– Слава богу, жива, но пульс еле теплится.

Он приоткрыл ей веки, посмотрел на ссуженные зрачки. Затем, вытащив из своего медицинского саквояжа, стетоскоп и стал ее прослушивать.

– Я думаю инсульт, и сейчас она в коме, срочно нужна медицинская помощь. Давай, я вызову скорую, а ты хоть немного разложи это барахло на место, а то к нам может возникнуть множество ненужных вопросов. Нет, давай наоборот, а то ведь я ничего не знаю, ни имени, ни фамилии, а я рассую эти богатства в шкафы.

Пока мы ждали скорую помощь, Я, помогая Вадиму раскладывать вещи, пыталась выведать у Антошки, что здесь произошло.

– Антоша, это ты все выбросил из шкафа?

Мальчуган посмотрел на меня недоуменно, у него даже глаза округлились.

– Нет, не я.

– А кто, бабушка?

– Нет, какой-то дядя, он на бабушку сильно кричал, а потом стал все выкидывать.

– А дядя был один?

–Нет, их было двое. Но кричал все время один, он был злой. А другой был добрый, он не кричал, и тому дяде говорил, чтобы он не кричал.

– А ты где был, рядом с бабушкой?

– Нет, она увидела, когда они приехали, и сказала мне спрятаться в свой домик и не выходить, пока они не уйдут.

– А что у тебя есть домик? Покажешь?

Малыш с гордостью повел меня в другую комнату и показал куда-то в строну шкафа.

–Так у тебя домик в шкафу?

– Нет, там за шкафом у нас есть маленькая комната, там я себе построил домик.

– А ты, что шкаф отодвигаешь, когда хочешь попасть в домик?

– Нет, я иду туда через шкаф. Он подошел к шкафу, раскрыл створки дверей, раздвинул висящую одежду и надавил на заднюю стенку шкафа. Она открылась как дверь. Я увидела небольшое плохо освещенное пространство, заваленное игрушками.

– Какой ты молодец. А когда дяди ушли, бабуля тебе что-нибудь говорила?

–Нет, она тогда сразу же спать легла.

– А кто тебя укладывал?

– Я сам, – ответил ребенок и удивленно смотрел на взрослую, которая задает такие глупые вопросы.

В это время меня позвал Вадим, складывая вещи, он нашел пакет с документами. Там был паспорт Ольгиной матери, свидетельство о рождении Антоши и еще несколько других бумаг. Я на всякий случай положила этот пакет в свою сумку, паспорт оставила на видном месте, он сейчас пригодится. К моменту приезда скорой помощи в комнате был относительный порядок. Врач скорой начал нам выговаривать, что мы так поздно их вызвали. Положение Полины Ивановны, Ольгиной матери было очень тяжелым. Врач удрученно смотрел на нас.

– Дай бог, чтоб довезли ее до больницы, шансов мало. Если бы ей оказали помощь, хоть пару часов назад, ей нужна интенсивная терапия, возможно время уже упущено, и начался необратимый процесс.

Мы не стали ничего объяснять и оправдываться. Вадим решил поехать вместе со скорой, чтобы на месте оказать посильную помощь, – У меня здесь был один знакомый, работал главврачом местной больницы, может быть, отыщу его, чтобы посодействовал.

Уже садясь в машину, Вадим вспомнил про Батни. Бедный пес так и сидел в переноске, мы совсем про него от волнения забыли. Какая же была яркая встреча двух малышей. Антон пришел в такой восторг, что даже на какое-то время забыл, что остался в доме с чужой тетей, без бабушки. Пока они носились друг за другом по комнате, я пошла на кухню, посмотреть, чем можно было бы покормить ребенка.

Я сварила овсяную кашу, несколько яиц, заварила чай. Антоша с удовольствием поел и сидел, обнимая Батни, и показывал ему свои яркие книжки. Батни вполне с понимающим видом, смотрел, туда, куда показывал мальчик и усиленно махал своим упругим хвостиком. Я уложила Антона спать. Батни свернулся клубочком на краю его постели.

Вадим вернулся довольно поздно.

– Нашел я своего знакомого, он как раз работает в этой больнице и будет лечащим врачом Полины Ивановны, сейчас она в реанимации.

Знакомый врач порекомендовал ему женщину, в качестве сиделки. Вадим ей заплатил ей уже за три дня, а там видно будет.

Было тихо, только за окном на ветру скрипели ветви деревьев, и на кухне капала из крана вода Мы с Вадимом сидели притихшие. Когда были сделаны все необходимые практические дела, и первое волнение прошло, я, наконец, осознала сложившуюся непростую ситуацию. Впереди были томительная неизвестность и страх.

Вадим как будто прочитал мои мысли. – Скажи, Валерия, ты знаешь, что здесь произошло? Ведь в этом доме совершили настоящий шмон, кто-то что-то искал, и сдается мне, что ты догадываешься, кто и что искали.

– Кто искал, я не знаю. А ищут информацию, я думаю, компьютер или какие-нибудь носители, диски, флешки. Но на самом деле это только мои предположения.

– И ты догадываешься, что за информацию ищут?

– Предполагаю, что информацию о счетах, на которые были переведены огромные деньги.

Я вкратце рассказала Вадиму, то, что знала. Вадим глубоко задумался.

– Если они нашли, то, что искали, то, слава богу. А если нет, то они могут в любой момент вернуться. Ты представляешь, если они тебя здесь застанут? Что тогда будет с тобой и с ребенком?

– Ты думаешь, они могут вернуться?

– Не исключено. И значит, здесь оставаться нельзя. В этих дивных местах находится тренировочная база наших горнолыжников, я сам не раз здесь тренировался, когда был в юниорской сборной по лыжам.

– Вон ты оказывается какой!

– Да, это все по молодости. Так вот, сейчас не сезон, и думаю, есть много свободных мест. Мой товарищ как раз работает на этой базе. Завтра рано утром мы туда поедем. Я тебя там устрою с Антошкой. Поживете несколько дней. А я буду мониторить состояние Полины Ивановны, и тебе сообщать. А на выходные я приеду и пробуду с вами. Даже если вас будут искать, то искать на горнолыжной базе никому и в голову не придет.

– Вадим, какой же ты основательный, везде у тебя знакомые, с тобой не пропадешь.

– Так вот и держись за меня.

Наступила какая-то неловкая пауза, мне хотелось сказать Вадиму много слов благодарности, ведь с ним было спокойно и надежно, но я чувствовала, что лучше промолчать.

Мы улеглись спать, я в комнате с Антоном, Вадим на диване Полины Ивановны.

Вадим нас разбудил рано утром. – Рота, подъем!– закричал он у меня над головой. Антошка проснулся веселый, как будто вчера ничего не произошло, и сразу же включился в заданный Вадимом тон. Он слушался его беспрекословно и ни на шаг не отходил. Это было понятно, мальчик рос без отца, в доме не было мужчины, а мальчишкам это так необходимо. Он с радостью подчинялся любой команде, исходящей от Вадима, и умылся и почистил зубы и заправил свою кровать и съел, все, что было у него на тарелке за завтраком.

– Антоша, возьми с собой несколько любимых игрушек, чтобы не было скучно, мы ненадолго уедем из дома

Антон кинулся к шкафу и исчез в его недрах, слышно было, как за стеной, что-то гремело и падало. Наконец он показался. В одной руке его был облезлый заяц, с надорванным ухом, в другой азбука, на шее его весел увесистый бинокль, а к груди он прижимал ноутбук.

– Что это, спросила я, указывая на компьютер.

– Это мама мне дала и сказала спрятать и никому не показывать.

– А бинокль, кто тебе подарил, он настоящий?– спросил Вадим.

– Бинокль папин, папа у меня летчик.

– Конечно, летчик, погиб при исполнении служебного задания,– подумала я. И тут мне стало неловко, я ведь ничего не знаю об этих людях и берусь судить.

Он, сопя, стал упаковывать свои богатства в рюкзак. Мы с Вадимом обменялись многозначительными взглядами.

До горнолыжной базы мы ехали от силы минут тридцать. Как по мановению волшебной палочки, все, что ни делал Вадим, у него получалось. И друг оказался на месте, и номера были свободные. Нас разместили в хорошем номере, сказали, во сколько завтрак, обед и ужин и оставили в полном нашем распоряжении. Вадим, как старожил показал нам все достопримечательности, рассказал много смешных историй, которые с ним здесь происходили. Но ему уже нужно было уезжать, сегодня у него был операционный день и он не хотел подводить своих пациентов. Батни мы решили пока отправить вместе с Вадимом, с собакой мы будем больше привлекать к себе внимание. По дороге Вадим обещал заехать в больницу и узнать о состоянии Полины Ивановны и перезвонить мне.