– Ты пойдешь в офис “Стар”, – сказал он, – и просмотришь все вырезки обо всей семье Флетчер. Получи также полную историю жизни Хелен Бонд – что она делала в обществе, с кем ее видели в основном, совершала ли она какие-либо поездки за границу и была ли она когда-либо помолвлена – ты знаешь, все, что может быть важным. Я поднимусь в квартиру, чтобы взять свою камеру, а затем в лабораторию, чтобы взять кое-какие довольно громоздкие принадлежности, которые я хочу взять с собой во Флетчервуд. Встретимся на станции Коламбус-Серкл, скажем, в половине одиннадцатого.
Затем мы расстались. Мои поиски выявили тот факт, что мисс Бонд всегда была близка с ультрамодным окружением, провела прошлое лето в Европе, большую часть времени в Швейцарии и Париже с Гринами. Насколько я мог выяснить, о ее помолвке никогда не сообщалось, но множество состояний, а также иностранных титулов мелькали в палате сталелитейного магната.
Мы с Крейгом встретились в назначенное время. У него было с собой много всякой всячины, и это не прибавило нам комфорта, когда мы помчались обратно, но прошло не более получаса, прежде чем мы снова оказались рядом с Грейт-Нек.
Однако вместо того, чтобы сразу вернуться во Флетчервуд, Крейг велел шоферу остановиться на заводе местной компании по производству электроэнергии, где он спросил, может ли он посмотреть запись о количестве тока, использованного прошлой ночью.
Кривая, нанесенная на линейчатую поверхность листа автоматической регистрирующей стрелкой, была нерегулярной, показывая подъемы и спады тока, резко повышаясь с заходом солнца и постепенно снижаясь после девяти часов, когда свет гас. Однако где-то между одиннадцатью и двенадцатью часами нерегулярное падение кривой было прервано довольно заметным поворотом вверх.
Крейг спросил рабочих, обычно ли это происходит. Они были совершенно уверены, что кривая, как правило, постепенно снижалась до двенадцати часов, когда отключалось питание. Но они не увидели в этом ничего примечательного. – О, я полагаю, в некоторых больших домах были гости, – предположил бригадир, – и, возможно, просто для того, чтобы показать место, они включили все огни. Я не знаю, сэр, что это было, но это не мог быть сильный скачек, иначе мы бы заметили это в то время, и свет был бы тусклым.
– Хорошо, – сказал Крейг, – просто понаблюдайте и посмотрите, не повторится ли это сегодня вечером примерно в то же время.
– Хорошо, сэр.
– А когда вы закроете завод на ночь, вы принесете карточку учета во Флетчервуд? – спросил Крейг, засовывая купюру в карман рубашки бригадира.
– Я так и сделаю, и благодарю вас, сэр.
Было почти половина двенадцатого, когда Крейг установил свой аппарат в библиотеке во Флетчервуде. Затем он вывинтил все лампочки из люстры в библиотеке и прикрепил на их места соединения обычным зеленым шелковым гибким тросом. Затем они были соединены с небольшим инструментом, который мне показался похожим на дрель. Он заткнул сверло куском войлока и приложил его к дверце сейфа.
Я слышал глухое "тат-тат" дрели. Войдя в спальню и закрыв дверь, я обнаружил, что он все еще слышен мне, но старик, склонный к глухоте и спящий, вряд ли был бы им разбужен. Примерно через десять минут Крейг показал аккуратную маленькую дырочку в дверце сейфа напротив той, которую взломщик проделал в комбинации.
– Я рад, что ты ни при чем, – сказал я, – иначе мы могли бы бояться тебя, возможно, даже заставили бы предоставить алиби за вчерашний день!
Крейг проигнорировал мое подшучивание и сказал таким тоном, каким он мог бы говорить перед классом студентов, изучающих тонкое искусство научного взлома сейфов:
– Теперь, если кривая энергетической компании сегодня такая же, как и прошлой ночью, это покажет, как это было сделано. Я хотел быть в этом уверен, поэтому решил попробовать этот аппарат, который я контрабандой привез из Парижа в прошлом году. Я полагаю, что старик случайно проснулся и услышал это.
Затем он отодвинул дверь внутреннего отсека, которая была взломана.
– Возможно, мы сможем что-то узнать, посмотрев на эту дверь и изучив следы, оставленные отмычкой, с помощью моего нового инструмента, – сказал он.
На библиотечном столе он закрепил устройство с двумя вертикальными стойками, поддерживающими циферблат, который он назвал “динамометром”. Стойки были закреплены сзади, и все это напомнило мне миниатюрную гильотину.
– Это мой механический детектив, – гордо сказал Крейг. – Он был разработан самим Бертильоном, и он лично дал мне разрешение скопировать его собственную машину. Видишь ли, она предназначена для измерения давления. Теперь давай возьмем обычный лом и посмотрим, какое давление потребуется, чтобы воспроизвести эти метки на этой двери.
Крейг положил кусок стали на динамометр в том положении, которое он занимал в сейфе, и крепко закрепил его. Затем он взял отмычку и надавил на нее изо всех сил. Стальная дверь была соединена с индикатором, и стрелка вращалась до тех пор, пока не показала давление, которое мог оказать только сильный человек. Сравнивая отметки, сделанные на стали в ходе эксперимента и взломщиком сейфов, было очевидно, что в таком давлении не было необходимости. Очевидно, замок на двери был всего лишь пустяковым делом, а сама сталь была не очень прочной. Создатели сейфов полагались на первую линию обороны, чтобы отразить нападение.
Крейг пробовал снова и снова, с каждым разом применяя все меньше силы. Наконец он получил отметину, почти похожую на первоначальные отметины на стали.
– Ну-ну, что ты об этом думаешь? – воскликнул он задумчиво. – Эту часть работы мог бы выполнить и ребенок.
Как раз в этот момент погас свет на ночь. Крейг зажег масляную лампу и сидел в тишине, пока не появился бригадир электроустановки с карточкой, на которой была изображена кривая, практически идентичная той, что была прошлой ночью.
Несколько мгновений спустя машина профессора Флетчера подъехала к дому, и он присоединился к нам с озабоченным и встревоженным выражением лица, которое не мог скрыть.
– Она ужасно расстроена внезапностью всего этого, – пробормотал он, опускаясь в кресло. – Шок был слишком сильным для нее. На самом деле, у меня не хватило духу рассказать ей что-нибудь об ограблении, бедняжка. – Затем через мгновение он спросил, – есть еще какие-нибудь подсказки, Кеннеди?
– Ну, ничего особо важного. Я всего лишь пытался восстановить историю ограбления, чтобы выяснить мотив и несколько деталей; тогда, когда появятся настоящие улики, нам не придется так много рассказывать. Взломщик, безусловно, был умен. Он использовал электрическую дрель, чтобы взломать комбинацию.
– Ух ты! – воскликнул профессор, – неужели это так? Должно быть, он выше среднего. Это интересно.
– Кстати, Флетчер, – сказал Кеннеди, – я бы хотел, чтобы ты представил меня завтра своей невесте. Я хотел бы познакомиться с ней поближе.
– С удовольствием, – ответил Флетчер, – только ты должен быть осторожен в том, о чем говоришь. Помни, смерть дяди была для нее настоящим потрясением, он был ее единственным родственником, кроме меня.
– Так и будет, – пообещал Кеннеди, – и, кстати, ей может показаться странным, что я здесь в такое время. Возможно, тебе будет лучше сказать ей, что я специалист по нервным расстройствам или что-то в этом роде – что-нибудь, что не связывало бы меня с ограблением, о котором, как ты говоришь, ты ей не сказал.
Следующим утром я увидел Кеннеди на рассвете, потому что у него не было очень хорошей возможности что-либо сделать ночью, кроме как восстановить детали. Теперь он стоял у задних ворот со своей камерой, где я обнаружил, что он поворачивает ее концом вниз и фотографирует дорогу. Вместе мы тщательно обыскали лес и дорогу около ворот, но не смогли обнаружить абсолютно ничего.
После завтрака я импровизировал в темной комнате и проявил пленки, в то время как Крейг пошел по проселочной дороге вдоль берега “в поисках улик”, как он кратко сказал. Ближе к полудню он вернулся, и я увидел, что он погружен в мрачные размышления. Поэтому я ничего не сказал, но протянул ему фотографии дороги. Он взял их и выложил в длинную шеренгу на полу библиотеки. Они, казалось, состояли из небольших грядок грязи по обе стороны от ряда правильных круглых пятен, некоторые из которых были очень четкими и отчетливыми по бокам, другие – совершенно неясными в центре. Время от времени там, где вы ожидали бы увидеть одно из пятен, просто для симметрии вещи, его не хватало. Когда я посмотрел на ряд фотографий на полу, я увидел, что это была фотография следа, оставленного автомобильной шиной, и я вдруг вспомнил, что сказал садовник.
