«Неужели я схожу с ума?!»

— Кто говорит? Никто здесь не говорит, кроме тебя одной, дуреха! — снова раздался ворчливый голос у нее в голове. — Можно подумать, я бы пустила чужака в комнату, тогда как ты находишься в столь плачевном состоянии. Право, огнеголовая, ну что за несообразительность?

Биара не на шутку встревожилась. Кто с ней беседовал? Причем, он говорил так, словно был убежден, что она ему не ответит… или же не сможет услышать?

«В доме Урфал есть маг? Но что же тогда… нет-нет, это не логично. Зачем магу обращаться ко мне, да еще и в столь странной манере, если это только не…»

— Б-борзая? Это ты только что говорила? — озвучила догадку Биара, запинаясь от волнения.

Ответа сразу не последовало.

— Ты меня слышишь? — наконец раздался удивленный голос.

К ней приблизилась морда рыси, которую девушка стала понемногу различать в полутьме.

— Борзая… какого черта?! Когда это ты научилась телепатически общаться? — Разумнее будет спросить: когда это ты, огнеголовая, научилась слышать меня? — И часто ты позволяла себе так паясничать, пользуясь тем, что я не слышу? — недовольно поинтересовалась Биара, припоминая нахальные реплики рыси. — Постоянно, — как ни в чем не бывало ответила Борзая. — Однако ты, похоже, не умеешь отвечать мне мысленно. А жаль. — Но как же так получилось, что я стала слышать тебя? — Возможно, все дело в увечье? В этом мире существует поверье о том, что потеряв одно — обретаешь другое. — Вот как, — девушка задумчиво уставилась на свои ладони. — Что же ты подразумеваешь под «потерей»? — Понятия не имею.

Биара повторно взглянула на бинты. Они, словно белые змеи, полностью оплели всю нижнюю часть живота. Следов крови не было, но каждый раз, когда взгляд скользил вдоль невидимого ранения, тело отзывалось ноющей болью. Слезы негодования вновь выступили на лице.

— Где же ты пропадала? — со злостью в голосе обрушилась она на малойкльера. — Ты ведь волшебное существо, которое должно защищать своего напарника! Где ты была в тот момент, когда я в тебе так нуждалась?!

Борзая сделала несколько шагов назад во мрак, виновато потупившись.

— Когда наемник тебя ранил, я едва с ума не сошла — настолько обезумела от боли и ярости, что с трудом контролировала свои действия. Он пытался покинуть город, едва ли не ускользнул у самых ворот, однако от меня ему никогда не суждено было скрыться: я его догнала и распотрошила как кролика. Я пыталась добраться до тебя раньше, но попросту не успела… — Значит, плохо пыталась! — безжалостно прервала ее девушка.

Рысь не ответила. Биара понимала, что сама отпустила малойкльера, предложив прогуляться по Северным Вратам, однако в данный момент разум ее руководствовался обидой, а не здравым смыслом. Она готова была рвать и метать от страха, терзающего душу. Став уязвимой от приобретенного ранения, Биара не справилась с поставленной задачей и доказала правоту Хьюго в том, что не протянет долго в пути одна и что сила ее не так уж всемогуща.

В приступе ярости она схватила первую книгу, что лежала на невысокой тумбе у кровати, и швырнула ее в противоположный угол. Несчастный предмет с лопотанием пролетел по комнате и врезался в стену, приземлившись на россыпь страниц. Глядя на это пустым взглядом, девушка не сразу обнаружила, как из книги вылетела небольшая сложенная бумажка, приземлившись ей на колени. Она подняла выпавший предмет и раскрыла, но из-за окутавшего комнату мрака совершенно ничего не смогла разглядеть. Тут в комнату робко постучали.

— Биара? — спросил чей-то осторожный голос. — Ты очнулась? Я услышала какой-то шум, — в комнате задребезжал свет, источаемый небольшой свечой в руках Ингрид. — Да, — устало отозвалась девушка, даже не взглянув на приятельницу. — О, Биара! Слава Гибаву, ты в сознании! — тут же бросилась к ней гномиха. — Ты не представляешь, как сильно нас всех напугала! Так долго лежала без чувств… Как самочувствие? Нет, не пытайся встать! Тебе нельзя делать резких движений, да и вообще — постарайся не двигаться. — Как скоро я смогу возобновить свое путешествие? — бесчувственным голосом спросила девушка, проигнорировав остальные вопросы. — Ты чуть не умерла! — резко ответила ей Ингрид. — Рана была смертельной и стала бы причиной твоей кончины, не подоспей вовремя царский целитель Зивик. Лишь его усилиями тебя удалось кое-как подлатать. Шрам, конечно же, останется безобразнейший, но зато удалось жизнь спасти. Зивик сказал, что тебе стоило бы отлежаться до сезона Палых Листьев. Мы, разумеется, предоставим тебе кров и… — Я не могу оставаться здесь так долго, — устало возразила Биара. — После того, что произошло, мне нужно как можно скорей убраться из Северных Врат. Пока враг знает о моем местоположении, я нахожусь в опасности. — Никто тебя не собирается удерживать силой, — обиженно проворчала Ингрид. — Однако ты физически не в состоянии продолжать путь. Биара, ты хоть видела свою рану?! От быстрой смерти тебя спас корсет — благодаря ему твои внутренности не вывалились наружу. Вместо этого у тебя теперь длинный порез, от которого ты потеряла уйму крови, и который без помощи целителя заживал бы крайне долго. Сейчас на его месте длинный, изредка кровоточащий рубец, однако даже магия, срастившая кожу, не всесильна: твоему телу нужен отдых. — Отчего гномий целитель стал помогать раненой чужестранке? — осведомилась девушка, обдумав слова гномихи. — Нападением на тебя заинтересовался сам Кэллигар Свирепый, — не сбавляя грубых интонаций отвечала Ингрид. Биара поймала себя на мысли, что общаться с гномихой в ее ворчливом расположении духа намного легче, чем когда та была взволнована и слишком заботлива. — Царь был удивлен внезапным нападением на гостя, коего приютил один из домов. Видишь ли, в Северных Вратах чтят порядок и безопасность, в особенности если это касается нас, гномов, или наших близких гостей. Нападение посреди бела дня на гостя — страшное преступление. Царю стало интересно, отчего у наемника была столь жгучая мотивация искалечить тебя на глазах у всех.

За дверью комнаты скрипнул дубовый пол. Обе девушки обернулись. Из-за дверного косяка выглянула голова Эрлдигана.

— Мне можно войти? — тактично поинтересовался хозяин дома, не ступая ни шагу дальше.

Ингрид вопрошающе взглянула на Биару.

— Разумеется, — отозвалась девушка, смущенная упорной вежливостью, которой придерживался тан.

Он медленно прошел к ним, остановившись на почтительном расстоянии, и мягко спросил:

— Как ты себя чувствуешь? — Неплохо, учитывая, что меня едва не убили… Когда я смогу продолжить свой путь? — Ты не хочешь оставаться в нашем доме? — Дело совсем не в этом. Если враги сумели настигнуть меня здесь, то чем дольше я остаюсь на одном месте, тем большей опасности подвергаюсь. — От кого ты пытаешься скрыться? — Какая разница, отец? — вдруг вспылила Ингрид, отчего тут же поймала на себе удивленные взгляды Биары и Эрлдигана. Еще никогда девушка не видела, чтобы гномиха так резко перебивала отца. — Главное то, что она находилась под нашей опекой, и стало быть тот, кто посмел напасть, бросил вызов всему дому Урфал!

Тан не ответил, задумчиво скребя бороду. Он достал длинную трубку и неспешно раскурил ее. Наконец Эрлдиган так же медленно, как выпускал кольца дыма, сказал, глядя на девушку:

— Я могу попросить Зивика, чтоб он попытался в два дня поставить тебя на ноги. Магия хоть и затянула рану, но не исцелила ее до конца. Твое тело все еще слабо и потеряло много крови. Как только царский целитель сделает все возможное, можешь возобновить путь, однако помни, что ближайшую половину луны ты будешь ослабленной. Никаких тренировок, никаких сражений и больших нагрузок. Некоторым ранам нужно много времени, чтобы до конца затянуться. — Благодарю вас, Эрлдиган. За ваше гостеприимство и помощь. Даже не знаю, что бы я делала без вас. — Это еще не все, — сказал гном, странно поморщившись. — Наш царь, Кэллигар Свирепый, желает побеседовать с тобой. — Встретиться? Со мной? — Не встретиться – царь желает видеть тебя. Как только встанешь на ноги, я проведу тебя к нему на прием. — Ну и дела, — растерянно проговорила Ингрид. — В таком случае, тебе стоит набраться сил. Прием у самого царя — ответственное событие в жизни каждого. — Не уверена, что могу разделить твой энтузиазм, — вздохнула Биара. — Кстати, — добавила она спустя некоторое время, — а что случилось с Бартоло?