— Последняя попытка! Я постараюсь поднять плитой огонь вверх, у вас будет не больше пары секунд, на проход. Попробуйте успеть!

— Силирон! А ты сам? — спросила одна из женщин.

— Иди! Не думай обо мне, — с этими словами, огромная каменная стена поднялась из земли, поднимая вместе с собой вверх и огонь. Кровь хлынула из ушей и глаз мага, но он держал плетение, ценой собственной жизни, одновременно формируя в стене полукруглые проходы высотой в рост эльфа. Толпа выживших только побежала к пути спасения, пропуская женщин и детей вперед, а сверху уже начал сыпаться песок. Еще буквально пару секунд и пламя обрушится вниз, разрушив саму основу его заклинания. Выпуская наружу последних жителей, туда, к свободе, маг упал на колени. Теряя сознание, он улыбался тому, что пусть и ценой собственной жизни, но его сородичи будут жить. А в провал падающей и разрушающейся стены, обернувшись, всматривался маг Воды, наблюдая за последними секундами жизни друга. Он прижал ладонь к сердцу и поклонился, отдавая дань уважения его жертве. Выжившие отбежали на добрую сотню метров, но, видимо, спастись им было не суждено. Новые стены пламени вспыхивали на их пути, расширяясь и заключая в тиски. Как бы они не старались, но опередить магию монстра не удалось. Крики боли и отчаянья разлетелись по округе. Сквозь черный огонь в круг вошел лич и направился к живым. Эманации ужаса и смерти витающие вокруг деревни сделали его еще сильнее и еще более ненасытным. Одной своей волей, с расстояния в метр, он мог иссушить тела еще живых эльфов. В ужасе, матери хватали детей и бросались с ними в пламя, сгорая и превращаясь в груду костей. Их боль, слезы, чувство неизбежной гибели и отчаянья были для монстра слаще всего. Последним умирал маг воды, который не успел броситься в пламя. Выросшие из земли каменные руки схватили его за ноги и погрузили в землю по пояс, а затем подоспели и живые мертвецы. Маг успел освободиться от оков с помощью заклинания Водяной сферы, но когда она опала, кто-то сильно ударил его по голове и потащил к личу. Теперь его армия состояла из семидесяти шести мертвецов и, вдобавок, стала обладать парой магов-мертвецов. А на пути монстра лежала следующая цель — гарнизон и город Менерфот…

Двумя часами позже. Дом князя Восточного леса, Накилона.

— Господин, срочное донесение из Менерфота! Город в осаде, — выпалил Алморэн.

— Что? Кем? Как такое возможно? — подскочил с кресла князь.

— Мертвецы! В бой их ведет…лич.

— Лич? Откуда бы ему взяться? Их уже сотню лет не видели в наших землях.

— Господин…это не самое главное!

— Не главное? Город осаждают мертвецы, что может быть хуже?

— Боюсь, что может, господин.

— Алморэн, говори уже как есть, не тяни.

— Это пока не точно, лишь догадки. Его видел только один патрульный…

— Да говори ты уже!

— Ваш сын…

— Что мой сын? Алморэн! — начал закипать Накилон.

— Лич… Ваш сын — лич. В нем опознали Тауртирита, — медленно произнес глава стражи, склонив голову.

— А-а-ангх, — вырвался стон из груди князя, когда тот повалился обратно в кресло. Он схватился за камзол в области сердца и воротника, и потянул. Дорогая ткань затрещала по швам, а отлетевшие пуговицы покатились по полу.

— Лекаря, живо! — позвал Алморен. — Господин. Это еще не подтверждено. Как я и сказал, его видел всего один выживший патрульный, он мог обознаться.

— Нет! — взревел князь. — Я чувствовал это! Я чувствовал, что мой мальчик погиб, Алморэн! Отцовское сердце говорило мне об этом. Какой же я дурак!

Князь сполз с кресла и упал на колени, по его щекам полились слезы, руки опустились, а плечи поникли. Он горько заплакал, как плакал лишь однажды, когда потерял мать Тауртирита — Силяфьель, больше сотни лет назад. А глава стражи стоял рядом с князем и не мог шевельнуться. Пусть наедине они и вели себя не как господин и слуга, а как старые друзья, но эльф-военный совершенно растерялся и не знал, как сейчас утешить владыку эльфов и чем помочь. Однако, взяв в себя в руки, Накилон встал самостоятельно.

— Максимально быстро организуй мне портал к Менерфоту, я возглавлю атаку сам.

— Но, господин! Это может быть не он. А в княжестве хватает сильных магов, способных остановить лича. К чему рисковать? — сказал эльф.

— Никаких но. Я понимаю, Алморэн, что ты беспокоишься за меня. Но теперь, я готов! Я должен увидеть его сам! Понимаешь? Сам! Пусть Алатея* будет мне свидетелем, я молю, чтобы это оказался не он…

*Алатея, богиня Восточного леса и природы в целом, почитаемая преимущественно именно на его территории, но так же и на части княжества Южной зари.

Спустя пятнадцать минут, два эльфа, облаченные в свои лучшие доспехи и увешанные защитными амулетами с ног до головы, входили в сияющий портал. Вообще, портальная магия в мире Аргоны была устроена довольно просто, но обладающих ей магов было столь мало, что на тысячу едва ли приходилось два владеющих. Никто не знал, какие нужны условия, поклонение каким силам или богам давало такую особенность. Сложность заключалась и в том, что на открытие портала требовалось колоссальное количество энергии, запаса собственного источника сильного мага хватало буквально на десять пятнадцать прыжков, на расстояние с километр. А время на проход через него составляло всего несколько секунд. Но у глав государств, военачальников и торговых гильдий имелось свое видение на эту проблему, особенно если учесть тот факт, что магическую энергию можно было передавать через кристаллы накопители или через других магов, посредством ритуалов. Чтобы перебросить армию через континент или в разы сократить путь торгового каравана, на это они были готовы тратить астрономические средства и ресурсы. Само заклинание, действовало, как большинство магических плетений. Маг Пространства создавал два маяка, в точке входа и в точке выхода, одной своей силой воли и усилием мысли. А дальше нужно было соединить их незримой магической нитью, потом еще и еще, стягивая, пока они не притянутся друг к другу и не совместятся. Они подобно швеям, кроили, резали и сшивали пространство мира, как им вздумается.

Портал вывел эльфов немногим дальше города, буквально в полукилометре. И это оказалось правильным решением в выборе точки выхода, потому как город уже пал. Они не успели.

Горстки выживших эльфов неслись из города в сторону моря, спасались на лодках, кораблях или просто вплавь, лишь бы подальше от кошмарного воплощения Смерти. Вышедшие из портала, две отборные чсти полка князя сразу же начали разворачивать боевое построение вдоль береговой линии. Тысяча эльфов, отряд «Лесных тигров» и «Ночных пантер», пять сотен отборных солдат по левую руку от Накилона и столько же по правую.

Чудовищный, нечеловеческий визг разлетелся над городом в момент, когда портал за спиной правителя схлопнулся, а последний легионер ступил на берег. В тот же миг, огромные дымные щупальца взвились над городской стеной, впились в нее и начали просачиваться в створки ворот запасного выхода. А затем, стена и ворота словно взорвались, распадаясь грудой серого пепла и песка, а из расширившегося лаза побежала орда мертвецов. Но они не торопились нападать. Как и прибывшие эльфы, мертвецы выстраивались напротив. Их оказалось не меньше трех тысяч. Последним же из города выходил сам лич. Сердце Накилона замерло и пропустило пару ударов. Даже столь сильные перемены во внешности не смогли скрыть того факта, что это существо некогда было его сыном, Тауртиритом. Руки, плечи, фигура, одежда — безусловно, это был он. Рука Алморэна опустилась на плечо князя, с силой сжав его.

— Мы найдем виновных, друг, — прорычал он, стиснув зубы и играя желваками. Накилон кивнул. Сейчас не было времени для переживаний и жалости. Злоба на весь мир за утрату сына требовала выхода, и он знал, куда можно и нужно её направить. Оплакивать потерю родственника он будет потом, сейчас же князь будет убивать то, что по сути и так было мертво.

— Как будем действовать? — спросил Алморэн.

— Есть идеи?