Через час Ганнибалу стало скучно, а через два — тоскливо. Он выключил телек, стараясь разобраться в своей грусти, и молча пил вино, бессмысленно смотря перед собой. Фредди больше не звонил, хотя Лектер держал телефон под рукой, и, начиная скисать всё больше, он поднялся и начал бродить по пустому дому. Он бережно собрал все разбросанные нитки, радуясь, что не сломал столик, и впервые зашёл в спальню Миши.
В комнатке царил лёгкий хаос. Где-то валялись игрушки, где-то карандаши и ношеные носочки, и, всё меньше понимая свои мотивы, Ганнибал начал убираться в комнатке, поднимая с пола вещи и красиво рассаживая мягкие игрушки. В углу стоял детский столик со стульчиком, полностью заваленный рисунками, и, начав складывать их в аккуратную стопку, Лектер поражённо вздрогнул. На всех листках Миша рисовала свою семью. Везде в центре была она, с ярко рыжими волосами и широкой улыбкой, держа за руку Райли — кто это, Ганнибал догадался по длинным светлым локонам, а рядом стояли Ганнибал и Фредди, которые тоже улыбались, как, впрочем, и все остальные. Везде, на всех рисунках были её отцы, и лишь в самом низу он нашёл портрет какой-то женщины. Рисунок был старый, новая семья наполняла девочку свежими воспоминаниями, но Ганнибал сразу понял, что это Мишина мама. Лектер внимательно рассматривал картинку, впервые задумавшись, что пережила маленькая девочка, когда осталась одна на белом свете и попала в такие добрые и заботливые руки доктора Чилтона. Ганнибал воспринимал её, как агрессора, почти сразу возненавидев маленькую проказницу, и вместо того, чтобы искать к ней подход, вступил с ней в настоящую войну. Он даже ни разу с ней не поговорил, не улыбнулся и не назвал по имени, отталкивая и огрызаясь на неё, как на неразрешимую проблему. Ничего удивительного, что она ответила ему взаимностью.
Покинув спальню Миши, Ганнибал отправился в комнату Райли, всё ещё пытаясь найти ответы на свои вопросы, желая разобраться в своей злости на них на всех. Там тоже были разбросаны вещи, на компьютерном столе горела лампа, и все стены были завешаны непонятными плакатами с музыкантами и известными футболистами. На полу стояла человеческая голова, с длинными волосами и шикарной причёской, кругом валялись ножницы и какие-то папки с образцами оттенков, а на полу у окна Лектер нашёл лист бумаги с разбросанными по нему фотографиями. Стараясь ничего не трогать, он включил верхний свет и присел на корточки, рассматривая незаконченную работу. Это был свадебный подарок от Райли. Огромное количество изображений его и Фредди, сделанные на телефон и распечатанные, видимо, парень не знал, что такое фотошоп и как пользоваться компьютером, где-то уже порезанные ножницами, а где-то даже уже приклеенные, ввергли Ганнибала в настоящий шок. Он вспомнил о свадьбе! О своей свадьбе!
Резко подскочив, он выбежал из комнаты Райли, бросился в свою спальню, и, пробежав в кабинетик, где на столе лежали горы документов, начал в них рыться. Вот они, его свадьба запланирована на первое августа, то есть через пять дней. И куда тогда отправился Фредди? Что, свадьбы не будет?
Ганнибал медленно вернулся в свою спальню, залез в холодную постель и уставился в потолок, сложив руки на груди. Что же с ним произошло в тот момент, когда он вошёл в этот дом? Он практически возненавидел Райли, тихо желая ему смерти. Но почему? Что он ему сделал плохого? Милый, добрый мальчик, который целый год заботится о нём, отважно бросаясь на выручку в тюрьме, предлагая себя в качестве успокоительного и груши для битья, и даже убивший ради него человека. Лектер подскочил в кровати, сжимая руки в кулаки и вгрызаясь в них зубами. Да, ведь Райли убил человека, спасая его от побоев! Как он мог это забыть? Идя на поводу у собственного эгоизма, он добродушно взял парня с собой в Берлин и тут же вышвырнул его на улицу, спокойно валяясь в кровати и кушая фрукты. А что потом? Лектер вцепился в свои плечи ногтями, содрогаясь от стыда, вспоминая, как, втоптав Райли в грязь, заставил его делать ему минет, да ещё и считал, что оказывает ему милость. Вспорол ему грудь, чуть не отправив на тот свет из-за блядского актёра, и ведь до сих пор не попросил прощения. А теперь трясётся от ненависти и злости из-за того, что парень искренне полюбил Фредди и называет его отцом?
Ганнибал упал обратно в постель, скукоживаясь от отвращения к самому себе и натянул одеяло до самого носа. Фредди! Быть таким — это вообще отдельный вид искусства. Если сесть и начать вспоминать всё, что сделал для него Чилтон, то не хватит ночи. На Лектера свалились все мысли, все поступки Фредди, всплывая в его очищенном от злости мозгу, и он увидел всё до мелочей. Их дружбу, прошедшую через года, поддержку и бережную нежность друг к другу. Что бы ни случилось, чтобы он ни натворил, Фредди всегда был тем, к кому он бежал за помощью. Во время его отношений с Уиллом, когда он не знал, что делать, и даже когда Чилтон попытался разбить его любовную пару, сразу увидев маразматичность того, что Ганнибал предлагал своему возлюбленному, Фредди был на его стороне. Та ночь, когда они сидели и ждали результатов операции, — Лектер даже сейчас не верил, что это был он. Плакал, скулил, метался по офису, и лишь ласковые объятия его друга не дали ему окончательно погрузиться на дно своего сумасшествия. Сколько раз Фредди наступил себе на горло, бросаясь ему на выручку? Подделка документов, прикрытие и уничтожение улик после резни, борьба и откуп его в Белинском суде, хорошие условия и передачки на зоне, может, и Юргис с ним дружил из-за Фредди, спасение Райли, убийство Ганса, и что он сделал в ответ?
Ганнибал снова подскочил в кровати и уставился по пустующую половину рядом с собой. Он вспомнил своё поведение за последний месяц и почти завыл от боли. У них было всё нормально, пока он не вошёл в этот дом. Он вспомнил всё, как швырял в Чилтона образцы тканей для костюмов, как шёл наперекор всему, наслаждаясь его страданиями, как выплюнул торт, который тот выбрал, как отпихивал его руки от себя и как пинал ногами его дочь. Духи, завтраки, прогулки, их ночные беседы — он воротил нос от всего, едва переступил порог этого дома и решил, что надо отсюда валить. Зачем налаживать отношения с сиротой, которой и так хорошо и без Ганнибала, зачем пытаться понять Райли, зачем обходить дом и сад, зачем быть заботливым мужем в ответ, если он сразу решил, что он отсюда сбежит?
Он понял, что просто не может больше лежать один в пустой постели, и, прихватив с собой подушку Фредди, с ментоловым запахом его шампуня, он уныло спустился в гостиную и лёг на диван, где каждый вечер лежал на коленях у своего лучшего друга. Жалостливо укутываясь в плед, Ганнибал смотрел в пустоту, совсем раздавленный тишиной и таким долгожданным одиночеством, и окончательно прозрел. Ему нужны были эти коленки, любимые коленки, на которых он успокаивался каждый вечер, до ужаса, до трепета в груди, они были ему необходимы, чтобы знать, что его любят. Милый Райли, который оказался сильнее и добрее всех на свете, был очень нужен ему, как пример, как доказательство того, что Ганнибал тоже может спасти чью-то жизнь и вызывать искреннюю улыбку. Они сошлись с Фредди, имея по ребёнку, и Чилтон принял парня в свой дом, несмотря на всё, что было между ним и Лектером, а вот он сам даже не потрудился полюбить Мишу. Не захотел её понять. В её детском сознании могли быть только мама и папа, и она просто не поняла, зачем сюда припёрся Ганнибал, когда один отец у неё уже есть. Зачем ему одиночество, о котором он так много мечтал? Ганса больше нет, Уилл, которого он всё ещё по-своему любил, даже не захотел оставить свою работу и своего продюсера ради него, и что ему искать там, на холодных и пустынных улицах Берлина?
Настенные часы показали четыре утра, но он никак не мог заснуть. Он облазил весь дом в поисках аптечки, чтобы принять снотворное, и, обнаружив её в ванной комнате на первом этаже, не смог её открыть. Она оказалась заперта, а где лежит ключ, он даже не представлял. Это ведь теперь его дом, он живёт здесь целый месяц, и ничего в нём не знает, варясь в своей ненависти ко всем его жителям.
