Я осталась одна. Меня очень угнетала тишина. Включить телевизор или радио я не могла, мне нужно было создать полную иллюзию отсутствия. Я долго простояла у окна, сквозь занавеси осматривая окрестности. Ничего подозрительного во дворе около дома не было. Промаявшись так в бездействии пару часов, я, наконец, придумала себе занятие, достала далеко отложенное рукоделие. Пока было светло и можно было, не зажигая света поработать, я углубилась в вышивание. За такой работой очень хорошо думается. Пальцы ловко делали свое дело, а голова была занята поисками выхода из сложившейся ситуации..

Прозвеневший в полной тишине квартиры звонок был как взрыв. От неожиданности я даже выронила из рук пяльцы. Мое сердце билось где-то в области левой ключицы. Стараясь не шуметь, я прокралась в прихожую и пыталась рассмотреть стоящего перед дверью мужчину. Я увидела, что он форме полицейского и открыла дверь.

Вошедший оказался молодым, симпатичным парнем, я его не видела, ни разу среди сотрудников полиции, с которыми общалась после происшествия с Ольгой Сосновской. Я спокойно ждала, что он мне скажет. Но парень долго ничего не говорил, а только осматривался вокруг. Это показалось мне странным, и я даже немного напряглась, а вдруг он ряженный и пришел расправиться со мной.

–А где же Батни? Мне сказали, что он у Вас, что-то я его не вижу.

– Он временно в другом месте. Откуда Вы знаете Батни? – спросила я.

– С Батни мы старые друзья. Мы с Ольгой его вместе покупали, выбирали из множества его братье и сестер.

– Странно, – подумала я. – Мать Ольги говорила, что собаку подарил шеф. Зачем тогда этот человек врет? А может быть, Ольга не была абсолютно откровенна с матерью, и та повторяет ошибку всех матерей, которые свято верят в то, что их дочери от них ничего не утаивают.

– Меня зовут Андрей. Я к Вам пришел не как полицейский. Я не имею таких полномочий, поскольку работаю в другом округе. Когда Ольга внезапно погибла, я был в служебной командировке, но я срочно вернулся, чтобы разобраться с этим делом. И я разберусь, чего бы это мне не стоило. Ольга была мне очень дорога.

Голос его в этот момент дрогнул. Я поняла, что этот человек делает невероятные усилия, чтобы говорить спокойно.

– Мы собирались пожениться, у нас через неделю была бы свадьба, а вместо этого будут Олины сороковины. Я пытаюсь найти того, кто виновен в ее смерти. Я знаю, что в полиции искать никого не будут, у них версия, что это несчастный случай. Но мне по барабану, я это делаю не для отчетности. Для меня это дело принципа. Как я буду жить, если убийца моей любимой женщины будет дышать, есть, спать, наслаждаться жизнью, а она лежать в могиле.

Тут он, уже не выдержал, плечи его затряслись, он отворачивал, искаженное страданием лицо, чтобы я не видела его слез.

Я, чтобы не смущать его и дать время успокоиться, ушла на несколько минут на кухню и принесла ему салфетки и стакан воды. Салфетки он взял, а воду отодвинул своей твердой ладонью.

– Я бы сейчас лучше пятьдесят грамм водки выпил. Так тяжело, я даже не думал, что может быть так тяжело.

– Раздевайтесь, проходите на кухню. У меня как раз найдется, и выпить и закусить.

– Нет, я с незнакомыми людьми не пью, тем более с теми, кто хоть как-то причастен к гибели моей невесты.

– Я к этому событию не имею никакого отношения. Я просто проходила мимо того места. Услышала, как скулит Батни. Хотела ему помочь и только тогда увидела лежащую на земле Ольгу.

– А больше Вы там никого не видели, или недалеко от того места, мужика с собакой? Говорят, что рядом с ней был какой-то мужик, и что он оттуда резко убежал, даже не пытаясь ей помочь или вызвать скорую. Если бы он это сделал, то возможно Ольга сейчас была бы жива. Почему он убежал? Что-то здесь нечисто.

– А Вы не допускаете, что человек мог просто испугаться.

– Вот ведь Вы не испугались, вызвали скорую, правда, уже поздно было. Так все же, вы не знаете, что это за мужик там был?

Он пристально смотрел мне в лицо. Я совершенно не могу врать, и не могла посмотреть ему в глаза, боясь, что выдам себя. Ведь я уже знала, кто был в тот вечер с Ольгой Сосновской.

– Нет, я ничего об этом не знаю.– Сказала я.

– Я по роду своей деятельности научился отличать, когда человек врет и когда говорит правду. Я прекрасно вижу, что Вы что-то утаиваете, не договариваете. Если Вы боитесь кого-то, то обещаю, что буду Вас защищать всеми доступными мне средствами, а они у меня есть.

– Вы серьезно заблуждаетесь. Мне нечего Вам сказать и нечего скрывать.

– Нет, Вы что-то скрываете, не пытайтесь меня обмануть. Если вы не хотите мне говорить правду, значит, у Вас есть на то серьезные причины. Я докопаюсь до этих причин. Если Вы причастны к смерти Ольги или знаете, кто убийца и не говорите, берегитесь. Я превращу Вашу жизнь в ад. Я все равно найду его, а параллельно разберусь и с теми, кто его укрывает.

Я не знала, что мне делать, я чувствовала себя в западне. Мало того, что я должна опасаться Арсения, так еще должна теперь еще опасаться и этого человека. Хоть Арсений, по отношению ко мне поступил мерзко, я не могла его сдать. По иступленному блеску в глазах, полицейского, я поняла, что он одержим жаждой мести, что он ни перед чем не остановится, и вряд ли будет действовать в рамках закона.

Андрей, задав мне еще пару незначащих вопросов, ушел. Уходя, он пристально посмотрел мне в глаза и сказал,– Учтите, я теперь буду знать каждый Ваш шаг и каждое Ваше слово. Если Вы со мной сейчас были неискренни, то глубоко пожалеете об этом. И не советую кому-нибудь говорить о нашем разговоре.

Он ушел, а я опять оказалась в одиночестве и тишине. По прежнему, не зажигая света, я сидела в темной квартире и раздумывала, как мне выбраться из этой ситуации. Я посмотрела на свой отключенный телефон, лежащий на тумбочке, и решила проверить, кто звонил мне за время его отключения.

Был один звонок от мамы и десять вызовов от Арсения. Я решили маме перезвонить, иначе она будет переживать и может приехать ко мне сама. Играть сейчас роль послушной дочери и выслушивать ее наставления и проповеди насчет своей неправильной жизни я была не в состоянии. Только я поговорила с мамой, и не успела отключить телефон, как позвонил Арсений. Я решила ответить.

Арсений стал упрекать меня, что я игнорирую его звонки.

– Ты, наверное, обиделась, что я не звонил тебе два последних дня. Но ты не думай плохого. Просто у меня сейчас очень большие неприятности. Понимаешь, виза уже готова, но вдруг у меня пропало несколько необходимых для выезда документов. Свидетельство о рождении и еще другие. Мне пришлось срочно съездить на родину, в Петербург, и сделать в загсе дубликат свидетельства. Потом пропали некоторые банковские документы. Теперь, мне надо все восстанавливать, иначе меня могут не выпустить из страны. Мне очень неприятно, что со мной происходят такие вещи. Я знаю точно, что все эти документы у меня лежали в отдельной папке дома, а теперь их нет. Кто-то не хочет, чтобы я уезжал в Америку и выкрал их. А кто это я не знаю. Вроде и врагов у меня нет.

– Так может быть, у тебя есть завистники? Зависть иногда опаснее ненависти.

– А ты умница. Да, есть пара, тройка друзей, которые могли бы подгадить. Тем более одному из них я давал ключи от квартиры, он спокойно мог сделать дубликат.

– Тогда срочно поменяй замки, чтобы опять ничего не пропало.

– Хорошо, обязательно. Послушай Валерия, а насчет того дела какие-нибудь новости есть?

Я услышала, как изменился его голос. И, не зная, для чего я это делаю, сказала.

– Приходил сегодня один полицейский, опять расспрашивал, не видела ли я там неподалеку мужчины с собакой.

– А что ты сказала?

– А что я могла сказать? Не видела никого.

В трубке наступила пауза. Потом Арсений спросил:

– Когда увидимся?

– Сегодня я не могу, ко мне обещали приехать родители,– соврала я.

– Да и я не смогу. Надо решать вопрос с замком. Давай завтра созвонимся и решим где и во сколько.