И он многое сделал для этого.

Тортуга затаилась, ожидая исхода схватки. Илэвен не успел дописать оборону, Веретено не успел поставить её. Лишь Оллер и Аладору в союзе друг с другом противостояли Фреге. А Тортуга видела силу и готовилась примкнуть к победителю. Это не был остров героев. Это был остров пиратов.

Бык поднял голову, нашарил взглядом сверкающую спину капитана. Золото будто плавилось и стекало с неё, как пот. В глазах у Быка всё дрожало… нет, это дрогнул сам Аладору. Он отступил на шаг.

Ещё на шаг.

Быка захлестнул ужас. Он был воином и понимал, что Фреге не оставит капитана в живых. Не пощадит столь грозного врага. Бык не мог представить себе мира без Аладору. Мир без надежды и смысла не сможет существовать…

Веньета пошатнулся и упал на одно колено.

С режущей ясностью Бык различил над ним лицо Делнора и его холодную торжествующую улыбку.

В голове у Быка к этой минуте оставалось две внятные мысли. Одна — о подлом нраве Тортуги, а вторая — о том, что сейчас Аладору и Оллеру как воздух нужна ещё одна военная хитрость. Без военной хитрости им не одолеть.

На месте Быка человек менее самоуверенный, человек более разумный попытался бы бежать и позвать на помощь. Но на месте Быка был Бык. И он не подумал о бегстве. Он знал, что должен вмешаться. Только как? Что он мог? Нет, он здесь не годился. Нужен был кто-то иной. Кто-то ужасающий. Чудовищный, могучий, неуязвимый. Смертоносный.

И Бык рванулся вперёд. Ему показалось, что он взлетел, но он по-прежнему стоял на ногах, он поднимался на передних лапах и смотрел на людей сверху вниз. Мир в глазах его скакал и раскачивался. Запах моря стал резче и распустился как цветок; Бык различил в нём тёплые и холодные течения, медуз и моллюсков, рыб и водоросли. Прихлынули бесчисленные запахи Тортуги — раскалённый камень, цветущие деревья, вонь отбросов и горючего, и тысячи других. Солнце обрушилось сверху огненным морем, но Бык больше не боялся огня. Он был огнём сам. Он дышал огнём. Кровь пламенела под его чешуйчатой шкурой. Угрожающе подняв крылья, он шагнул, видя одного Делнора, нависая над ним, он вздыбился, разевая пасть с гулким хрипом…

Нет, он не был противником для Делнора Фреге. Ни сейчас, ни в обозримом будущем. Ни в человеческом облике, ни в драконьем и ни в каком другом. Но глубочайшее потрясение охватило всё существо Быка и выплеснулось из него, переполнив реальность. Под сокрушительным ударом предельной воли содрогнулись неосуществлённые возможности и невоплощённые идеи, несформированные решения и непринятые выборы, все символы вероятностного океана. Вещество возникало из ниоткуда. Бесконтрольно во все стороны распространялась энергия. Пространство взорвалось.

Фреге не ждал этого. На один неуловимо краткий миг он переключил внимание.

Мига было достаточно.

Вновь стало тихо.

Но тишина была иной. Медленно, медленно возвращалось спокойствие, о котором — когда-то очень давно — говорил старый Оллер. Солнце ускользнуло в небеса, на законное место, и умерило жар. Подул ветер. Он показался Быку ледяным. Дрожа, Бык свернулся клубком. Он лежал на камнях, но даже камень, что врезался ему под треснувшие рёбра, сейчас казался мягким как подушка. Бык плавал в поту. Едва хватало сил дышать. Голова стала пуста. Зубы стучали. Сердце ёкало и неритмично подёргивалось в груди. Бык уплывал в обморок. Сквозь белёсую пелену беспамятства он почувствовал, что Цейно подполз к нему и что-то говорит. Сил слушать уже не было.

— Да чтоб тебя рыбы съели! — заорал Хо Син. Бык только слабо вздрогнул. — Почему ты не позвал меня?

Цейно передал Быка на руки Листье. Со вздохом Листья обняла его, погладила по голове и на несколько секунд Бык забылся блаженным сном. Во сне он видел, как над ним склоняется Илунна, и чувствовал целительное касание её разума, лёгкое, острое и холодное как лёд. И ещё он различил вдали белую фигуру, такую же холодную. Она уже растворялась в вероятностях, распадалась на кванты, чтобы вновь собраться воедино в неизмеримой дали, но Бык даже во сне узнал её, как узнал Делнора когда-то. Рара Астра являлась на помощь Эрмундо. Но её помощь не потребовалась и Астра тихо ушла…

Бык проснулся.

Илунна и Листья привели его в порядок, насколько это было возможно. Он вправду чувствовал себя неплохо: сумел встать, ни за кого не держась, покачнулся и нашёл равновесие. Прошло не больше минуты и он ничего не пропустил. Аладору и Оллер даже не успели двинуться с места. Они только обернулись и теперь смотрели на Быка. Оба тяжело дышали и выглядели измученными. Оба улыбались. «Ты сделал это!» — сияло в улыбке капитана. «Я не сомневался», — читалось в усмешке Основателя.

Последняя тонкая прядь серого пепла вилась по ветру — ускользая, иссякая, рассеиваясь в небытие…

Бык стёр пот с лица и выдохнул с облегчением.

— Где он?

— Жив, — отозвался Оллер, — но где-то не здесь. Впрочем, это уже неважно. Вьета! А знаешь, что? Забери-ка его долю.

— Что? — хором сказали все обитатели «ХроноРозы».

Старый Оллер рассмеялся.

— Основателей всегда пятеро, — объяснил он. — Фреге утратил свои права, когда посягнул на единоличную власть. Он утратил их навсегда, когда начал убивать жителей Тортуги. Ты нравишься мне, Вьета. Ты нравишься Ллеулису и вообще устраиваешь Высокое Начальство. Я никогда не верил, что они причинят нам вред, но твоё присутствие обезопасит остров наверняка.

Аладору покачал головой.

— Звучит… фантастично, — сдержанно сказал он.

Эрмундо хмыкнул.

— Ты не будешь привязан к острову, не бойся. Сможешь по-прежнему носиться по морям на своей «Розе». А я тут присмотрю, чтобы всё было хорошо.

— Вьета! — Листья подошла, улыбаясь, и взяла его под руку. — Соглашайся!

— Тортуга велика, — продолжал Основатель. — Она станет ещё больше, если ты захочешь. Она даст приют всем твоим подопечным. Тем, кто просто хочет покоя… и тем, кто однажды поднимется на крыло. Ты выстроишь здесь целый город для своих воспитанников. Школу. Университет! — и Оллер широко улыбнулся. — Свободный Университет Тортуги — это такая смешная вещь, которая просто обязана существовать.

Веньета слушал его и светлел лицом. Наконец он ответил улыбкой.

— Сдаюсь, — сказал он. — Пусть будет по-вашему.

…Бык опять рассчитал неверно.

На сей раз он не рассчитал скорость.

Пока он парил в сверкающем символнебе, ему казалось, что он едва движется. Он видел чайку-Листью перед собой и «ХроноРозу» далеко внизу. Чайка вела его всё выше и выше, пока Бык не уверился, что они вдвоём вообще никуда не летят. Стихли ветра. Бескрайнее море играло бликами под крылом. «ХроноРоза», единственный ориентир, не двигалась с места… так казалось сверху.

— На корабль! — крикнула чайка.

Бык заложил ещё один вираж и осторожно начал заходить на посадку. Он очень старался делать всё правильно, но всё равно взял не тот угол и не успел вовремя сложить крылья. Уже в человеческом обличье он ударился о палубу и покатился по ней кувырком. Он едва не врезался в фок-мачту. Благо, на пути оказалась бухта каната, Бык ухватился за неё и затормозил. Задыхающийся, исцарапанный, покрытый синяками, он истошно заорал от восторга и рухнул навзничь, глупо смеясь и икая. Гигантская чайка легко проскользнула над ним и уселась на фока-рей.

— Ну? — сказала Листья, болтая ногами.

Бык с трудом перевёл дыхание.

— Стоит мне задуматься, как я это делаю, — пожаловался он, — и я начинаю падать.

— Напрашивается ответ «а ты не задумывайся». Но есть и варианты, Бык. Упади!

— Что?

Листья взмахнула руками, лихо упала назад и повисла на согнутых коленях.

— Упади, Бык, — посоветовала она, вися вниз головой и раскачивая золотыми косами. — Дракону совершенно ничего не сделается от падения в воду с высоты в пятьсот метров. Ты убедишься, что это не страшно, и перестанешь бояться.

— Интересная идея, — обиженно пробурчал Бык.