— Попрощалась, — отозвалась она через силу. — Не думай, что мне это в удовольствие, Солсбери. Я делаю то, что нужно.

— А я то, что должен, — в тон ей заявил Бэй. — И зови меня Бэй.

Он развернулся, не дожидаясь ответа, и направился прочь. Он не мог и не хотел рассказывать всего, обнажать душу перед незнакомкой. Бэй надеялся, что она никогда не узнает, как он пришёл за помощью к тому единственному, кто обладал настолько неоправданной верой в людей, что был готов помочь ему отбиться от хищных семей, готовых разорвать земли Солсбери на жирные клочки. Бэй был должен и не мог просто так от этого отмахнуться.

Ведь таков закон кодекса аристократов — всегда отдавай долги.

========== Глава вторая ==========

Гермиона до последнего надеялась, что им с профессором удастся найти другой выход. Впервые она по-настоящему и от всей души пожалела, что родилась в семье магглов. Когда профессор огласил содержание указа, Гермиона уже почувствовала себя в ловушке, но очень надеялась, что не будет в ней в одиночестве. С первого курса она привыкла, что они всегда втроём, что рядом с ней Гарри и Рон, верные друзья и товарищи. Пусть иногда Гермиона хотела от них отдохнуть и обрести что-то вне их Золотого Трио, она уже не мыслила себя без друзей.

Гарри сказал, что у Министерства Магии не выйдет их сломать, что они смогут найти выход и в этой ситуации. И Гермиона ему поверила, потому что считала себя сильной, порой даже сильнее мальчишек. И определённо умнее. Но ситуация повернулась так, что даже с её умом пришлось выбирать лучшее из худшего.

— Мы уже близко.

Голос Бэя резко вернул её в реальность, где карету потряхивало на каждой кочке, а холод неумолимо проникал под мантию и свитер — подарок миссис Уизли.

— Почему мы не могли трансгрессировать? — спросила Гермиона, стараясь не звучать слишком сварливо и агрессивно.

В ушах замер отзвук прощаний. Гермиона не расплакалась только силой воли. Она не могла заставить себя посмотреть на Бэя — боялась передумать и броситься прочь. Её воля испытывалась на прочность и пока держалась, но внутри всё дрожало, особенно когда Гарри и Рон сомкнули вокруг неё кольцо тёплых и крепких объятий. Хотелось остаться вот так втроём, на перроне, хотелось, чтобы время остановилось, но оно неумолимо двигалось вперёд. Гермионе тоже пришлось — она запрыгнула в вагон и услышала, как Гарри сказал:

— Береги её.

Гермиона затаила дыхание, ожидая ответ Бэя, но тот промолчал. Вагон качнулся, и ей оставалось только войти в купе. Бэй появился следом в сопровождении спокойствия и холода. Путь в молчании был ещё тягостнее, но Гермиона не знала, что можно сказать. Она всё ещё надеялась, что это дурацкий и нелогичный кошмар, который вот-вот прервётся долгожданным пробуждением.

— Профессор сказал, что пока нашу помолвку не подтвердили в Министерстве, лучше не применять магию, — ровно отозвался Бэй. — Я с ним согласен.

Гермиона чувствовала себя рядом с ним, как недоучка перед профессором, и это ощущение ей не нравилось. Она мало знала о Солсбери, в её представлении все слизеринцы были примерно одинаковыми. Гермиона сопоставила Бэя с Малфоем и содрогнулась. Классическое воспитание аристократов, земля, деньги, власть и Слизерин — если они схожи в этом, то, наверняка, и в остальном не особенно отличаются?

Гермиона старалась избегать зрительного контакта, но за время пути успела его рассмотреть. На вид Бэй был холодный и отстранённый, что одновременно успокаивало и настораживало. Он сидел перед ней в карете, читал старую книгу с затёртой изумрудно-зелёной обложкой, стискивая её длинными бледными пальцами. Гермиона резко заскучала по тёплым и знакомым Гарри и Рону, но поспешно отбросила эти мысли, потому что в глазах мгновенно защипало.

Она выслушала доводы, она согласилась, но всё ещё не могла принять, что это действительно происходит. Очень скоро она станет миссис Солсбери, и пока было непонятно, что же это на самом деле означает.

Гермиона в очередной раз поёжилась — она надеялась, что они и правда почти приехали. Было бы чудесно увидеть поместье прежде, чем ноги окоченеют. Она прикрыла глаза и постаралась сосредоточиться на своих мыслях, но вдруг ощутила, как снаружи пахнуло теплом и окутало запахом, резким и чужим. Вздрогнув, Гермиона распахнула глаза и увидела, как Бэй невозмутимо одёргивает рукава чёрной водолазки. Его мантия накрывала Гермиону. Она было хотела возмутиться, показать, что не нуждается в подачках, но стало так хорошо, что она решила прикусить язык и оставить заявления о независимости на следующий раз.

Прошлой ночью Гермиона и не надеялась уснуть, поэтому время до рассвета они с Гарри и Роном провели в гостиной факультета. Больше молчали, но Рон после убедительной просьбы рассказал всё, что знал о семье Солсбери. Знал он мало, приравнивал к Малфоям, но, выглянув в окно, когда карета остановилась, Гермиона усомнилась, что Малфои стали бы жить в таком простом и человечном месте.

Поместье Солсбери было большим, но выглядело небогатым. Аккуратным, интеллигентным и даже уютным. Если бы не ветер, пронзающий тело до костей, Гермиона непременно внимательнее рассмотрела бы каменный фасад, живописный сад, больше похожий на естественное порождение природы, сереющие в глубине беседки и полюбовалась бы видом на синеватые в дымке холмы. Но тёмные двери дома оказались привлекательнее, поэтому Гермиона поспешила туда.

Пахнувший в лицо тёплый воздух на краткое мгновение захватил девушку и не позволил вовремя отреагировать на прозвучавший вопрос.

— Извините? — растерянно переспросила Гермиона, поняв, что представительный мужчина во фраке и с сединой в волосах ожидал от неё какого-то ответа.

— Могу я взять вашу мантию, мисс Грейнджер? — всё так же вежливо повторил он.

Получив согласие, он аккуратно подцепил пальцами мантию с плеч девушки, а потом и вторую. Осознание, что Бэй остался на улице в одной водолазке, заставило Гермиону смутиться. Она уже хотела вернуться, но хлопнули двери — и Бэй появился сам.

— Мистер Солсбери, — кивнул дворецкий.

— Маршалл, — поприветствовал его Бэй и тряхнул волосами. — Для мисс Грейнджер всё готово?

— Как вы распорядились.

Гермиона наклонилась к парню ближе и неловко прошептала:

— Извини, что оставила тебя без одежды.

Произошло чудо — Бэй улыбнулся, и только тогда Гермиона поняла, как двусмысленно это прозвучало. Времени на смущение не было: появился слуга с багажом, а Маршалл пригласил её следовать за ним.

Это было не похоже ни на Нору с её лихорадочно-семейной атмосферой, ни на дом на площади Гриммо, где из любого угла на тебя мог выпрыгнуть непрошенный призрак прошлого. Гермиона вслед за Маршаллом шагала по накрытым ковром ступеням, касаясь резных перил и чувствуя на себе взгляды портретов. В первое мгновение ей захотелось втянуть голову в плечи, но гордость возобладала — Гермиона смело взглянула в лицо своему страху.

В воспоминаниях шумели визгливые проклятия разгневанной миссис Блэк, которая не терпела незваных гостей и не могла смириться с забвением. Предки Бэя же были крайне тихими, но разглядывали Гермиону с нескрываемым любопытством. Перешёптывались между собой, передавая от портрета к портрету свои соображения. До Гермионы донеслось только одно слово: «милая», которое вызвало у неё мимолётную улыбку.

Маршалл провёл её по коридору с наглухо запертыми дверями. Гермиона подумала, что в огромном поместье из жильцов теперь только она с Бэем да прислуга. И снова — от этого осознания стало одновременно легче и страшнее. Дворецкий молча указал на одну из дверей и чуть склонил голову. Гермиона решила, что нужно что-то сказать, но тут возникла музыка.

Она лилась будто бы отовсюду, нежная, ясная и такая светлая, что у Гермионы в груди тяжело заскребло от тоски. Она удивлённо заозиралась, желая обнаружить источник, но её поиски прервал Маршалл:

— Миссис Солсбери музицирует каждый день перед обедом.

— Могу я её увидеть? — вдруг спросила Гермиона, испытав острое желание увидеть женщину, которая могла извлекать такие звуки из фортепиано.