Следователь вынул из папки "Вещественные доказательства" толстую тетрадь, помеченную стикером "Дневник Д. Рахуса". Разноцветные схемы и стрелочки, на мониторе перед следователем, остатки кофе в поллитровой кружке, стопка неразобранных бумаг в углу стола и полная окурков пепельница на подоконнике говорили о том, что предстоит далеко не первая попытка разгадать тайну Рахуса.
Рукописный дневник в середине XXI века казался анахронизмом сродни бумажным фотографиям и проводным телефонам. В таких случаях проще работать с отсканированной копией, но следователю казалось, что физический контакт позволит лучше понять личность Рахуса. Когда ведешь безнадежное дело, поневоле становишься суеверным.
Следователь вооружился увеличительным стеклом и склонился над испещренными аккуратным почерком страницами.
21.09.2049
Встретил Роба Букпрайса. Он вел себя странно и даже загадочно. Не люблю, когда прошлое возвращается.
Следователь вывел на экран монитора показания Букпрайса о встрече и пробежал еще раз взглядом, пытаясь сложить разрозненные факты в единую картинку. Итак, по дороге к станции метро...
По дороге к станции метро в толпе мелькнуло знакомое лицо. Я рефлекторно отвел взгляд в сторону, но опоздал.
- Рахус! - заорал на всю улицу давно забытый голос. - Джон Рахус!
Не люблю, когда прошлое возвращается.
- Джон! Это я - Боб! - продолжал орать мне в спину голос. - Боб Букпрайс!
Я остановился и обернулся. Роб продирался ко мне через толпу, как слон сквозь заросли бамбука. Продрался, сгреб в охапку, обдав запахом пота и табака, приблизил раскрасневшееся лицо в попытке заглянуть в глаза.
Я отвел взгляд.
- Хорошо выглядишь, Джонни! - сказал он после паузы. - Двадцать лет прошло, а у тебя ни седины, ни брюшка; в чем твой секрет?
- Краска для волос и спорт, - ответил я.
Роб расхохотался и люди снова начали оборачиваться в нашу сторону. Оставалось лишь мысленно порадоваться, что его огромная фигура закрывала меня от взглядов толпы.
- А я вот не могу, - без сожаления улыбнулся и Роб и гулко похлопал себя по животу. - Силы воли мне всегда не хватало...
Букпрайс постарел. Связанные в щегольский хвостик волосы припорошила соль. У меня седина от висков карабкалась к макушке, а у него, словно мукой посыпали сразу всю голову, видимо, сказывалась еврейская кровь. Потолстел. Курит. За собой не следит.
А ведь мы ровесники, когда-то вместе проходили курс филологии в колледже, потом пересекались в разных окололитературных тусовках. Я предпочитал прозу, статьи, очерки, Букпрайс тяготел к поэзии. Он мог часами декламировать стихи поэтов прошлого, а если хорошенько попросить, то, немного смущаясь - свои. Идеалист и романтик, он писал о человеке и природе... даже, скорее, о Человеке и Природе. О возвращении к истокам, о единении, о восхищении, о простоте и естественности. На мой вкус - ничего особенного, но поклонницам и на удивление многочисленным поклонникам таланта Букпрайса - нравилось.
- Роберт, я спешу.
- Джонни, столько лет не виделись... - начал было он, но, перехватив мой взгляд, сменил тон. - Или ты из этих... имморти?
- Имморитури, Роб, - поправил я. - Идущие к бессмертию.
- Как там ваш девиз: "Здоровье. Время. Деньги"?
- Я спешу.
Букпрайс положил тяжелую ладонь мне на грудь, заранее пресекая попытку бегства.
- Джон, правда, что ты работаешь в "Тантале"?
Роберт подался вперед, подобрался, как перед прыжком, и на секунду показалось, что даже похудел. Громкий голос поэта, усиленный акустикой высоких потолков метро, разнесся над толпой и десятки голов обернулись на "...в "Тантале"? ...тале? ... тале?". Кто-то даже остановился, чтобы прислушаться к нашему разговору.
Информация о том, что малоизвестная компания "Тантал" продает услугу неограниченного продления жизни и молодости впервые появилась двадцать лет назад. С тех пор название компании стало широкоизвестным, но... только название.
Дефицит общедоступных фактов о корпорации бессмертия в Интернете с лихвой компенсировался переизбытком общедоступных слухов. Мировая сеть не терпит пустоты и, как обычно, недостаток знаний восполнялся мифологией. Как в супермаркете, каждый мог выбрать теорию на свой вкус, искать подтверждения, защищать от нападок, атаковать теории-конкуренты, громить доводы противников. И, конечно, наслаждаться фейерверком эмоций, связанных с увлекательным процессом приверженности и принадлежности.
Оптимисты верили, что со дня на день все станут бессмертными, планировали жизнь на сотни лет вперед и устраивали пикеты у проходной "Тантала", чтобы побыстрее получить доступ к технологиям корпорации. Пессимисты верили, что бессмертие - удел небожителей, олигархов и властьимущих; что никто и никогда не станет делиться таким секретом. Реалисты верили, что все тайное рано или поздно станет явным, старались сохранить здоровье до момента, когда очередь на продление жизни дойдет и до обычных людей и... копили деньги. Сторонники теорий заговора верили, что вбросы о "Тантале" - часть огромного зловещего плана...
Пауза затягивалась. Роберт смотрел в упор, не отводя взгляда, и во мне крепло понимание, что ни отмолчаться, ни отшутиться вариантов нет.
- Да, - сказал я как можно тише. - Я работаю в "Тантале".
- Тогда нам нужно еще раз встретиться и толком пообщаться...
- Но...
