Ее волосы у самых корней были болотно-зеленого цвета. Он еще не видел такой интересной покраски.

— Это не краска, — сказала Варвара, предугадав его вопрос. — Это мои волосы. Мне их жалко опять подкрашивать в черный… Знаешь, я думала, что будет хорошо, но мне совершенно не идет!

— Погоди, — опешил Иван. — Почему зеленый цвет? Даже не зеленый, а какой-то… Грязноватый.

— Он не грязноватый, а натуральный, — будто обиделась Варвара. — Очень красиво выглядит. Хотя как я тебе покажу — все закрасила, — она с сожалением вздохнула. — Только корни остались.

— У тебя не может быть натуральный цвет зеленый, — грубо сказал Иван, чувствуя, как его разыгрывают. Это он не любил почти так же, как чувство неловкости.

— Всегда был, может, — упрямо сказала Варвара, а ее глаза стали лазурно голубыми, как самое чистое озеро. Или небо после дождя. — Всю жизнь жила, и был.

Иван проморгался. Наваждение не прошло.

— Ты не человек? — ошалело спросил он, а Варвара неожиданно ойкнула.

— Я даже не знаю, как объяснить… — она взволнованно вздохнула, а ее волосы на секунду взметнулись вверх, как от ветра, но тут же опали. — Так заметно, да? Но у людей столько своих странностей, я замечала, что я на их фоне иногда даже теряюсь. Представляешь, я!

Иван представлял нежить немного в другой ипостаси. Совершенно в другой. Он никогда не думал, что будет пить с ней чай и тащить ее сумки до дома, но все это казалось так по-человечески, что совершенно не вязалось друг с другом

— Я кажется понимаю, кто ты…

— Ты угадал, — опять согласилась Варвара, даже не дослушав. Иван предположил, что Варвара была лесной мавкой, и оказался прав. — Ты наблюдательный.

— Нет, мне сложно в это поверить, но все же… Ты слишком беспечна.

— Я всегда была такой, — сказала она с легкой улыбкой на губах. — И да, Вань, заходи как-то, поболтаем…

Иван согласился с ней, поблагодарил за чай и собрался уходить.

Он схватил свой пакет с продуктами и выскочил за дверь, бегом спустился по лестнице и чуть не упал. У него дрожали руки. Иван дошел-долетел до дома в кошмарном состоянии неверия. Одновременно ему было тепло на душе, так хорошо, что все проблемы казались просто выдумками, но так же он чувствовал себя обманутым — какие, блин, лесные мавки? Но глаза, волосы, странные разговоры…

Дед был дома, курил свой «Кент» и даже покормил канарейку.

— Где был, напастье? — миролюбиво спросил он. Иван с облегчением выдохнул — в этот вечер дед словил просветление.

— В гостях, — коротко ответил.

— Бутерброды будешь? Я сделал, — гордо сказал дед и указал на огромную тарелку.

— Ты потратил весь хлеб, сыр и колбасу? — Иван чуть не схватился за голову.

— Ты хлеб еще купил, — спокойно ответил дед. — Успокойся, внучок, мне было скучно.

Остаток вечера Иван давился вкусными бутербродами, запивая черным чаем и думал о Варваре. Он досадливо вздохнул — реферат и глаженная рубашка сегодня были точно в пролете.

На следующий день сразу после школы он снова пошел к ней в гости. Ему просто был необходим ее горячий чай, как спасение от очередного неудачливого дня. Иван стоял под подъездом как придурошный, забыв номер ее двери. Его съедало чувство стыда и растерянности — Иван не мог поверить ей, но она так ревностно доказывала свою правоту, что заставила его засомневаться.

Спустя десять минут он проскочил с каким-то соседом.

— Привет! — Варвара светилась от счастья.

Еще она сказала, что от неумения плохо смыла цвет, поэтому зеленые волосы стали на пару тонов темнее натуральных, а в некоторых местах так вообще остались черные пряди.

— Зачем ты красилась? — спросил Иван, проходя на кухню, где Варвара наливала чай.

— Я думала, что это слишком необычно и меня… Вычислят, что ли? — она неуверенно хихикнула. — Я вообще мало чего понимала и сейчас не многим больше.

— А зачем тогда смыла краску? — хмыкнул он, помешывая чай крошечной чайной ложечкой и пересчитывая лепестки заварки.

— Потому, что ты не верил мне до последнего. И до сих пор не веришь. А еще цвет какой-то отвратительный был, — Варвара коротко улыбнулась. Иван осмотрелся: на полочках стояли множество горшочков, некоторые из них треснули от времени, но все равно не стали выглядеть менее внушительно.

— Жалко, что папоротник отцвел… — вдруг сказала Варвара.

— Что? Он же не может, — удивился Иван.

— Но летом цвел. В наших руках вся природа получает силу, которую могла утратить когда-либо… Или же просто ему понравилось, что я с ним говорила.

Потом Ивану взбрело в голову написать ей список, что из ее действий и слов выглядело очень странно, а что — вполне нормально и могло бы сойти за поведение самого обычного человека. Так же он решил добавить про то, как оплачивать коммунальные, пополнять мобильный счет и много другое.

Иван давал ей читать и спрашивал, все ли понятно. Варвара говорила, что запомнит. Ее так искренно интересовали карточки оплаты, счета в банке, проценты ипотеки, а Иван рассказывал, как заказывать пиццу по интернету. Варвара смеялась и говорила, что у нее все равно нет никакой техники для этого. А потом она почему-то показала свой блокнот — исписанный в каждой клеточке, потертый, но там были… Заметки по современному миру. Все, что Ивану казалось обыденным, Варвара предпочитала записывать и изучать. Она вклеила в блокнот листочек, полностью заполненный советами Ивана.

— Почему в магазинах так дорого? — спросила она, а Иван разъяснил, что нужно было получать какой-то свой процент прибыли, чтобы зарабатывать на товаре и торговле. — Но я работала в теплицах возле полей и леса какое-то время. Там покупали все очень дешево, в разы дешевле, чем в магазинах, — а Иван ответил ей, что, наверно, она говорила об опте.

— Так делают, чтобы люди брали продукты в больших количествах. Магазинам выгоднее купить много дешево, чтобы ставить проценты от рыночных цен, — сказал Иван.

— Ты так много об этом знаешь! — поразилась Варвара, а ее глаза от восторга стали голубыми, как самое чистое лазурное озеро. — Я изо всех сил стараюсь запомнить и понять… Но ничего! У меня есть столько времени! — она воодушевленно подскочила, а Иван ни к месту подумал, что пока она хоть немного адаптируется в этом новом для нее мире, вишня-дичка за окном зацветет еще не один раз.

— Как самый обычный человек, — улыбнулся Иван и, расслабившись, зацепил локтем вазу с каким-то красивым растением. Зачем, спрашивается, ставить на журнальный столик цветы?! — Пардон… то есть извини… — вздохнул он и вжал голову в плечи. В виски тут же ударила кровь, а горло сдавили цепкие пальцы смущения и стыда.

— Ничего-ничего, — Варвара взяла цветочек за поломанный стебелек и провела по нему большим пальцем, не говоря ни слова. В этот момент ее глаза напоминали светофор: вспыхивал карий цвет, его заменял черный, голубой, сероватый, как утренняя дымка, а после остался тепло-зеленый, привычный Ивану. Цветочек ожил в ее руках, окреп и зацвел. Правда, вазон так и остался разбитым, осколки перемешались с землей. Иван тут же метнулся за веником, сгреб весь мусор в совок; от злости на себя и собственную невнимательность у него подрагивали пальцы. Варвара совершенно не обиделась.

— А почему ты переехала в город? — спросил Иван, стараясь забыть о вазоне.

— Все меняется, — охотно ответила Варвара, будто ждала этот вопрос. — Лес умирает, увядает, я не могу помочь — люди сотворили ему столько горя… Я могла остаться с лесом, как остальные, но… — она замолчала и отвела взгляд. Иван буквально ощущал, как ей щемит сердце.

«Ты жить хотела, вот что», — между тем подумал Иван и только хотел озвучить это, как она перебила: — Почему на улицах столько бездомных?

— Ну…

— Их лишили дома, как меня! И никому не дали чего-то взамен! — ее лицо стало взволнованным. Иван невольно отшатнулся. Неужели Варвару настолько волновала чья-то судьба?

— Большинство из них, я уверен, сами лишили себя дома, — лояльно ответит Иван. Он рассматривал цветочек в ее руках, для которого она еще не нашла новое место.