Я помнил. Картины и статуи работы Доменека вызывали странную гамму чувств от отвращения диспропорциям и необычностью до восхищения скрытой грацией и внутренним смыслом.
- Что с ним?
- Он стал дизайнером! Зарабатывает деньги подбирая цвет занавесок богатеям! За три года ни одной картины! А Галя, его жена, ты помнишь ее?
Я кивнул.
- Какие глубокие идеи и свежие сюжеты она умела находить раньше! А последние годы она пишет только книги про вампиров, потому что они хорошо продаются!
Роб почти кричал, и я приложил палец к губам и демонстративно повел взглядом в сторону людей за соседними столиками. Лишние уши нам ни к чему.
- Пойми, Джонни, они не бессмертные, но уже живут, как будто жизнь бесконечна: откладывают надолго недописанные картины и романы, говорят "потом" стихам, что волнуют и просятся наружу сейчас. Они и сами верят, что когда-нибудь закончат недописанное, и скажут несказанное. Но "потом" не существует! Есть только сейчас!
- Ну, может быть, они действительно заработают достаточно денег и...
- Джонни, а ты? Сколько романов ты написал?
- Я журналист, Роб, мы обычно пишем статьи...
- Не обманывай, каждый журналист мечтает написать роман, сколько глав "того самого романа" ты написал за десять лет работы в "Тантале"?
- Три, - признался я с ненавистью. - Три, черт тебя побери.
- Поэтому я и связался с "Прометеем", - виновато улыбнулся Роб. - Если продление жизни станет доступным всем и каждому, быть может, наши друзья вернутся... пока не поздно...
Я смотрел на Букпрайса и не понимал, верить мне или нет. Отказаться от бессмертия для себя и пытаться получить его для других? Только законченный идеалист, как Роб, мог придумать такое. И может ли это быть подставой или проверкой со стороны нашей службы безопасности? Вряд ли.
Я наклонился над столом и прошептал:
- Даже, если бы хотел тебе помочь, алгоритм расчета формулы лекарства хранится в единственном экземпляре на сервере в отдельной комнате без выхода в Интернет. У меня, как сотрудника пресс-службы, доступа в эту часть здания нет.
- О, затем я и здесь, Джонни - обрадованно сказал Роб.
Он пошарил в кармане плаща, положил на стол мятую сигаретную пачку и подтолкнул ко мне. Внутри оказалась карта памяти на сто терабайт и небольшой кусок пластика без опознавательных знаков.
- Это карта доступа в зону, что у Вас называется "Аналитический центр", - пояснил Роб. - Не спрашивай, как "Прометей" ее добыл, я сам не в курсе.
Я крутил в руках сигаретную пачку и взвешивал вероятность того, что это подстава. Маловероятно. Скорее, сам Роб сбрендил и верит в свои россказни, или, что вероятнее, его обманывают ребята из "Прометея".
Алгоритм расчета формулы лекарства бессмертия - самая большая тайна "Тантала", философский камень, основа могущества корпорации. Плох тот капиталист, который не мечтает стать монополистом. А Мохани Мальмот, единоличный владелец "Тантала" и отец Крига Мальмота, был очень хорошим капиталистом. На охрану величайшей тайны в истории человечества он не скупился. Вероятность того, что у меня в руках работающий пропуску в зону сервера расчета алгоритма - близка к нулю. Но Букпрайса расстраивать я не буду, он и так сегодня перевозбужденный.
- Джонни, я все понимаю, шансов немного, что тебе удастся скопировать информацию и вынести из здания, но если... если удастся... набери мой номер... возможно, это твой путь к бессмертию...
Я поднялся из-за стола и улыбнулся Робу. Никаких обещаний и согласия навредить корпорации я не давал. Иначе на ежемесячной проверке на детекторе правды всплывет и наш разговор, и факт моего согласия.
Я вышел из кафе первым и, не оглядываясь, отправился домой. Разговор с Букпрайсом оставил в душе тягостное чувство потери. Как будто, меня обокрали и унесли самое ценное и важное. Еще бы вспомнить, что именно. Но, как бы там ни было, минимум три часа времени я точно потерял.
В кабинет следователя вошел начальник отдела расследований.
- Чего допоздна засиделся? Опять делом Рахуса занимаешься?
Следователь на стуле откатился чуть в сторону, чтобы между ним и начальником оказалась стопка бумаг на углу стола. Как в детстве, когда от мира отгораживался стопками книг. Но у каждого периода - свои стены.
- Да, - сказал следователь. - Дело Рахуса.
- Брось его! - взорвался начальник. - Столько времени уже потратил! И до тебя двое занимались! Один догадки и "может быть", "вероятно", "возможно". Ни для судьи, ни для детектора правды материала нет!
- Но...
- Если до конца недели не появятся три вопроса, дело закрываем, - сказал начальник и хлопнул дверью.
Следователь допил остатки кофе из кружки. Ночь предстояла долгая.
Три. Три вопроса. Три вопроса для детектора правды. Какие они будут в этот раз?
Как часто случается, ученые хотели одного, а получилось совсем другое.
Попытки оцифровать мозг человека привели к странному открытию: каждое событие кодировалось дважды: на уровне памяти - фактического описания и на уровне личности - толкование, интерпретация. Например, женатый мужчина подал незнакомой девушке платок. На уровне памяти это набор действий: наклонился, поднял, улыбнулся. Но на уровне личности его жены останется отпечаток: муж с ней флиртовал!
