– Я помогу вам, мисс Бисби. Завтра вечером я хочу спокойно съездить в Бисби-холл. Вы увидите, что все в порядке. Мне нужны соответствующие распоряжения, чтобы я мог провести тщательное расследование.

Я никогда не забуду безмолвную и красноречивую благодарность, с которой она пожелала мне спокойной ночи после обещания Кеннеди.

Кеннеди сидел, прикрыв глаза рукой, целый час после того, как она ушла. Затем он внезапно вскочил.

– Уолтер, – сказал он, – пойдем к доктору Беллу. Я знаю там старшую медсестру. Возможно, мы что-нибудь узнаем.

Когда мы сидели в зале ожидания с толстыми восточными коврами и красивой мебелью из красного дерева, я поймал себя на том, что возвращаюсь к нашему разговору ранним вечером.

– Ей-богу, Кеннеди, ты был прав, – воскликнул я. – Если в этой ее зародышевой идее и есть что-то, то это действительно вершина драматизма – это дьявольщина. Ни один обычный смертный никогда не был бы способен на это.

Как раз в этот момент вошла старшая медсестра, крупная женщина, дышащая безмятежностью и жизнерадостностью в своей безупречно чистой униформе. Нам была оказана всяческая любезность. На самом деле скрывать было нечего. Этот визит развеял мое последнее подозрение, что, возможно, Джим Бисби был отравлен наркотиком. Графики его температуры и искренность медсестры были абсолютно убедительны. Это действительно был брюшной тиф, и дальнейшее расследование ничего не дало бы.

Вернувшись в квартиру, Крейг начал упаковывать свой чемодан с немногими вещами, которые ему понадобятся для путешествия.

– Завтра я уезжаю в Бисби-Холл на несколько дней, Уолтер, и если тебе будет удобно поехать со мной, я хотел бы получить твою помощь.

– По правде говоря, Крейг, я боюсь ехать, – сказал я.

– Тебе не нужно бояться. Сначала я отправляюсь на армейский пост на Губернаторском острове, чтобы сделать прививку от брюшного тифа. Затем я собираюсь подождать несколько часов, пока она не заработает, прежде чем уехать. Насколько мне известно, это единственное место в городе, где можно сделать прививку от этого заболевания. Хотя три прививки действительно лучше всего, я понимаю, что одной достаточно для обычной защиты, и это все, что нам понадобится, если есть угроза.

– Ты уверен в этом?

– Почти уверен.

– Очень хорошо, Крейг. Я поеду.

На следующее утро на армейском посту нам без труда сделали прививку от этой болезни. В то время шла работа по иммунизации нашей армии, и несколько тысяч солдат в разных частях страны уже были вакцинированы с наилучшими результатами.

– Много ли гражданских лиц приходит на вакцинацию? – спросил Крейг у майора Кэрролла, главного хирурга.

– Не многие, потому что очень немногие слышали об этом, – ответил он.

– Я полагаю, вы ведете их учет.

– Только их имена – мы не можем следить за ними за пределами армии, чтобы посмотреть, как это работает. Тем не менее, когда они приходят к нам, как это сделали вы и мистер Джеймсон, мы с готовностью делаем им прививки. Армейский медицинский корпус придерживается позиции, что если это хорошо для армии, то хорошо и для гражданской жизни, и до тех пор, пока только несколько гражданских лиц подают заявки, мы вполне готовы сделать это за плату, покрывающую расходы.

– И вы позволите мне взглянуть на список?

– Конечно. Вы можете просмотреть его через минуту.

Кеннеди торопливо просмотрел короткий список имен, вытащил свой блокнот, сделал запись и вернул список обратно.

– Спасибо, майор.

Бисби-холл был великолепным местом, расположенным в самом сердце огромного парка, площадь которого измерялась квадратными милями, а не акрами. Но Крейг не собирался оставаться там, так как он договорился о ночлеге в соседнем городе, где мы также должны были поесть. Было поздно, когда мы приехали, и мы провели беспокойную ночь, потому что прививка “заработала”. Это было не хуже легкого приступа гриппа, и утром мы оба снова были в порядке, после прохождения так называемой “негативной фазы”. Я, например, чувствовал себя намного спокойнее.

Город был очень взволнован эпидемией в холле, и если я задавался вопросом, почему Крейг хотел, чтобы я был рядом, мое удивление вскоре улеглось. Он заставил меня прочесать город и окрестности, разыскивая каждый случай или слух о брюшном тифе на многие мили вокруг. Я сделал местную еженедельную газету своей штаб-квартирой, и редактор был очень любезен. Он позволял мне читать все его новостные письма от его местного корреспондента на каждом перекрестке. Я просмотрел отчеты о новых телятах и жеребятах, новых заборах и сараях, и т. д., И вскоре у меня был список всех случаев в этой части страны. Он не был длинным, но был рассеянным. После того, как я проследил за именами, следуя инструкциям Кеннеди, данные ничего не показали, кроме того, что они не были связаны с эпидемией в холле.

Тем временем Кеннеди был там очень занят. У него был микроскоп, предметные стекла, пробирки и химикаты для испытаний, и я не знаю, что еще, потому что не было времени посвящать меня во все тайны. Он проверил воду из различных колодцев и в резервуаре для воды, а также молоко от коров. Он попытался выяснить, какая пища поступала извне, хотя ее практически не было, так как зал был самоокупаемым. Не было камня на камне, который он не перевернул.

Когда я присоединился к нему в тот вечер, он был явно озадачен. Я тоже не думаю, что мой отчет уменьшил его недоумение.

– Насколько я смог выяснить после одного рабочего дня, осталось только одно, – сказал он после того, как мы обсудили наши действия за день. – Джим Бисби никогда не пил воду из своих собственных колодцев. Он всегда пил воду в бутылках, доставленную с его завода в штате Нью-Йорк, где у него был замечательный горный источник. Я проверил несколько полных бутылок в холле, но они были совершенно чистыми. Ни в одной из них не было и следа бациллы тифозной. Потом мне пришло в голову, что, в конце концов, это было не то, что нужно было делать. Я должен был проверить пустые. Но пустых не было. Мне сказали, что вчера их все отвезли на грузовую станцию, чтобы отправить обратно на завод. Надеюсь, они еще не ушли. Давай поедем и посмотрим, там ли они.

Грузчик как раз собирался уезжать, но когда он узнал, что мы из холла, он согласился позволить нам осмотреть бутылки. Они были закупорены и в деревянных футлярах, которые отлично защищали их. При свете станционных ламп и с помощью карманного объектива Кеннеди осмотрел бутылки снаружи и убедился, что после замены в деревянных ящиках сами бутылки не были обработаны.

– Вы позволите мне одолжить несколько этих бутылок сегодня вечером, – спросил он агента. – Я даю вам слово, что завтра они будут возвращены в целости и сохранности. Если потребуется, я сделаю для них заказ.

Агент станции неохотно уступил, тем более что в сделке фигурировала маленькая зеленая банкнота. Мы с Крейгом осторожно подняли большие бутылки в футлярах и поехали обратно в наши номера в отеле. Зевак очень взволновало то, что мы подъехали с кучей пустых пятигаллонных бутылок и понесли их наверх, но я уже давно перестал бояться общественного мнения, выполняя все, что хотел Крейг.

В нашей комнате мы работали до глубокой ночи. Крейг тщательно протер дно и стенки каждой бутылки, вставив маленький кусочек ваты на конец длинной проволоки. Затем он выдавил воду из ватного тампона на маленькие стеклянные предметные стекла, покрытые агар-агаром или японскими морскими водорослями, средой, в которой быстро размножаются зародышевые культуры. Он убрал слайды в маленькую духовку со спиртовой лампой, которую захватил с собой, оставив их на ночь в тепле крови.

Все это время я замечал, что он очень старался не прикасаться ни к одной из бутылок снаружи. Что касается меня, то я бы ни за что на свете не прикоснулся к ним. На самом деле, я становился таким, что не решался ни к чему прикасаться. Я почти боялся дышать, хотя знал, что в этом нет ничего плохого. Однако не опасность заражения при прикосновении к бутылкам заставляла Крейга быть таким осторожным. В тусклом свете станционных ламп он заметил на бутылках что-то похожее на отпечатки пальцев, и они заинтересовали его, фактически, побудили к дальнейшему исследованию бутылок.