— Что тебе взять? — осведомилась она, пригубив из горла. — Я не пью, — вежливо отказалась девушка. — Алкоголь, знаешь ли, слишком туманит разум, а я терпеть не могу, когда что-либо мешает мыслить трезво. — Воля твоя, — пожала плечами Ингрид.

Это не было преувеличением: Биара и впрямь избегала алкоголя. Та самая вечеринка с друзьями из другого мира лишний раз подтвердила, что спиртное не являлось ее хорошим другом. Ощущение легкой расслабленности было сродни тому, что она испытала, когда в разум ее проникла Малисьерра. Если же Биара выпивала еще больше — когда кружится голова и ты более себе не хозяин — то лучше отнюдь не становилось: рассказ ее друзей о фехтовании был хорошим тому примером.

Гномиха же относилась к жизни проще. Ее намерения были просты и понятны: провести вечер с пользой, то есть напиться до умопомрачения.

— Слушай, наследница Ястреба, — полушутливо-полусерьезно обратилась к ней приятельница, — а что ты будешь делать, когда твоя миссия «Доставить-Биару-в-целости-и-сохранности-куда-б-она-не-шла» будет окончена?

Гномиха ответила не сразу. Осушив за раз полкружки октавской и переведя дух, она вымолвила:

— Не знаю пока, но Гибав подсказывает, что путь домой мне заказан. — Что ты хочешь этим сказать? — Чует мое сердце, в Северные Врата я больше не вернусь. — И что же ты, в таком случае, собралась делать? Постой, — видя, как движения гномихи становятся все более хаотичными, Биара деликатно сняла с ее головы амулет, подаренный матерью, и спрятала в мешок на поясе. — Побудет здесь до лучших времен, — сказала она. — Так что, говоришь, ты намерена делать после? — Откудова мне знать? Как Семеро

¹

распределят карты Судьбы, так и будет, — пожала массивными плечами Ингрид, снова уткнувшись носом в выпивку.

Борзая, подбежавшая сзади, резво боднула девушку. Хоть стулья за стойкой были выше обычного табурета, рысь была столь габаритна, что без особого труда доставала мохнатой головой до спины своей напарницы.

— Чего тебе, чудовище? — проворчала Биара, потирая бурую макушку.

Рысь громко мурлыкнула в ответ. Обстановка в таверне ей нравилась: все присутствующие обратили внимание на волшебного и величественного малойкльера: глядели оторопело и с уважением. Как известно, скромность Борзой была не присуща.

Видя первую опустевшую бутылку рома, Биара поняла, что теперь из Ингрид будет плохой собеседник, и принялась разглядывать посетителей. Здесь была всего парочка эльфов, которые сразу бросались в глаза. Они были для нее не в новинку, но после стольких лет жизни в другом мире, остроухий народец вновь пленил внимание девушки. Эльфийки остались такими, как и запомнились: подтянутые, с худыми лицами и проницательным взглядом. Мужчины эльфов выглядели, на вкус Биары, слишком женственными: узкоплечие и чересчур утонченные. А еще, похоже, они никогда не остригали волосы. Все, как один, ходили со струящимся водопадом густых локонов за плечами.

— Ты ведь не расскажешь мне, зачем тебе понадобилась столица и почему ты не хочешь попытать счастья в Доме эльфов? — прервала наблюдения Биары гномиха.

— Не сейчас, — покачала головой девушка. — Придет время, и я расскажу тебе все, что пожелаешь. Договорились?

Ингрид угрюмо кивнула в ответ.

Еще с земной час в трактире было относительно спокойно: Ингрид целеустремленно поглощала октавский ром, Биара скучающе прислушивалась к болтовне вокруг, а Борзая лавировала меж столиков посетителей, всякий раз стаскивая у зазевавшегося гуляки кусок отбивной или другой мясной снеди. Когда девушка решила, что более сегодня ничего интересного не случится, а Борзая цапнула третью по счету отбивную, за одним из дальних столов раздалась возня, сопровождаемая скрипом падающих стульев и гневными окриками. Половина посетителей вмиг обернулась на шум.

Нарушителями всеобщего спокойствия оказалась шайка молодых людей. Точнее, как людей… немного ранее Ингрид шепнула ей, что эта шумная дюжина состояла из полукровок: ни эльфы, ни люди. Оттого, что бедняги не принадлежали ни к одной из рас целиком, их сторонились, отчего они сбились в кучу и задирали всех, кого только могли. Полукровки делали, что вздумается, и мало кто смел им возразить — уж слишком агрессивно и бездумно они себя вели.

На этот раз отношения выясняли уже между собой: на пол был опрокинут кто-то, сидевший в их компании весь вечер. Поначалу казалось, что это один из них: лицо незнакомца спрятано под капюшоном, а рост сложно определить, однако едва один из полукровок мощным ударом кулака отправил его на пол вместе со стулом, капюшон спал, и все заинтересованные увидели, что никакой это был не полуэльф, а всего лишь седой бородатый мужчина лет пятидесяти, походящий то ли на бездомного, то ли на бродягу.

— Не перечь нам более, Бивалуа![2] — высокомерно выпалил обидчик на ломаном эльфийском и самодовольно ухмыльнулся. — Сабби-то, корио импо, Шаэлла![3] — следующее уже было сказано на всеобщем языке: — Червям такие вещи не нужны!

Шайка юных полукровок согласно закивала. Говорящий нагло огляделся вокруг, обведя трактир хищным взглядом, позволяя полностью рассмотреть его внешность — она прекрасно отображала то, как полукровки старались смешать в себе особенности обеих рас. У всех них были длинно отпущенные волосы, собранные в высокие пучки и хвосты, хоть при этом часть прядей была сбрита. Одевались полукровки тоже не самым обычным образом: придерживаясь стиля лесных эльфов, используя для этого простую одежду и дешевые ткани.

Внешность их не была чем-то из ряда вон выходящим: у некоторых сохранилось наилучшее от обоих родителей: тяжелые и мужественные человеческие черты были сглажены эльфийской гибкостью и плавностью линий. Остальные же наоборот получились чересчур нескладны из-за смешения крови: обладали массивными телами, имея при этом слишком женственные лица. Словом, компания собралась невероятно разнообразная. Единственной проблемой было то, какую репутацию они себе создали: многие боялись даже ненароком как-то не так взглянуть в их сторону.

Говоривший, к слову, обладал вторым типом внешности: у него было мускулистое крупное тело, которое украшало лицо с невероятно утонченными чертами, прекрасными раскосыми глазами цвета растопленного янтаря и белесыми волосами, собранными в высокий пучок спереди и выбритыми сзади, открывая на всеобщее обозрение по-человечески короткие, слегка заостренные к кончикам уши. Весь этот ансамбль из человеческих и эльфийских черт выглядел невероятно нескладно, однако долго рассматривать его не удалось: юный полуэльф уставился на окружающих столь нехорошим взглядом, что все посетители, включая Биару, мигом уткнулись в свои тарелки.

Опрокинутый человек так и остался лежать на сырых досках сомнительного заведения. Из-за стола встали два дюжих полуэльфа и угрожающе двинулись к нему, спеша вышвырнуть наружу. Незнакомец оказался не так прост и вовсе не собирался столь скоро сдаваться. Едва придя в себя после падения, он вскочил на ноги. Полукровки не опешили: набросились вдвоем на него, повалили наземь, следом за чем один из них сорвал с его груди небольших размеров футляр. Незнакомец при этом всячески пытался вырваться и отвоевать вещицу обратно, но вышибалы, одаренные мускулами своего человеческого родителя, еще раз прошлись кулаками по его лицу.

Биара сочувственно поморщилась. Она мельком взглянула на рысь, желая узнать реакцию малойкльера на происходящее. Борзая сидела рядом и глазела скорее заинтересованно, нежели встревоженно. Видимо, ей не было дела до происходящей на глазах несправедливости.

«Единственное, до чего тебе есть дело, так это до еды местных посетителей, не так ли?» — мысленно обратилась к ней Биара, но ответа так и не получила.

К этому времени вышибалы-полукровки уже успели выволочь из таверны свою жертву, бросив несчастного прямиком в лужу. Полуэльфы отобрали у незнакомца его странный предмет, сокрытый кожаным футляром, и под неприличные окрики вернулись за стол.

Шайка еще долго праздновала триумф. Они приобрели у хозяина заведения бочонок эля и распивали его, иногда подзывая кого-то из посетителей, чтобы угостить. Те робко подходили и принимали кружку добротного напитка под выкрики и улюлюканье эльфов на их странном наречии, состоящем наполовину из людских, наполовину из эльфийских слов. Гости даже не подозревали, как в этот момент полукровки поносили их, да так, что остальные эльфы в таверне отворачивались, пряча под копнами волос кончики порозовевших от стыда ушей.