Томми вздохнул и тихо сказал: — Не старайтесь сделать их счастливыми, Сара, просто позвольте им быть счастливыми.

Повернувшись к Тому, она посмотрела ему в глаза. Ее стройная шея и пшеничные волосы вызывали у него восхищение. Она была поистине прекрасна, глаза ее сверкали. Он был готов биться об заклад, что Сара понравилась и Абераме Голду, и что он думает абсолютно также, вспоминая и то, чья она вдова.

— Это очень благородно, что вы думаете о сыновьях, но кто подумает о вас, Сара? Что насчет вашего счастья? Разве вы сами не хотите быть счастливой?

Сара в замешательстве развела плечами:

— Хочу, но я боюсь быть счастливой по иной причине, например, благодаря мужчине. Потому что в любой момент может что-то случиться. Мужчина может уйти, предать, в конце концов, погибнуть. А дети… Они останутся и оставят мне счастье до конца моих дней.

Том пожал плечами и, заглянув в голубые, заплаканные глаза, на которые упала яркая полоса солнечного света.

— В чем-то вы правы. — поднимаясь со скрипучего стула, закончил он. — Чтож, уже утро. Мне пора.

Том вышел из комнаты, и она проводила его долгим взглядом. Затем, тяжело вздохнув, Сара снова повернулась к малышам.

Томми сел в машину, и внутри у него всё трепетало. Он с горечью признался себе в том, что ему жаль Сару и этих двух малышей, у которых он отобрал отца. Злая ирония жизни заключалась в том, что, он был вынужден сделать это. Потому что в бандитском мире существовало сухое правило: или ты, или тебя.

Сара ещё долго смотрела на близнецов, лежавших рядом друг с другом на кровати с высоким пологом. Оба спали на животе, их маленькие ручки были сжаты в кулачки, словно мальчишки были рождены для борьбы. Если шевелился один, возился и другой. Глядя на сыновей, Сара наполнялась любовью.

Она подумала о мужчине, что однажды зачал их и его предложении, обрисовывая взглядом схожие с ним черты, которые прослеживались у мальчиков. Хотела ли она возвращаться к Алфи и стоил ли он того?

Сара дала обещание, святое обещание на предсмертном одре Таве, что даст Альфреду шанс несмотря ни на что, несмотря на прошлое. И в этот миг она подумала о покойной, что оказалась истинной хитрой еврейской женщиной, борющейся за своего сына, за его благополучие и за судьбу его детей до самого конца. У Соломонсов это было в крови — заключать какие-либо обязательства самым изворотливым путем, честным или не очень. Сара мысленно презирала себя и подобные скверные помыслы о женщине, что была частью её жизни и семьи, но руководствовалась простой народной мудростью — о покойниках или хорошо, или ничего…ничего, кроме правды.

***

Иса ворвалась в кухню и, перемешав жаркое, обрушилась на дочь с новой волной недовольства: — И в этом ты поедешь к нему, к этому старому развратному еврею?

Сара посмотрела на свое новое платье. Она подкрасила ресницы и даже подвела губы помадой. Вид у неё был достаточно решительный.

— Ты похожа на элитную шлюху!

Сара ухмыльнулась, смотря на снимок Алфи, крутя его в пальцах.

Иса подумала о том, что Сара была не та, что раньше. С ней творилось что-то непонятное. Она по любому поводу срывалась на крик и начинала грубить. Вот и сегодня впервые за неделю после смерти Тавы Иса попыталась мирно отговорить дочь от ещё одного безумного решения.

— Я просто хочу предупредить тебя, милая: будь осторожней. Этот Алфи, он опасен и непредсказуем. Он не перед чем не остановится, чтобы получить то, чего хочет. А хочет он не только тебя, глупышка, а назад своих детей!

Сара засмеялась. Смех был резкий, неприятный.

— Да? Ты такая всезнающая, разумная? Надо же, мне дает умный совет женщина, которая провела свою жизнь в чёрных тельцах заносчивого мистера Сабини! Да хватит, мам.

Иса вздохнула: — Я тебе говорю, если отец узнает, что ты собралась возвращаться к Соломонсу — дело кончится смертоубийством!

Сара вздохнула, делая трещащую затяжку: — Мне наплевать, мам, ведь моя личная жизнь его не касается. К тому же, отец сам предложил мне дать мальчикам возможность узнать родного отца. Так что раз и навсегда заруби это себе на носу!

Иса подавила в себе желание ударить Сару по щеке, когда Дарби появился в дверях.

Мальчишки носились по дому с криками и визгами, заглушая маленькую перепалку.

— Папа!

— Дедушка!

Мальчики шеренгой рванули в объятия мужчины и были поочерёдно прижаты к груди Дарби.

— Безобразники, вас слышно в соседнем квартале!

Иса вышла из кухни и посмотрела на мужа: — Что, черт возьми, ты делаешь дома в четыре вечера? — спросила она подозрительно.

Дарби схватил ее за талию, дыхнув перегаром. Она с отвращением отпрянула.

— Мерзавец!

Дарби игриво улыбнулся.

А близнецы захихикали. Иса развернула всех троих и отправила по направлению к лестнице, но они не послушались.

— А ужин, мам? — вставил Фрэнк.

Сара сидела за столом в кухне и крутила в руке снимок Алфи, сбрасывая пепел в прозрачную пепельницу. Солнце, медленно завершая свой путь, освещало комнату яркими лучами и мелкие пылинки парили в проекции лучей. Мальчики подбежали к ней и она, выдернутая из своих мыслей наклонилась и поцеловала каждого в розовое личико.

Наблюдая за ними, Дарби почувствовал, как сжимается его сердце.

— Ну? Отвечай мне, почему ты пришел домой так рано?

— Алфи послал меня помочь Саре с переездом, — ответил Дарби и мысленно взмолился.

Иса откинула со лба волосы, и по ее лицу, красному от готовки, пробежала тень гнева.

— Что?!

Дарби отскочил от жены на всякий случай и с гримасой отвращения обвел её злое лицо.

— Ты согласен с тем, чтобы она вернулась к этому еврею?! К этому бессовестному ублюдку?!

Дарби выпрямился: — Ну что же, раз ты против, тогда пусть остаётся здесь, работает в лавке за какие-то копейки, кормит своих детей паршивым рагу! Когда ударят настоящие морозы, дом не удержит тепла, и тогда или она или её мальчики слягут с простудой. А там она будет жить как в раю!

Иса стукнула рукой по столу, перевернув пепельницу Сары.

— Я не позволю тебе доламывать жизнь нашей дочери!

Дарби хохотнул: — Послушай, женщина, ты здесь ничего не решаешь. Этот Соломонс, он весь из себя, он может подать в суд, и отобрать у Сары мальчиков, ты слышишь? — Дарби бросил взгляд на дочь и продолжил свой рассказ, медленно подбираясь к сути: — И потом, Иса… Я бы с радостью разбил ему рожу, честное слово, но ты же знаешь, что закон будет на той стороне, у которой больше власти и денег.

Иса аж подпрыгнула.

— Он что, спятил?! Подавать в суд спустя почти шесть лет?! И как он докажет, позвольте спросить?!

Дарби закатил глаза и кивнул головой в сторону двойняшек, схвативших со стола кусок хлеба: — Ты посмотри на них! — близнецы синхронно подняли глаза и нахмурились в точь-точь, как Алфи, — Они же две его копии! Стоит судье взглянуть!..

Иса кивнула, сжимая кулаки.

— Присяжные, свидетели — он найдёт их и подкупит. У Сары не будет даже права голоса! Найдутся общие снимки, подтверждающие их связь!

Войдя в роль, Дарби начал всячески приукрашивать свой рассказ. Ему даже и в голову не приходило, что можно не привозить вечером Сару и близнецов к Алфи.

Иса снова кивнула.

— Но ты только взгляни на них, Иса! Они же вылитый Соломонс!

У внимательно слушавших их близнецов душа ушла в пятки. Дедушка совсем слетает с катушек после пары стаканов виски.

Сара взглянула на отца: он и сам уже верит во всю ту чепуху, которую несет. Она была достаточно разумна, чтобы понять: за деньги Дарби продаст родную мать и даже Родину. Она потушила окурок и обратилась к матери.

— Я перееду к Алфи, мама. Детям нужен отец.

Иса положила руку на голову девочки.

— Он уже и так достаточно ранил тебя, Сара. Зачем ты возвращаешься к нему, ведь люди не меняются?!

Сара вздохнула:

— Мама, ты не понимаешь! Я хочу пойти к нему и дать шанс, потому что чувствую, что всё ещё люблю его. Думаю, Алфи не разочарует нас, мам, а мальчикам он понравился. Алфи предложил отдать их в частную школу этой осенью. Он оплатит обучение…