Странно, нога болела только тогда, когда Уилл смотрел на неё, но стоило снова упасть на землю, закрыть глаза и погрузиться в свои мысли, боль становилась какой-то далёкой и незначительной. Мысли были больнее.
— То, что я отказываюсь бороться, зная, что всё равно проиграю, что это значит? Убить себя, это означает, что я сильный или слабый?
Отношение к самоубийцам всегда двоякое. Кто-то говорит, что это признак огромной силы воли, ведь не каждый способен на такой поступок, другие же назовут это слабоволием, не стал бороться, опустил руки и свалил к праотцам. Не будь Грэм так умён, он бы ещё поборолся.
Теперь осталось выбрать время. Ждать до последнего, или не тянуть? Оттянуть неизбежное, или надеяться на что-то? Столько вопросов и ни одного ответа. Вся жизнь не пролетела перед глазами, как пишут в книгах, и он погрузился в воспоминания.
Сейчас Уиллу Грэму стукнуло 36 лет. Детство было обычным, как у большинства, где семья скорее на бумаге, чем на самом деле. Мальчик, предпочитающий тишину, всегда был немного одинок. В детстве, когда познаётся мир, дети всегда наедине сами с собой, и независимо от воспитания и окружения, выстраивают свой мир сами. Родителям остаётся только рассказать, что такое хорошо, а что такое плохо. Можно привести тихого мальчика в компанию весёлых ребятишек, но скорее всего он сядет в сторонке и будет просто смотреть. Его можно втянуть в игру, и он присоединиться, но только из-за того, что он ещё слишком мал, чтобы дать отпор. Аналогичная ситуация и со слишком активными детьми, которых невозможно усадить за уроки. Потом родители опускают руки, и называют это чертой характера. Грэму повезло, его никогда не ломали, не пытаясь сделать нормальным и он тихо кипел в своих мыслях. Он много читал, действительно много, ведь книга заменяла ему собеседника, думал о космосе, смысле жизни и смерти.
Со смертью он познакомился в 10 лет. Мамы не стало сразу и навсегда. Вот она есть, и вот её нет. Тогда же он понял и смысл слова никогда. Что он никогда не увидит маму, Уилл осознал не сразу, что не поговорит и не сядет на стул, пока она стрижёт его кудряшки. Не назовёт его «сладкий сахарок» и не потрогает его лоб, когда он слишком уж тихий. Отец его не утешал, но молчаливо поддерживал, больше никто не лез к нему с сочувствием и парень смог все осознать и принять. Он понял, что умрут все, кого он знал, или ещё узнает, вселенной хрен знает сколько лет, и мама была микроскопической искоркой, моргнувшей и ушедшей. Месяцем, годом или десятилетием раньше, какая разница.
Школа обязала его к общению. Это не родительский дом, где можно запереться и погрузиться в свои мысли. Поневоле надо с кем-то говорить, кого-то слушать и отвечать на вопросы. И Грэм изобрёл игру «зеркало» или «попугай», как он называл её в детстве. С грубиянами он был груб, с озорниками весел, с ботаником мог поддержать любую беседу, а с хамлом, смачно плюнуть под ноги и назвать какую-нибудь девчонку дурочкой. Зеркало все отражало, но ничего не впускало внутрь. Иногда, отойдя от человека, он не мог вспомнить о чём они говорили. Его считали более менее нормальным и это его устраивало. Ведь в итоге получалось, что его собеседник как бы разговаривает сам с собой, Уилл только отражал, а это довольно скучно, и он снова погружался, причём с радостью, в своё одиночество, и начал наблюдать.
К 15 годам он отлично разбирался в людях. Вот парень подошёл к стайке девочек, и открыв минералку, случайно облил симпатичную школьницу. Уилл понял, что было до того, и что будет после. Судя по интенсивности брызг, минералку неплохо взболтали, а судя по реакции девушки, вечером у них будет свидание. Он видел и читал всех окружающих, кто по кому сохнет, кто давно не девственник, кто курит и кто подвергается домашнему насилию. Устав от подростков, с их легко читаемым поведением, основном на гормонах, он занялся учителями.
Но, как оказалось, это было так же легко. Он быстро распознал у кого с кем роман, кто его хотел бы только начать, кто скрытый женатый гомосексуалист, у кого у мужа проблемы с потенцией и кто соблазняет старшеклассника. Гормоны у взрослых работали так же, как у подростков, ну немного более скрыто, а вот с характерами было немного сложнее, но он разобрался и с этим. Безэмоциональный отец ему ничего не давал, для наблюдения и практики, а взрослых он знал не так уж и много, и с преподавателями пришлось немного повозиться. Но это того стоило и случай открыл ему дверь в будущую профессию.
Учитель химии, почтенный вдовец, вёл себя немного странно. Неправильно, так точнее наверное. Он показывал страшную тоску по неожиданно ушедшей жене, но поступки говорили об обратном. Если бы он не изображал вселенское горе, Уилл ничего бы не заметил, мало ли как бывает, не все браки подразумевают Любовь, но потом он понял, что и быть равнодушным, или даже удовлетворённым после смерти жены, так же подозрительно, как и быть фальшиво страдающим. Две неправильные реакции на одну смерть в одном человеке, говорили, что обе реакции не настоящие. Где же настоящая? Эта мысль захватила Уилла, свербила мозг и зудела где-то под рёбрами. Он неотрывно следил за химиком, пытаясь найти важную эмоцию, и даже попросился пересесть вперёд, ближе к доске, сказав, что эта тема ему очень интересна. Грэм даже не знал причину смерти жены учителя, но желание докопаться до правды было сильнее его. Было ещё кое-что. Этот учитель и был женатым скрытым гомосексуалистом, которого Уилл давно просчитал.
После урока он подошёл к преподавателю с вполне явными намерениями.
— Мистер Фокс. Тема наших последних уроков мне очень интересна. Я не решил ещё по поводу будущей профессии, но когда ВЫ раскрываете нам тайны химических процессов, я чувствую их всей своей кожей.
Это был неумелый подростковый подкат, но ведь Уилл и был подростком. Он смотрел учителю прямо в глаза, дрогнул ресничками и облизнул губы. Пальцы нервно затеребили край футболки, он как бы неосознанно приобнял сам себя, погладил свои плечи и даже немного поёрзал на месте. Все признаки сексуального возбуждения и желания близости были предельно показаны.
Мистер Фокс нервно сглотнул и прочистил горло;
— Я очень рад, Уилл, что тебе интересен мой предмет. А по поводу профессии, что говорят твои родители? Тебе уже 17 лет, пора уже определиться и знать на какие предметы давить усерднее.
— Мамы давно нет, а отцу я безразличен. Я практически живу один и привык принимать решения сам. Я давно веду взрослый и самостоятельный образ жизни, но будущее немного туманно. Но, … сам не пойму почему, именно ваше мнение мне очень интересно.
— Как и вы — это не прозвучало вслух, но взгляд передал эти слова напрямую.
Уилл снова опустил пушистые реснички и рассеянно и мечтательно улыбнулся. Он действительно испытал возбуждение, но не то, что так старательно показывал, а волнующий шок от своего поведения. Он был девственником и даже ни разу не держал никого за руку, но он так долго наблюдал за окружающими, что отзеркалить такое поведение не составило труда. Его мозг работал чётко, сердце даже не ускорилось и он не испытывал никакого страха, что флиртует с возможным убийцей. И его щеки сразу покрылись румянцем и он взглянул на учителя.
Мистер Фокс являл собой просто потрясающую картину. Он опустился на стул и с расширенными зрачками смотрел на подростка. Щеки стали красными и рот приоткрыться, но сказать ему, видимо, было нечего. Он так же неосознанно приобнял себя, и Грэм понял, что он мечтал о мужчинах, но ни разу с ними не был. Фокс смотрел на Уилла, как на дорогой десерт, который мечтал попробовать, но вот ему его подали, и он не знал как к нему приступить. Причём подали неожиданно, просто так и совершенно Бесплатно. Было видно, что его шокировал подкат, тем более от парня, и он был к нему совершенно не готов. У него даже отразилось на лице, что он этого не заслужил.
Пауза затянулась. Хм., странно, подумал Грэм. Значит не измена. Фокс хотел, но видно было, что не умел. Он тяготел к мужчинам, но с ними ни разу не был, значит, тем более не стал бы изменять жене с другой женщиной. Возможно он смотрел «Горбатую гору», или гей-порно, или просил жену держать страпон под подушкой, иметь его и просить называть грязной сучкой, но все это не было поводом для убийства. Для развода, возможно, но не для убийства. Даже специфические наклонности мужа, вряд ли стали бы причиной, супружеская спальня, это место, где все секреты остаются на простынях.
