— О чём вы говорили? — дружелюбно спросил Мэтт, делая большой глоток пива.

— Он посоветовал мне остерегаться тебя, — хихикнул Уилл, бросая на санитара нежный взгляд, — он думает, что ты для меня опасен.

— Он не плохой человек, — неохотно кивнул головой Мэттью, — мне тоже его немного жаль. Что мы заберём у него, чтобы это не было убийством?

— Боюсь, в этот раз выбор сделать сложнее, Мэтт, и что бы мы ни решили, это всё равно будет убийство, понимаешь? Ведь он никого не мучил и не обижал.

— Что же делать?

— Помолчи минуту, дай мне подумать.

Санитар послушно заткнулся, поспешно глотая пиво, а Уилл погрузился в размышления, в упор смотря на несчастного пленника, размазывающего кровь по голым ступням. Ганнибал не выглядел испуганным или потерянным, но его выдержка дала трещину, и это было видно невооружённым взглядом. Обида и тоска явно проявлялись на его лице, ведь контролировать и сдерживать себя больше было не нужно, и предательство Уилла подлило масло в огонь этой печали. Хотя, наверное, нет, не предательство — скорее, явная насмешка над наивным доктором, который продолжал переживать за Уилла, даже зная, что всё равно умрёт. Мэттью не знал, кто перед ним сидит, что это не просто глупый доктор, поцеловавший Уилла на своей кухне, что это хищник и зверь похлеще самого санитара, просто он был ранен, посажен на цепь, предан тем, ради кого он подставил своё горло под укус, а звери очень плохо переживают предательство. Уилл не раз видел, как собаки умирают от тоски и голода, если хозяин выбрасывает их на улицу.

— Знаешь, Мэттью, — медленно сказал Уилл, — я думаю, твои ошибки сделали своё дело, и карьера Лунатика должна быть завершена. Если бы ты не избил этого милого доктора, мы могли бы подставить его, и я бы сдал его властям, но сейчас он сам выглядит, как жертва, и всё из-за тебя.

— Мы же уже пытались это сделать, — удивлённо возразил санитар, — а потом оправдали и отпустили.

— Это такая уловка, глупый дурачок, — искренне рассмеялся профайлер, укладываясь на плечо своего парня. — Смотри, сначала психопат немного несуразно подставляет самого себя, яростно борется за свою невиновность, потом его отпускают, и он навсегда попадает в разряд жертв, которых вычёркивают из списка подозреваемых насовсем. У нас бы хватило улик слить мистера Лектера, но теперь надо искать другие варианты.

— Точно, я даже об этом не подумал, — по-настоящему расстроился Мэттью, — а ведь был бы отличный Лунатик, этот твой странный доктор.

Ганнибал охренело поморгал, слушая этот откровенный бред, и неожиданно в нём проснулась надежда, что любимый всё-таки пытается его спасти. Уилл не мог так тупо рассуждать о подставе Лектера, который вообще сидел в психушке Чилтона, когда Джеку и остальным подбросили три трупа, а значит, он что-то задумал. Его сердце забилось быстрее, и он едва удержался, чтобы его идиотское счастье не отразилось на лице, хотя, оно так было залито кровью, что вряд ли бы санитар смог там что-то увидеть.

— Но есть одна проблема, Мэтт, — тихо сказал Уилл, начиная вставать на ноги, — подставить мы его уже не сможем, но мне он нужен пока живым. Надо дать ему умыться, отвести в туалет и немного обработать раны, чтобы он не умер здесь до утра.

— Зачем это? — прищурился санитар, вставая следом.

— Утром он должен отзвониться Джеку, это очень важно, — поучительно сказал Уилл. — Пойми, Мэтт, ФБР — это не я один, там полно светлых голов, и мало просто положить в доме человека фотографии и органы в морозилку, улики должны быть весомее и серьезнее. Иногда, когда ловят такого маньяка, даже после суда, после чистосердечных признаний, кучи экспертов, психологов и криминалистов будут рыть землю в поисках ошибок правосудия. Нам придётся раскрыть секрет, что Лунатик — это не один человек, но всё должно быть по уму, и милый доктор нам в этом поможет. Доверься мне, я ведь и сам по уши в этом дерьме, и просто делай то, что я говорю. Иди, ослабь цепь, чтобы мы могли отвести его в туалет.

Санитар всё ещё недоверчиво мялся на месте, но разум взял вверх, и он скрылся в темноте, отойдя куда-то в сторону кухоньки. Послышался грохот цепей, и Ганнибал, почувствовав ослабление, впервые за вечер смог нормально сесть, не пригибаясь к полу. Мэттью быстро вернулся, держа в руках шприц с очередной наркотой, и Уилл одобрительно кивнул, хваля сообразительность своего сообщника. Санитар сделал шаг к доктору, так и сидящему на полу, но Уилл схватил его за рукав и оттащил обратно.

— Мэтт, осторожней, смотри, какой он здоровый, — заботливо прошептал профайлер, внимательно смотря на Ганнибала. — Так, мистер Лектер, прошу вас, встаньте на ноги, мы отведём вас в туалет, а ты, Мэтт, сходи и принеси ружьё, я не хочу, чтобы ты приближался к нему ближе, чем на пять метров.

Пленник, гремя цепями, как вурдалак, болезненно шипя, поднялся на ноги, переминаясь на изуродованных ступнях, а Мэтт вернулся с оружием, крепко держа его в руках. Он держал ружьё небрежно, даже не поставив палец на курок, что говорило о полном доверии к Уиллу и его действиям. Он привык слушаться своего аутичного друга во всём, и был явно расстроен происшествием с этим доктором, но очень хотел всё исправить, выказывая своё рвение в полном и беспрекословном подчинении.

Уилл встретился глазами с Ганнибалом, несколько секунд не мигая глядя на него, и резко опустил взгляд, печально поджав губы.

Выбор был сделан.

Без всяких лишних церемоний он со всей силы толкнул Мэттью в сторону пленника, который отреагировал мгновенно, резко хватая цепь и набрасывая её на шею санитара, сделав металлическую петлю. Ружьё с грохотом упало на пол, и Мэтт начал оказывать яростное сопротивление, вцепляясь пальцами в цепь и пытаясь оторвать её от своей шеи. Уилл подбежал к Мэттью, почти повиснув на его руках, но санитар был сильнее и злее их обоих, начиная вырываться из удавки, которую тянули в разные стороны ослабевшие руки Ганнибала. Санитар сражался за свою жизнь, и бешеная злоба, огромное количество убийств и врождённый садизм разбудили в нём яростного зверя.

Он дико рвал цепь на себя, пинал со всей дури каблуками ботинок по голым ногам Лектера, саданул затылком по его разбитому лицу и отчаянно наваливался на него спиной, пытаясь уронить на пол, но Ганнибал тоже сражался за свою жизнь. Он знал, почему Уилл не может ему помочь, почему именно он один должен убить Мэттью, и собирал последние силы, врастая в цепь и растягивая её в разные стороны. Санитар начал лупить по его окровавленным рукам, но боль никогда не была тем, что могло остановить Лектера. Через пару минут глухой возни, Мэтт начал слабеть, его тело задрожало в неподдельных судорогах, шея расслабилась и послышался хруст ломающегося кадыка. Умирающий санитар громко испортил воздух, и даже пахнуло мочой, и он начал опадать на пол на подгибающихся ногах.

Ганнибал продолжал душить его цепью, наклоняясь следом за ним, а Уилл упал на колени перед своим бывшим любовником и жалостно смотрел, как он покидает этот мир. Вот глаза закатились окончательно, из открытого рта вывалился прокушенный язык, лицо совсем посинело, и Мэтт наконец затих, шумно грохнувшись к ногам Уилла.

Лектер разжал пальцы, и цепь упала следом. Он тоже почти рухнул на пол и протянул руку, пытаясь прикоснуться к своему любимому, который резко очухался и отпрянул назад.

— Нет, Ганнибал, не трогай меня, — зашипел профайлер, тяжело поднимаясь на ноги, — я должен сейчас уехать, но надеюсь, через пару часов мы тебя спасём. Где твой сотовый?

— Откуда я знаю, — пожал плечами Лектер, — посмотри в моём пальто.

— Слушай меня внимательно, — закричал Уилл, бросаясь на поиски телефона. — Санитар Мэттью Браун — это и есть наш неуловимый Лунный Убийца, которого мы ищем столько лет. Скажешь Джеку, что заподозрил его, когда сидел в психушке, что он отключал камеры и приходил к тебе поговорить, но ты не мог его выдать, опасаясь за свою жизнь. Ты поделился своими подозрениями со мной, когда я сегодня, точнее, уже вчера, приходил к тебе, чтобы принести извинения от ФБР, и мы договорились встретиться вечером, чтобы обсудить всё. Это всё, дальше говори сам, а я сам. Он напал на тебя, сделал укол и приволок сюда, но, когда ты попросился в туалет, тебе удалось выбить у него из рук ружьё и накинуть цепь.