был…
Я копаюсь в залежах бумаг у себя на столе, чувствуя нарастающее напряжение, пока Энди, эта бесполезная сволочь, не поторапливает меня:
– Ну давай же!
– Ты только мешаешь! – ору в ответ. – Вот, он тут. Ричард – так зовут менеджера, – говорю, хватая телефонную трубку и набирая номер.
– Ричард? Привет. Это Кэмерон из «Ски-тастик». Мы сегодня катались с парой твоих клиентов, и они сбежали в самоволку. Да, те, которых ты со мной видел. Нет, недавно… Думаю, с ними всё в порядке, но не мог бы ты позвонить к ним в шале и проверить, там они или нет? Они не указали, в каком именно шале остановились… ДА, ЗНАЮ! Мне это тоже не нравится… Слушай, мы же на одной стороне, да? Ладно… Ладно. О’кей – перезвони мне, как только поговоришь с их управляющей. Я в офисе. Спасибо, дружище, ага.
Энди опускается на стул и обхватывает голову руками.
– Это плохо.
– Может, они у себя в шале, – говорю я, улавливая отчаяние в собственном голосе.
– А если нет?
– Тогда где-нибудь в баре, – предполагаю я, в действительности опасаясь худшего.
– И как мы это узнаем? Тут куча баров! Они могут быть где угодно!
– Если они спустились, то должны были уведомить нас об этом, правильно? – напоминаю я. Звучит неубедительно, даже для меня самого.
– Должны были, но ты же знаешь этих туристов – они особо не думают. А ведь уже темнеет…
– Я считаю, нам надо подождать до шести, – говорю я.
– А если они не вернутся?
– Ну тогда, думаю… думаю, придется сообщить спасателям.
– Которые ничего не смогут сделать при такой погоде.
Повисает пауза.
– Если они не вернутся, у них нет шансов.
И тут звонит телефон.
