Дождавшись, когда оба соперника окажутся на помосте, вождь заговорил.

— Братья и сестры, — обратился он к соплеменникам. — Сегодня, мы станем свидетелями боя между моим троюродным братом Тирсаном, желающим отомстить за смерть своего сына Тирса, — двухметровый орк, что стоял на сцене, был часто покрыт рубцами от старых ран и с боевой раскраской на лице. Он поднял руку, и крики одобрения разлетелись над ареной. — И воином Миккисиром, что пришел к нам с целью важных переговоров. Пусть и по случайности, но была пролита кровь орков! А мы такого не прощаем никому и никогда! Но я не могу просто так взять и убить посланника. Их бой был честен. А потому, все решит битва, — с этой фразой толпа взорвалась кровожадными выкриками и оскорблениями в сторону Микки. Убит был не только тот юный орк, но и еще несколько и все присутствующие жаждали его смерти и желательно не скорой, мучительной.

— Пусть бой будет честным! Бой до смерти! Из круга уйдет только один или же никто, — толпа снова взвыла и заулюлюкала. Заработали барабанщики, задавая мерный ритм и накаляя обстановку. Бой начался, шестерни пришли в движение, как и наточенные до бритвенной остроты клинки вокруг арены.

— Ты будешь умирать медленно, человек, — провел большим пальцем по горлу Тирсан, попутно выписывая размашистую восьмерку длинным одноручным мечом.

— Мы будем драться или болтать? — спросил Микки, стоя в расслабленной позе и не сдвинувшись ни на сантиметр.

Вальяжность орка была лишь видимостью. В бою профессиональных убийц не могло быть долгих сражений, часто все решала одна атака. Именно такими профи и были Тирсан, и Миккисир. Вот только уровень таланта и способностей был разным. Микки лишь слегка развернул корпус и пропустил рубящий удар сверху, контратаковав коленом в солнечное сплетение. Орк хэкнул, пропустив болезненный прием, но удержался на ногах, молниеносно сориентировавшись и атаковав вновь с разворота.

— А-а-а! — раздался крик боли, когда два пальца наемника, тускло горящие голубым светом, насквозь пробили запястье орка, а его меч покатился по деревянному настилу.

— Что же ты такой не ловкий, — с улыбкой произнес Микки. — Иди же и подбери свое оружие, воин, — последнее слово было произнесено с явной насмешкой.

Орк попробовал взять меч в ладонь, но пальцы не слушались и не могли его удержать. Зарычав от боли и обиды, Тирсан топнул ногой и сорвал с пояса несколько метательных ножей, один за другим выпуская их в ненавистного противника. Но и тут чужеземец оказался сильнее и быстрее, отбив первые три и поймав голой рукой четвертый, он вернул его обратно своему обладателю, попав в правое плечо.

— Да, не удивительно, что те орки утром так быстро подохли. Если это все, на что ты способен, то мне очень жаль.

Слышать такие издевательства у себя на родине от чужака, на родной земле, в столице…Терпеть такое не смог бы никто. Крики и грязные ругательства понеслись в адрес наемника, угрозы смерти и скорой расправы не только над ним, но и над его дружками тоже.

— Микки, а ты можешь заткнуться и побыстрее закончить? Сделай это быстро и молча, а не выводи всех вокруг из себя, — прокомментировал Глен.

— Ладно, ладно, — поднял тот ладони вверх. — Что вы в самом деле. Сейчас все будет.

Мужчина встал в какую-то непонятную стойку, отведя одну руку за спину, а два пальца другой приставив ко лбу (указательный и средний). Присев на левой ноге, выставил вперед правую и произнес себе под нос совсем тихо:

— Только все будет не так быстро, ка вам хотелось бы.

К этому моменту орк подобрал свой меч, взяв его левой рукой и вновь попытался атаковать. Но опытный убийца легко уклонялся от его атак, словно танцуя.

— А вот это был грязный прием, — стряхнув с ладони кровь, проговорил Микки, когда орк попытался брызнуть ею с пробитого запястья в глаза противнику. — Что-то ты мне надоел, — хрустнув шеей, наемник империи Кхадишар ускорился и увернулся от очередной атаки меча. Видно было, что его обладатель привык держать оружие только в правой руке, а левой не мог противопоставить абсолютно ничего. Поднырнув под очередной неуклюжий выпад, Микки ударил орка в район локтя, по руке, что сжимала меч. Хрустнула кость и новый крик боли огласил арену. Но на этом противник орка не остановился. Подобно хищной птице, скрюченными на манер когтей пальцами, он стал рвать мышцы незадачливого орка. Сначала плетью повисла правая рука, затем левая, следом, в колене, подогнулась левая нога и храбрый орк повалился на деревянный пол. Все что он мог делать это бессильно рычать от злобы и боли, когда на его теле рвалась очередная мышца. Толпа молчала. Никто не смел издать ни звука, стихли барабаны. Все понимали, что орк уже не жилец, и все же, там, на сцене, сейчас умирал их брат. Раненый орк нашел в себе силы подняться на относительно здоровой ноге. Он уже не мог говорить, так как была сломана челюсть. Он не мог видеть, потому что хитрый враг каким-то образом лишил его и этого, нажав на определенные точки. Но орк все еще был жив и горд, что прожил долгую жизнь в племени, сделав для него достаточно, чтобы уйти в загробный мир с честью. Отважный зеленокожий запрокинул голову и подставил лицо ветру, делая свой последний вздох в жизни.

— Парящий павлин, — произнес Микки, упирая руки в боки, на манер крыльев. Затем сделал два шага назад и, словно выпущенный из пушки снаряд, устремился к противнику, нанося смертоносный удар ногой с разворота. Хрустнула грудная клетка и тело орка пролетев несколько метров, приземлилось на движущиеся мечи, заливая все вокруг кровью. Со смертью Тирсана толпа снова ожила.

— Жулик!

— Мошенник!

— Он маг! Я сам видел, как горела огнем его рука!

— Убить его!

— Разорвать! — раздавались эти и подобные выкрики, отовсюду. Малик что-то объяснял вождю и тот поднял руку вверх.

— Я понимаю ваше негодование! — остановил недовольные голоса Бартис. — Но все было честно. Я слышал про эту редкую технику! Обладающих ею столь мало, а сила их так велика, что истории о них скорее походят на сказки. Но, повторюсь, все было честно. Я сказал!

— Вождь, — поднялся еще один воин-орк с трибуны. — Я прошу дозволения сразится вон с тем человеком, если, конечно он не струсит, — пальцем указал он на Глена.

— Почту за честь, мастер Ангнак, — выкрикнул Глен, не дожидаясь ответа вождя. — Но, как мне кажется, вы прекрасно знаете, как меня зовут. Ведь именно вы уступили мне прошлогоднее первенство.

Толпа ахнула, все прекрасно помнили, как в прошлом году их мастера постигла неудача и титул лучшего мастера ножей уплыл к чужаку. Но они и представить не могли, что тот самый чужак сидел прямо здесь и сейчас, рядом с ними.

— Не возражаю. Однако, Ангнак, ты знаешь наши правила. Выйти из круга может только один.

— Да Бартис, знаю, — обратился тот к вождю по имени, — но мне всегда хотелось ощутить вкус победы в настоящем сражении, а не в тренировочных плясках до первой крови на соревнованиях мастеров.

Нет, на соревнованиях между мастерами нередко случались и смертельные исходы, даже случалось, что погибали оба сражающихся. Но было это скорее решением двоих, ведь мастер на то и мастер, чтобы уметь контролировать не только себя и противника, но и пространство вокруг.

— Что ж, это будет интересный поединок. Спасибо, мастер Глен, что согласились, — кивнул орк человеку.

Глен выглядел как воин и держался тоже, как воин, гордо, величаво, хоть и был чуть выше полутора метров ростом. Восточные доспехи, на манер самурайских, укрепленные вшитыми металлическими пластинами делали его облик более агрессивным. А два одинаковых, но при этом необычных клинка, о многом могли бы рассказать знающим специалистам ножа. Необычным в клинках было все. Само лезвие было абсолютно прямым, хотя и выполнено в стилистике японских ножей «танто» и с характерным узором заточки. На сам клинок был оснащен долом, канавкой вдоль лезвия, или, как ее иначе называют «кровостоком». Только в данном случае к крови эта бороздка не имела никакого отношения, а несла в себе функции по улучшению баланса, снижению веса ножа и снижению силы трения при ударе. Рукоять же у ножей была на манер римских мечей гладиусов (гладиев), круглой, если смотреть сверху и легко ложилась как в правую руку, так и в левую. Как и почти все мастера, Глен и Ангнак уже не были простыми смертными, в обычном понимании этого слова. Желание быть первыми в своем ремесле касалось не только улучшения и отточки своих навыков, но и улучшений своей плоти. А это означало применение редких зелий, снадобий, порошков, трав, мазей и всего того, что хоть как-то могло увеличить скорость, реакцию, внимание, гибкость или любой другой параметр мастерства, важный в бою. Однако, нередко такие эксперименты и использование всевозможной химии могли стать причиной мутаций и необратимых изменений. Закинув в рот пучок каких-то трав и запив самым обычным зельем ловкости на ринг вышел мастер Глен.