В собственном кабинете Паркера мы провели некоторое время, так же как и в кабинете Брюса. Кеннеди поискал записку, но, не найдя ничего ни в одном из кабинетов, вывернул содержимое корзины для мусора Брюса. Однако, казалось, в ней не было ничего, что могло бы его заинтересовать, даже после того, как он с большим трудом собрал несколько разорванных клочков вместе, и он уже собирался вернуть бумаги обратно, когда заметил, что что-то прилипло к краю корзины. Это выглядело как масса мокрой бумаги, и это было именно то, чем оно было.
– Это странно, – сказал Кеннеди, снимая листок. Затем он аккуратно завернул его и положил в карман. – Инспектор, не могли бы вы одолжить мне одного из ваших людей на пару дней? – спросил он, когда мы уже собирались уходить. – Я хочу отправить его из города сегодня вечером, и, вероятно, мне понадобятся его услуги, когда он вернется.
– Очень хорошо. Райли будет как раз тем парнем. Мы вернемся в штаб, и я передам его в ваше распоряжение.
Только поздно вечером следующего дня я снова увидел Кеннеди. Это был напряженный день в "Стар". В то утро мы отправились на работу, ожидая увидеть, как рухнут сами финансовые небеса. Но примерно за пять минут до десяти, до открытия Фондовой биржи, по телеграфу пришла новость от нашего финансового агента с Брод-стрит: “"Система" вынудила Джеймса Брюса, партнера Керра Паркера, мертвого банкира, продать свои железнодорожные, пароходные и каучуковые активы. При этом условии обещана неограниченная поддержка рынку".
– Заставили! – пробормотал главный редактор, ожидая по офисному телефону, чтобы позвонить в редакцию и поторопить несколько строк красными чернилами на первой странице и опередить наших конкурентов на улицах с первыми дополнениями. – Ну, он работал над этим в течение последних двух недель. То, что эта система не контролирует, не стоит того – она редактирует новости до того, как наши люди их получат, а что касается шрота для бракоразводных судов и трагедий, ну… Привет, Дженкинс, да, специальный дополнительный. Измените большие заголовки – копия уже в пути – поторопитесь.
– Так вы думаете, что это дело Паркера – полный бардак? – спросил я.
– Я знаю это. Это довольно шустрая группа женщин, которые спекулировали в "Керр Паркер и Ко". Я так понимаю, что есть одна молодая леди с тициановыми волосами – у которой, кстати, есть по крайней мере один муж, который еще не развелся, которая является своего рода заводилой, хотя она редко лично посещает свои брокерские конторы. Она одна из тех плунжеров из верхнего города, и, по слухам, у нее на поясе целая вереница скальпов предполагаемых руководителей воскресной школы. Говорят, она может заставить Брюса сделать почти все, что угодно. Он – последнее завоевание. Я получил эту историю из довольно надежных источников, но пока я не проверю имена, даты и места, конечно, я бы не осмелился напечатать ни строчки из нее. История гласит, что ее муж – прихлебатель Системы, и что она тоже работает в их интересах. Вот почему он был так доволен всем этим делом. Они подговорили ее захватить Брюса, и после того, как она приобрела над ним влияние, они сделали так, что она заставила его влезть в интрижку с миссис Паркер. Это долгая история, но это еще не все. Дело было, видите ли, в том, что этим окольным путем они надеялись выманить у миссис Паркер некоторую внутреннюю информацию о резиновых схемах Паркера, которую он не разглашал даже своим партнерам по бизнесу. Это был продуманный и тщательно спланированный заговор, и я думаю, что некоторые из заговорщиков были довольно глубоко в трясине. Жаль, что у меня не было всех фактов о том, кем была эта рыжеволосая женщина Макиавелли – какой бы это был кусок дерьма! О, а вот и остальная часть новостей по проводу. Клянусь Юпитером, из достоверных источников известно, что Брюс будет принят в совет директоров. Что ты об этом думаешь?
Так вот каков был ветер – у Брюса была интрижка с миссис Паркер, а она, по-видимому, выдала секреты своего мужа. Мне показалось, что я все это видел: записка от кого-то, разоблачающего схему, недоверие Паркера, Брюс, сидящий рядом с ним и заметивший записку, его поспешный уход в женскую комнату, а затем выстрел. Но кто стрелял? В конце концов, я всего лишь подобрал еще одну подсказку.
Кеннеди не было в квартире во время ужина, и расследование в лаборатории также оказалось безрезультатным. Поэтому я сел, чтобы немного поерзать. Довольно скоро раздался звонок в дверь, я открыл ее и увидел мальчика-посыльного с большим свертком из коричневой бумаги.
– Мистер Брюс здесь? – спросил он.
– Почему, нет, он не… – Затем я одернул себя и добавил, – он скоро будет здесь. Вы можете оставить сверток.
– Ну, это посылка, за которой он посылал. Его камердинер велел мне передать ему, что им было трудно его найти, но он полагает, что все в порядке. Плата составляет сорок центов. Распишитесь здесь.
Я расписался в книге, чувствуя себя вором, и мальчик ушел. Что все это значило, я не мог догадаться.
В этот момент я услышал, как в замке повернулся ключ, и вошел Кеннеди.
– Тебя зовут Брюс? – спросил я.
– Почему? – нетерпеливо ответил он. – Что-нибудь пришло?
Я указал на пакет. Кеннеди нырнул за ним и развернул. Это было женское автомобильное пальто с понжем. Он поднес его к свету. Карман с правой стороны был обожжен, и в нем была проделана дыра. Я ахнул, когда до меня дошло все значение этого.
– Как ты его достал? – наконец удивленно воскликнул я.
– Вот тут на помощь приходит организация, – сказал Кеннеди. – Полиция по моей просьбе проверила каждый звонок посыльного из офиса Паркера в тот день днем и отследила каждого из них. Наконец они нашли тот след, который вел в квартиру Брюса. Ни один из них не вел к дому миссис Паркер. Все остальные были деловыми звонками и были удовлетворительно учтены. Я рассудил, что это было связано с исчезновением автомобильного пальто. Это был шанс, которым стоило воспользоваться, поэтому я попросил Дауни позвонить камердинеру Брюса. Камердинер, конечно, узнал голос Дауни и ничего не заподозрил. Дауни сказал, что знает все о пальто в посылке, полученной вчера. Он попросил прислать его сюда. Я вижу, что план сработал.
– Но, Кеннеди, ты думаешь, она… – Я замолчал, потеряв дар речи, глядя на обгоревшее пальто.
– Пока нечего сказать, – лаконично ответил он. – Но если бы ты мог рассказать мне что-нибудь о той записке, которую получил Паркер, я бы поблагодарил тебя.
Я пересказал то, что сказал наш главный редактор в то утро. Кеннеди лишь на долю дюйма приподнял брови.
– Я догадывался о чем-то в этом роде, – просто сказал он. – Я рад, что это подтверждается даже свидетельствами с чужих слов. Эта рыжеволосая юная леди меня интересует. Не очень точное описание, но лучше, чем вообще ничего. Интересно, кто она такая? Ах, хорошо, что ты скажешь о прогулке по Уайт стрит, прежде чем я отправлюсь в свою лабораторию? Я бы хотел подышать свежим воздухом, чтобы расслабиться.
Мы не успели пройти дальше первого театра, как Кеннеди хлопнул меня по спине.
– Клянусь Джорджем, Джеймсон, она, конечно, актриса.
– Кто это? Что с тобой, Кеннеди? Ты с ума сошел?
– Рыжеволосая особа – она, должно быть, актриса. Разве ты не помнишь рыжеволосую главную героиню в "Безумствах" – девушку, которая поет ту песню о "Мэри, Мэри, совсем наоборот"? Ее сценическое имя, ты знаешь, Фиби Ла Нейдж. Что ж, если в этом деле замешана она, то я не думаю, что она будет играть сегодня вечером. Давай спросим в кассе.
Она не играла, но какое это имело отношение к чему-то конкретному, я не мог понять, и я так и сказал.
– Ну, Уолтер, ты бы никогда не стал детективом. Тебе не хватает интуиции. Иногда мне кажется, что мне тоже этого недостаточно. Почему я не подумал об этом раньше? Разве ты не знаешь, что она жена Адольфуса Гессе, самого заядлого игрока в акции в Системе? Да ведь мне нужно было только сложить два и два, и все это вспыхнуло передо мной в одно мгновение. Разве это не хорошая гипотеза, что она – рыжеволосая женщина в этом деле, инструмент Системы, в которую так сильно вовлечен ее муж? Мне придется добавить ее в свой список подозреваемых.
