Другое дело, в чем именно можно подозревать лорда Дан’Алари, мы и сами пока не понимали. Да и его ли вообще подозревать? Вызов отправлял явно не лично он, ничего особенно секретного в самом послании наверняка не было, этот вызов мог пройти несколько рук, пока не попал в пограничный форт. Как минимум секретарь лорда Дан’Алари и маг-связист были в курсе, вызов передавался открытым текстом.

Но опять же наша связь с Призраком. Этого не мог знать ни секретарь лорда Дан’Алари, ни связисты, ни курьеры. Только он сам.

Если этот вызов не попался на глаза кому-то еще, столь же осведомленному…

– Не ломай голову, рано еще, – произнес Реар и вновь удобно улегся на спину. – Иди сюда.

Я вновь устроилась у него на плече.

Да, пожалуй, он прав. С таким набором исходного материала версий могло быть бесконечное количество. Завтра допрошу наемника, может, он хоть что-то прояснит.

– Ты останешься? – тихо спросила я.

– Останусь, – решил он.

Быстро избавившись от штанов и рубашки, Реар в одних трусах нырнул под одеяло. Я решила, что моя рубашка как раз пойдет в качестве пижамы, и тоже избавилась от брюк.

В родных объятиях было настолько легко и уютно, что я почти мгновенно провалилась в сон.

Утром я встала на пару часов позже рассвета. Призрака уже не было в доме. Привычно приняла душ, отработанными движениями набросала образ и отправилась на работу.

Штаб МУР располагался с западной стороны от центра города, на небольшой площади в секторе магов. Вокруг расположились еще несколько государственных служб, в частности и та, которая была моим прикрытием.

Официально я, леди Шайлир Де’Рион, работала в Исследовательской службе, в отделе магических аномалий. В здание службы входила скромно одетая леди, предпочитающая науку и вольную жизнь принятому среди аристократии выгодному брачному союзу. Случай не то чтобы исключительный: многие младшие дети небогатых аристократов приграничья предпочитали подобный путь, в том числе и дочери, – но и не рядовой.

Эта работа помимо идеального прикрытия, включающего регулярные поездки в составе разного рода экспедиций и соответствующего образа мыслей, не в полной мере соответствующего аристократке, была также моим входом в здание МУР.

Из подземного туннеля между Исследовательской службой и зданием МУР выходила уже координатор Шайна в типичной экипировке наемника.

Не знаю, сколько зданий вокруг МУР использовалось агентами в аналогичных целях, но подозреваю, что все, в той или иной степени.

Были и агенты, не использующие эти уловки и пользующиеся главным входом в здание МУР: те, кому по каким-либо причинам не требовалось вести двойную жизнь. Академия МУР охотно принимала сирот и беглецов, если за ними не тянулось кровавых «хвостов», давала им новый статус и при необходимости новое имя и биографию. Таких было достаточно много, так что штаб МУР не поразил бы стороннего наблюдателя немногочисленностью своих агентов.

Первым делом я направилась в кабинет к Тайрину.

Вопреки моим ожиданиям, он не был занят. Мрачный начальник сидел в своем кресле, потягивал кофе и курил, уставившись за окно.

– Доброе утро, – кивнула я, войдя в его кабинет.

Тайрин поднял на меня взгляд и указал на кресло для посетителей.

– Что случилось?

– Садись, – настоял он.

Села. Закурила за компанию.

– Твой наемник найден мертвым в своей камере час назад.

Даже так… В принципе, можно было, вероятно, с самого начала подозревать что-то подобное. Слишком узок круг людей, которые знали или могли знать о Призраке и моей с ним связи. И почти все они – «коты». Высокопоставленные «коты».

– У нас завелась «крыса»? – уточнила я.

– Похоже на то, – кивнул Тайрин.

– Очень странная «крыса»… – задумчиво протянула я. – Те, для кого Призрак и его контакты не тайна, не могли также не понимать, что он прежде всего оперативник, и никто, кроме его куратора, не в курсе, где он сейчас.

Или вопрос этого наемника был лишь прелюдией? Я должна была стать приманкой, к которой Призрак рано или поздно явился бы?

Тогда зачем об этом оповещать меня? Следили бы себе потихоньку за мной и вышли бы на него самостоятельно.

Заложницей, которую Призрак, по их замыслу, должен был броситься освобождать? Еще глупее. Где Призрак – неизвестно, а вот контора не могла бы не отреагировать на исчезновение своего агента.

– Я пока нашел только один более-менее логичный вариант, – кивнул Тайрин. – Они каким-то образом были в курсе, что Призрак в столице, и решили, что первым делом он наведался к тебе.

– Были в курсе, что он в столице, но при этом упустили его уже здесь, – дополнила я. – И найти его решили через меня. Что, кстати, тоже странно. Я подозреваю, что он существенно чаще бывает в столице, чем навещает меня.

– Этого они могли и не знать. Равно как и о вашем родстве, кстати, тоже. Ты же работала с ним пару раз? И тогда вы изображали пару. Возможно, чрезвычайно убедительно изображали. К тому же достаточно было засечь один его визит к тебе здесь, в столице, – и эта легенда обретает новые краски.

– Возможно. Тогда круг поисков «крысы» существенно расширяется. Но и всех котов, имеющих доступ к настоящим именам, можно исключить.

– Не обязательно, – ответил Тайрин. – Имя в личном деле Призрака не имеет ничего общего с именем твоего брата. Ваше родство теперь может подтвердить только алтарь.

Я некультурно присвистнула.

Нет, я знала, конечно, что Призрак – один из самых засекреченных агентов в нашей конторе, но чтобы его оберегали настолько, что реальной информации о нем нет даже для обладателей максимальных допусков… Ох как много информации к размышлению одной этой фразой дал мне Тайрин!

Впрочем, у меня будет время об этом подумать позже.

Если так, то Призрака и нашу связь действительно не вычислить никак.

Внешне мы не похожи, у нас один отец, но разные матери. Он удался в свою мать, а я в свою. Кое-какие черты отца в нас обоих, конечно, прослеживаются, но поставь нас рядом – мы не потянем даже на дальних родичей.

Что же касается алтаря, эти артефакты, плод древней совместной работы магов и жрецов, безотказно откликаются только в одном случае: если пара решит вступить в брачный союз.

Несколько столетий назад наследник трона тогдашней династии после смерти отца женился на дочери герцога Дан’Луар. Вот только дети у них получались с явными отклонениями, характерными для близкородственных браков. Династия правителей сменилась. Позже выяснилось, что девушка была дочерью не герцога Дан’Луар, а короля, отца наследника. Фактически это был брачный союз брата со своей сводной сестрой.

Дабы избежать таких случаев в будущем, маги и жрецы создали артефакт, который определял близкое родство. Изначально эти артефакты были установлены только в крупных городах и использовались в основном аристократией. Теперь, после изобретения того судьбоносного подпитывающего контура, такой алтарь в каждом самом маленьком храме страны озаряет зал красными пульсирующими вспышками, стоит двум близким родственникам попытаться вступить в союз.

– Кто участвует в поисках «крысы»? – спросила я.

– Ты и я, – ответил Тайрин.

Логично, надежно, но очень сложно.

– То есть мы не сможем нормально допросить всех, кто имел возможность убить наемника?

– Просто допросить сможем. А применить к ним спецсредства – нет.

Допустим, мы вычислим исполнителя. Не так много людей ночью шастало по изолятору, в конце концов, допуск к средствам наблюдения у нас есть, да и медики должны указать время смерти достаточно точно.

А вот дальше начинаются сложности.

Отслеживать все контакты внутри конторы? Во-первых, малоэффективно, во-вторых, исполнителю уже нет необходимости общаться с заказчиком. Да и в принципе, он может это сделать в городе, если уж ему будет так нужно, особенно если с этим коллегой он находится в минимально приятельских отношениях. Зайти выпить в бар и, встретив там коллегу, присоединиться к нему, – это обычная ситуация. И таких эпизодов может быть бесконечное множество. Мир очень тесен, особенно мир спецслужб.