— Конечно, сэр.

В эту же секунду перед Гермионой и Бэем возникли порции тостов, несколько закусок, чай и ломтики хрустящего бекона. Когда первый голод был утолён, Гермиона с прищуром посмотрела на Бэя и недовольно спросила:

— Так что у тебя за долг перед Дамблдором?

Внутренне она приготовилась практически выбивать правду из парня, но тот вдруг усмехнулся, откинулся в кресле и ответил:

— Он помог мне сохранить поместье и земли, когда отца казнили.

— Судя по всему, в этом как-то замешан и Драко, — отметила Гермиона и сложила руки на груди. — Мне нужны подробности. Сейчас.

Бэй улыбнулся, и такой улыбки Гермиона у него ещё не видела. Он… смеялся над нею? Она непременно дала бы волю возмущению, если бы Бэй не продолжил:

— Когда отца приговорили к поцелую дементора, вся аристократия уже не могла дождаться, когда сможет разделить наши земли между собой. Намечалась война, которую Министерство не смогло бы предотвратить. Мне на самом деле было плевать на статус, на земли, на деньги, но я не мог поступить так с мамой… Она любила отца, она любит это место, этот дом. Нам было некуда деться, поэтому я должен был бороться. Но что я мог сделать? Все мои вчерашние друзья… Да я и не считал их друзьями, но остался один. И пошёл к единственному, кому могло быть не всё равно.

— К Дамблдору, — догадалась Гермиона.

— Да. На самом деле, я не рассчитывал, что он действительно сможет что-то сделать, но других вариантов у меня не было. Я рассказал ему всё и попросил совета, как можно сохранить хотя бы часть наследства и поместья. Как оказалось, Дамблдор не так прост, как кажется. Он не первый год знаком с аристократами и ориентируется в наших законах получше многих чистокровных семей. Он придумал план. Клянусь, я не верил, что что-то выйдет, но он рассчитал всё верно. Дамблдор решил действовать с той стороны, в которой разбирался. И вот прихожу я в его кабинет, а там дети тех, кто желал меня разорить. И Дамблдор предложил всем довольно простой договор. Я подарю каждому из них часть своих земель, совсем небольшую. В основном под это ушли лесные территории, где не было жителей.

— В чём смысл? — не поняла Гермиона. — Как это гарантировало, что ты останешься при своём?

— Я тоже сначала не знал, но доверился Дамблдору. И не зря. Как оказалось, студенты в его кабинете были подобраны не случайно. Кто-то жаждал ещё до совершеннолетия иметь вес в семье, девушки до замужества вообще не имели права на свою долю, но очень её хотели, а кое-кто просто желал мелко насолить родителям. У некоторых студентов было сразу два мотива из трёх. Как оказалось, подписание договора между нами было законно и защищало как мои земли, так и их интересы, ведь теперь каждый становился полноправным землевладельцем и имел право уже на тот момент расширить свои владения за счёт семейных территорий. Лазейка, которой Дамблдор воспользовался. И этим договором многие из отпрысков связали своих родителей по рукам и ногам. Хоть всё и решается силой, владение землёй регулируется законом. И так как члены многих семей стали официальными совладельцами, даже в случае войны по закону им не удалось бы перераспределить земли по-новому, договор это запрещал. А тратить ресурсы просто ради разорения никто не хотел.

— Умно. Но разве это не спровоцировало скандал? Как удалось всё это скрыть?

— Да, скандал мог бы быть страшный, эта выходка могла попасть во все издания, даже самые мелкие. Именно поэтому аристократии было проще сделать вид, что они гордятся деловой хваткой своих детей. В конце концов, я остался практически без потерь, а Паркинсон, например, на данный момент уже отбила у родителей право на половину поместья. Насколько я знаю, они теперь даже не могут заходить в её часть дома, а она может делать там всё, что заблагорассудится.

Гермиона задумалась. Как же всё-таки этот мир отличался от привычного для неё. И как магический мир до сих пор подчинялся старым правилам и законам? В этом отношении мир магглов казался ей даже совершеннее.

— Значит, вот какой долг ты отдаёшь, защищая меня, — тихо сказала она. — Долг аристократа.

Бэй задумчиво на неё взглянул, но ничего не сказал. Вместо этого придвинул к себе книгу и практически спрятался за жёлтыми страницами. Гермиона решила, что это означало окончание разговора, поэтому допила чай и тоже взялась за книгу, но Бэй снова заговорил:

— Ты жалеешь, что оказалась в моём доме?

Гермиона нахмурилась и попыталась сформулировать всё так, чтобы не обидеть Бэя. Только теперь она поняла, что действительно может его задеть.

— Я бы предпочла, чтобы в этом не было необходимости, — призналась она. — Но… Между тобой и Малфоем я бы выбрала тебя.

Бэй улыбнулся и пожал плечами.

— Я уже понял, что ты не большого о нём мнения, но всё равно сочту за комплимент.

Он снова уткнулся в книгу, но на этот раз Гермиона не могла так просто успокоиться.

— Я не соврала вчера, на приёме, — вдруг сказала она. Бэй поднял голову и не понимающе нахмурился. — Ты говорил, что лучшая ложь основана на правде. Так вот, я не соврала, когда сказала, что рядом с тобой чувствую себя в безопасности. Но это не та безопасность, когда я совсем не волнуюсь, потому что ни с кем из нас совершенно точно ничего не случится. Я чувствую, что в случае необходимости ты заслонишь меня собой, а сама мысль об этом меня пугает.

Гермиона прикусила язык, поняв, что сказала слишком много. Бэй серьёзно её выслушал и глухо отозвался:

— Мне жаль, что тебе приходится бояться.

— Это никак от тебя не зависит, — покачала головой Гермиона и вдруг печально улыбнулась. — Я сама это выбрала, когда выбрала дружбу с Гарри Поттером. Ни о чём не жалею.

— Только о том, что попала в этот дом, — аккуратно поправил Бэй.

— Ни о чём, — тихо повторила Гермиона.

Он стиснул пальцами книгу и сделал вид, что не услышал.

До самого вечера они не обменялись и десятком слов, обедая и ужиная тут же в библиотеке, стараясь даже не смотреть друг на друга лишний раз, что и Гермионе, и Бэю казалось ребячеством, но ни один ничего не мог с этим поделать.

Бэй опомнился только глубокой ночью, когда строчки начали плясать перед глазами. Отложив книгу и протерев глаза, он увидел, как Гермиона мирно спала в своём кресле. В первое мгновение он решил перенести её в комнату, но подумал, что это может показаться странным. В качестве компромисса он наложил на неё одни из простых медицинских чар, чтобы утром ночёвка в кресле не аукнулось болью во всём теле, и накрыл Гермиону пледом, заботливо оставленным Фригги.

Только после этого Бэй покинул библиотеку, стараясь выбросить Гермиону Грейнджер из головы. Но, похоже, теперь это было невозможно.

========== Глава седьмая ==========

Проснувшись, Гермиона не сразу поняла, где находится. Она ощущала себя так, словно провела ночь в не кресле, а в очень удобной кровати под тёплым пуховым одеялом. В библиотеке было прохладно, но не это разбудило Гермиону. Она потянулась, огляделась и только теперь поняла, что не одна.

Женщина сидела в кресле Бэя, сложив руки на коленях. Перед ней на столике стояли чайник и две чашки.

— Доброе утро, солнышко, — сказала она, улыбнувшись.

Перед красивой и статной женщиной в изящном платье цвета морской волны с идеально убранными светлыми волосами Гермиона, растрёпанная после сна, в обычном свитере и штанах чувствовала себя неотёсанной деревенщиной.

— Доброе утро, — хрипло проговорила Гермиона, закашлялась и смущённо добавила: — Извините. Я Гермиона, Грейнджер.

— Я знаю, кто ты, деточка, — с покровительственными интонациями отозвалась женщина и взяла одну из чашек, над которой вился пар. — Виктория рассказала.

Услышав знакомое имя, Гермиона приободрилась, но всё ещё не торопилась делать выводы, кто перед ней. Незнакомка решила помочь:

— Я Эвридика.

— Очень приятно, — кивнула Гермиона, судорожно пытаясь собраться с мыслями спросонья. Как нельзя кстати в памяти всплыли слова Маршалла. — Вы мать Бэя, верно? Я слышала, как вы играете…