– Послушай, – вдруг серьезным тоном произнесла принцесса и отстранилась. Сразу стало прохладней. – Тебе надо бежать. Если кто-то увидит тебя в моих покоях, тебя казнят. Только не через дверь – там стража. Как же ты сюда попал?

– Я уже говорил, не имею ни малейшего понятия, – устало пробурчал Вадим, проклиная про себя гопников, старика и самого себя. Он отчаялся найти объяснения и пришел к выводу, что надо действовать по ситуации.

Принцесса вздохнула и принялась расхаживать взад-вперед. Вадим поднял на нее взгляд, отметив, что она так и продолжает без какого-либо стеснения бродить по комнате в почти прозрачной ночнушке. «Даже не подумала прикрыться», – с удивлением подумал он и попытался отвлечься, разглядывая колонны и утварь. Напротив кровати располагалось круглое окно. В принципе в него можно было бы свободно пролезть, если убрать решетки. Вадим подполз к окну, наконец встал, схватился руками за металлические прутья, подтянулся. Внизу виднелась крыша, покрытая крупной черепицей. Чуть дальше и ниже метров на десять – мостовая. Еще дальше ажурные металлические ворота и живописная аллея с небольшим прудом. А справа и слева высились башни дворцовой крепости. Все это было огорожено высокой стеной.

Несмотря на то, что на улице еще светило закатное солнце, его лучи не попадали в жилище принцессы. Большая башня загораживала собой три четверти неба.

– Там начинается дворцовый сад, – прокомментировала принцесса и подошла ближе. – Я часто выглядываю из окна и смотрю, что там происходит. Вижу стражников и служанок. Иногда даже слышу, о чем они говорят. Однажды я позвала стражника, хотела попросить принести куриц во двор. Знаешь, они такие забавные, бегают, копаются…

– Да, курицы смешные, – Вадим с подозрением взглянул на нее. Принцесса – и часто выглядывает из окна? Зачем? Разве она не может просто прогуляться по саду?

– Конечно, я не достаю до него, как ты, – засмущалась от собственных оправданий принцесса. – Но если положить друг на друга несколько подушек, то вполне получается. Так вот, – Илеора заправила за ухо выбившуюся прядь волос, – того стражника потом казнили за то, что он увидел меня в окне.

Вадим с опасением посмотрел на принцессу. Беззаботное выражение на ее лице сбивало с толку. Он был полностью согласен с тем, что надо валить из этого странного места. Не стоит ожидать доброй воли случая. Конечно, если это сон, то можно хоть голышом плясать, а если нет? Умирать таким дурацким образом не хотелось.

– Вот как, – пробормотал Вадим и дернул решетку на себя.

Естественно – не поддалась. Но прутья сами по себе тонкие. Если бы только у него было нечто вроде напильника… Он машинально порылся в карманах.

– А у тебя не найдется чего-то острого, вернее, какой-нибудь пилы? – обратился он вновь к бестактно разглядывающей его принцессе.

– «Пилы-ы-ы», – протянула она. – Что такое «Пилы»?

Вадим болезненно сдвинул брови. Вот как можно не знать, что такое «пила»?

– А ножик с зубчиками есть? – выкрутился из положения он.

– Да! – радостно воскликнула она. – Сейчас принесу.

Принцесса метнулась к столу и принялась усердно рыться в тумбочке. Действительно, она нашла нож с мелкими зубчиками, по всей видимости, для фруктов. Его острота оставляла желать лучшего, но спустя несколько секунд пиления, на металлической решетке появилась характерная полоска. По крайней мере, хоть что-то… Вадим краем глаза снова взглянул на принцессу. Она принесла подушку, уселась на нее и, подперев подбородок руками, уставилась на Вадима широко раскрытыми глазами.

Такая непосредственность была, скорее, характерна для детей дошкольного возраста. Что говорило или о том, что у девушки не все дома, или ее так воспитали.

– Чем занимается принцесса в свободное ото сна время? – решил заполнить тишину Вадим.

Принцесса оживилась: вскочила и принялась загибать пальцы на руках.

– Я читаю, смотрю в окно, слушаю истории нянечки, играю на музыкальных инструментах, еще я люблю рисовать деревья. Очень люблю деревья! Когда наступает осень, Нора приносит мне целый мешок разноцветных листьев. Они так чудесно пахнут!

Вадим перестал пилить.

– Ты не бываешь на улице? – удивился он, коротко взглянув на нее.

Она покачала головой.

– Отец запретил мне покидать покои до совершеннолетия.

– Почему? – Вадим насторожился. Стражника казнили за то, что он увидел принцессу в окне, ей нельзя выходить на улицу. Какая-то невеселая история. Почему сосед не перенес его, скажем, в добрую сказку про щедрого и гостеприимного короля? За что он с ним так? Разве Вадим хоть раз отказал в помощи, нагрубил?

– Отец говорит, что так я сохраню свою чистоту, – с готовностью ответила принцесса.

– Оу, это все объясняет, – не выдержал Вадим. – Там на улице, знаешь ли, о-о-очень грязно.

– Да, но… – принцесса поникла. – Мне бы хотелось хоть разок…

Вадим продолжил усердно пилить, несмотря на то, что сдвиги были очень незначительные – так он быстрее спилит нож, чем разберется хоть с одним прутом.

– Но ведь ты сама сказала, так будет только до совершеннолетия. Наверное, терпеть уже недолго, – он покосился на нее оценивающим взглядом. – Сколько тебе лет?

– Да-да! Мне восемнадцать лет одиннадцать месяцев и двадцать дней! – снова возликовала принцесса и, обернувшись вокруг своей оси, мечтательно вскинула руки к потолку. – Это будет самый счастливый день в моей жизни!

– А разве совершеннолетие не с восемнадцати? – искренне удивился Вадим.

Принцесса посмотрела на него как на дурака и недовольно сморщилась.

– Ты что же, не знаешь?

– Эм… нет, – пожал плечами Вадим. Он вдруг вспомнил слова соседа про «почти совершеннолетнюю» внучку.

– Ох, ну как так?! – воскликнула довольная своим знанием принцесса и принялась объяснять: – Есть два совершеннолетия. Первое – в пятнадцать лет. Тогда девушек выдают замуж, а юношей женят. А истинное совершеннолетие наступает в девятнадцать. Тогда человек, будь то женщина или мужчина, имеет право заниматься торговлей, распоряжаться наследством, управлять страной.

– А почему тебя до сих пор не выдали замуж, принцесса? – хмыкнул Вадим.

Она гордо подняла голову.

– Чтобы стать королевой, надо вступить в истинное совершеннолетие. Но вообще-то я давно помолвлена. С десяти лет.

Вадим не уставал удивляться словам девчонки, все больше склоняясь к выводу, что всего этого не может быть. Но одновременно не забывал работать ножом. Вадим изо всех сил давил на него и думал, что делать. Если предположить, что он чудесным образом распилит решетки, выберется на крышу, то что делать потом? Куда идти? Как не попасться страже на глаза? Что с ним случится, если попадется? Все это пока совершенно неясно. В одном лишь Вадим был уверен наверняка – если его обнаружит стража в комнате принцессы, ему точно не жить.

– А тебе сколько лет? – спросила вдруг Илеора, попытавшись заглянуть ему в глаза.

– А ты как думаешь? – он повернулся и самоуверенно улыбнулся.

Она рассеянно захлопала глазами.

– Ты моложе моего отца… Но я не знаю, как выглядят мужчины в другом возрасте… Отсюда из окошка плохо видно лица.

Вадим опять подумал о том, что уже неоднократно повторила принцесса: «Мне нельзя видеть мужчин кроме отца, нельзя покидать покои». И это было странно. Он хотел спросить ее об этом, но почувствовал, что пилить больше нечем. Зубчики окончательно сгладились и затупились. Итак, результат – распил одной трети прута и один испорченный нож.

– Принцесса, а ты сможешь найти еще таких ножей? – спросил он.

– Да, конечно. Я попрошу Нору принести.

– Это очень хорошо… – пробормотал Вадим и задумался, сколько же придется потратить ножей, и как принцессе не вызывать подозрение няни.

– Вадим, – вдруг торопливо прошептала Илеора. – Быстрее, прячься. Нора поднимается по ступенькам.

И прежде чем он успел отреагировать, принцесса потащила его за рукав в сторону большой кровати.

– Лезь! – испуганным голосом прошептала она, пихнув ему в руки одну из подушек и указав на пол.