— Ешь, пожалуйста, молча, — приказала Сара, нехотя допивая свою чашку кофе.

Алфи глянул на часы, протирая губы салфеткой, и поднял глаза на Сару:

— Я решил устроить близнецов в частную школу, дорогая моя. Позволь мне сегодня съездить туда с мальчиками, чтобы подобрать форму, учебники, познакомиться с коллективом.

Эдриен звякнул ложкой:

— Я не хочу в школу!

Алфи перевёл строгий взгляд на сына. Воспитание набирало обороты:

— Ну-ка, пойди, глянь-ка в окно: проверь, чёрный «Citroen» не подъехал, вместо того, чтобы папу с мамой перебивать?

Эдриен выскочил из-за стола и подлетел к окну, а Дариен увязался за ним, бросив завтрак.

— Стоит! Чёрный, как смоль! А почему не Maybach?

Алфи, вставая из-за стола, посмотрел на Сару:

— А какие у тебя планы на день, душа моя?

Сара пожала плечами:

— Мне нужно на работу.

— А какие планы на жизнь?

Сара отмахнулась.

— Отлично. Значит, ближе к вечеру обсудим пару предложений. Есть у меня несколько интересных идей.

— И каких же?

Алфи хмыкнул, касаясь её шеи губами:

— Взять в жены любимую девушку с двумя маленькими сорванцами, которые так похожи на меня. Но поговорим об этом позже. Вечером. Тебя подвезти?

Сара отрицательно помотала головой:

— Пройдусь пешком, подышу немного. — соврала она, рассчитывая совсем чуть-чуть подумать в полном одиночестве. Оказавшись в прихожей, она поправила белые воротнички мальчиков, поцеловала их в светлые макушки, и ей неожиданно стало жаль их. Господи, у них поменялся отец — это такая травма для психики. Ей даже стало немного неловко. Казалось, что по мере взросления они не простят ей безразличия до их эмоционального состояния.

— Слушайтесь папу, хорошо?

***

— Доброе утро, мистер Рэйф.

Эйдан Рэйф, смотритель за небольшой лавкой, принадлежащей «Шелби Компани», уставился на Сару Чангретту округлившимися глазами. Он был чуть седым, среднего роста и с пронзительными серыми глазами. Критически оглядев её, ворвавшуюся в магазин в свой выходной, Эйдан спросил:

— Ты какая-то задумчивая в последнее время. Беременная, что ли, от своего еврея? Если так, лучше сразу скажи, потом поздно будет. — угрожающе добавил он.

Сара вздохнула и двинулась к нужной полке, выуживая из неё несколько банок консервов. Вернувшись, она уставилась на своего непосредственного начальника.

— Тут у меня тяжести. Для ребёнка вредно, понимаешь? Даже вот для такого! — он поднял банку и поднёс этикетку к её светлому лицу.

Сара только отрицательно помотала головой, даже не взглянув.

— Не испортил мне Алфи работника ещё, — сказал Эйдан. — Ты чего заявилась-то? Иди домой от греха, а то мне опять язвительные реплики от Соломонса выслушивать.

Сара улыбнулась своему начальнику: Эйдан непрерывно ворчал, но никогда не жаловался на судьбу. Он считал, что в жизни всё стремится к равновесию. И если ты поднялся слишком высоко, то рано или поздно придётся опуститься на самое дно. Он также знал, что Сара была женой Луки Чангретты, сына покойного Винсента, с которым он раньше был близко знаком за счёт рэкета. Он часто рассказывал ей о детстве Луки и о том, в какие передряги попадал её уже покойный муж и как Винсент расхлебывал его фокусы. Правда, на эти разговоры у Эйдана было мало времени. Торговля шла бойко — единственный продовольственный магазин в Клеркенуэлле с большим ассортиментом пользовался спросом.

— Увольняться, что ль, пришла?

Сара отрицательно помотала головой. Она быстро раскладывала товар по полкам и думала о своём. «Если ты не можешь заниматься любимым делом, то, по крайней мере, постарайся полюбить то дело, которым пришлось заняться», — мотивировала она себя, понимая, что мужчины явление временное, а потому откладывала заработанные деньги на «чёрный день».

— Мне нужно, чтобы ты прикрыл меня, понимаешь? — прямо заявила она.

Эйдан нахмурился:

— А чего это? Твой хитрый мужик часто сюда наведывается. Сам на дорогой машине, охраны никакой. Верит себе, а тебе не верит?

Сара вздохнула:

— Мне нужно посетить одно место и я хочу, чтобы Алфи думал, что я на работе. Ты прикроешь или нет?

***

У частной школы для мальчиков были свои плюсы: более приличная форма, менее свободное расписание для безделья и престиж. Малыши возились во дворике, и Алфи издалека услышал звонкий голос сына: «Эдди не может быть разведчиком! Разведчик — крепкий мужчина. Я сказал, что если он будет врачом, значит, он будет врачом!»

— Эдриен — прирождённый лидер. Как тянутся к нему дети… — директор мистер Хувер взглянул на родителя.

— Давайте уладим финансовые вопросы, — сказал Алфи, чтобы остановить эту дежурную лесть.

—Я всё подсчитал. Знаете, с учётом платы вперёд, за год, сумма получается кругленькая. В крайнем случае, можно поставить вопрос о поэтапном погашении.

Алфи с нарочитым вздохом вынул бумажник, игнорируя нелепое предложение.

— Сколько?

— Полторы тысячи фунтов — это за одного ребёнка.

Три тысячи фунтов в год! Это серьёзный удар по экономике Соломонса. Алфи швырнул на стол купюры. Директор, кажется, не ожидал такого быстрого решения проблемы. Несколько раз пересчитав деньги, он сказал немного растерянно:

— Прекрасно. Сейчас оформим.

— Пап! Пап, я штанину порвал! — Эдриен без стука ворвался в кабинет директора. Он налетел на Алфи, чуть не сбив с ног, и прижался горячими щеками к его ладоням.

— Купим новые, значит.

Мальчик убежал, и директор, качая головой, посмотрел ему вслед.

— Вот, два пострела! До чего гиперактивные и малость запущенные, но это ничего. Манерам у нас научат…

Алфи ухмыльнулся:

— Эти несмышленыши жили в Италии — не лучшее место для оттачивания такта, не так ли?

— В этом-то и вся беда… — мистер Хувер оглянулся и доверительно понизил голос: — Вы знаете, мистер Соломонс, на горизонте одна проблема. Многие родители наслышаны о том, что мальчики воспитывались в итальянской семье некоего мафиози. Да и сами они, — директор кивнул в сторону окна, — Кичатся своим происхождением, своим нравом и честью, что-то лапочат на итальянском.

Челюсть Алфи напряглась.

— Вы же знаете, мы контингент тщательно подбираем. Но я всё уладил, уверив, что вы, мистер Соломонс, ветеран войны и честолюбивый джентльмен, жертвующий большие суммы на благотворительность в фонд слепых, и, помимо прочего, не забываете и о нашей школе.

Алфи протяжно хмыкнул, вынимая бумажник, швыряя из него пять сотен:

— За эту сумму вы можете закупить с полсотни учебников, не так ли? А ещё убедить всех в том, что близнецы — сыны еврея, который спонсирует вашу богадельню, ага?

— Мы всё уладим. — пообещал тот, пряча деньги в карман.

***

Сара уверенно вошла в ирландский паб, хотя внимательный наблюдатель, стоящий за стойкой, непременно заметил испуг в её глазах и настороженно поджатые губы. Она окинула взглядом заведение и остановила свой взор на темноволосом бармене. Тот в свою очередь с интересом рассматривал её лицо, исчерчивая вдоль и поперёк тонкие черты, переплавленные с чёрно-белого снимка, выпавшего из кармана Луки.

— Доброе утро. — Сара первой нарушила утреннюю тишину заведения.

— Здравствуйте… — ещё раз присмотревшись, бармен быстро добавил, — Миссис Чангретта.

Женщина ухмыльнулась и закурила.

— Вы меня знаете? — спросила она, подняв глаза, передвигая сигареты в портсигаре.

Бармен Бриттон Дойл кивнул:

— Все в этом пабе знают вас после той заварушки, которую устроил ваш муж!

Сара застучала ноготками по лакированной столешнице, роняя пепел:

— Мой муж?

Бриттон угукнул, протирая стаканы:

— Ваш муж. Лука Чангретта.

Сара сделала затяжку.

— Как и у мистера Чангретты, самообладание у вас на уровне, да? Вас ничем не прошибёшь, не так ли? — насмешливо заметил Дойл.

— А с чего бы мне, собственно, волноваться? Раз я здесь, то, пожалуй, выпью бокал виски. — ответила Сара.